близостью женщины. Хотя Розамунда не могла бы найти более неподходящего момента, чтобы появиться в его жизни, он никогда не будет жалеть, что встретил ее, не будет жалеть, что провел эту ночь с нею. Он притянул ее к себе, нежно поцеловал в лоб. Она нахмурилась, что-то пробормотала, как бы протестуя, что ее выдергивают из приятной дремы.
— Уже поздно, — прошептал он.
— Как холодно, — шепнула Розамунда в ответ, прижимаясь к нему теснее.
— Мне ничего не надо, только оставаться бы с тобой здесь всю ночь, — сказал он. Больше всего он хотел бы лежать вот так, держа ее в своих руках. — А потом весь день, а потом все остальные ночи.
— Какая чудная перспектива, — ответила она, — но я не думаю, что смогу объяснить королеве столь долгое отсутствие!
— А то, что ты отсутствовала в течение нескольких часов, будет обнаружено? — обеспокоено спросил Энтон.
— Не-ет. — Розамунда покачала головой, ее волосы цвета платины шелковой волной упали ему на грудь. — Почти все фрейлины время от времени таинственно исчезают. Уверена, Анна что-нибудь придумает для меня.
— И все-таки я не хотел бы, чтобы у тебя были неприятности. — Он поцеловал ее в лоб. — Прости меня, Розамунда, мне надо было бы подумать об этом, прежде чем время для нас остановилось.
Розамунда рассмеялась:
— Да, мы сошли с ума! Но я не жалею. — Она села на постели, наклонилась к нему, чтобы поцеловать. Его губы были теплыми, вкуса вина и их ночи одновременно. — А ты?!
Он обхватил руками ее талию, целуя:
— Жалеть? Что был с тобой? Никогда, миледи. Ты самый большой дар, какой выпал мне в жизни!
Она ласково провела ладонью по его щеке, потом пальцы прошлись по лбу, носу, губам, будто запоминая его.
— Я провожу тебя до апартаментов, — хрипло выговорил он, неохотно отпуская ее, потому что должен был так поступить.
Розамунда молча кивнула, перекатилась через него, села на край кровати, потянулась за своей сорочкой. Он не сдержался, сел позади нее, целуя ее нежную шею. Розамунда вздрогнула и прильнула к нему спиной, а он обвил ее руками и ногами, крепко прижимая к себе.
Так они и сидели молча, эти прекрасно безумные мгновения, которые выпадали из времени и принадлежали только им. И не было в них ни обязанностей, ни опасностей, только они!
Глава 10
Розамунда склонила голову над своим шитьем, не в силах не улыбаться над тем, как пели другие леди. Она опасалась, что, должно быть, похожа сейчас на круглую идиотку, потому что все утро смеялась над любой шуткой. Но она не могла удержаться. Нельзя было усмирить маленького тепленького хохотунчика, затаившегося где-то глубоко внутри. Последнюю ночь она почти не спала. Когда пробралась в свою постель в плаще Энтона поверх незатянутого корсета, другие фрейлины уже давно спали. Не уснула она и после того, как разделась, тщательно свернула плащ Энтона и засунула его в шкаф под свою одежду.
Теперь Розамунда почти не сомневалась: она дурная женщина! Но пережитое того стоило, чтобы называться дурной. Может, завтра она будет все воспринимать по-другому, но сегодня ей казалось, что она плывет в облаке радости.
Королева сидела у окна с открытой книгой в руке.
Но она, казалось, не читала, а только смотрела через оконное стекло в раме, украшенной бриллиантами.
Фрейлины, те, что не пели, тоже читали, шили или играли в карты, как Анна и Катерина Книветт.
Когда Розамунда потянулась к своему швейному ящичку, чтобы достать клубок ниток, ее глаза встретились с черными глазами Анны Болейн на портрете. Она, казалось, предостерегала об опасности быть дурной, предостерегала даже через годы. Опасности верить мужчинам, опасности ставить сердечные дела над разумом и долгом. Но зато как приятно!
— Господи боже мой! — вскрикнула королева, швыряя книгу через всю спальню и чуть было не попав в одну из своих фрейлин, которая вовремя увернулась и спряталась за портьерой. — Как же мне скучно! Не могу и не хочу ни минуты здесь больше оставаться! Помогите мне одеться, идем на морозный воздух! А может, покатаемся на санях!
— Ваше величество! — осмелилась мисс Перри, голос ее тревожно дрожал. — Лорд Бергли говорит…
— Забудь Бергли! Запершись тут, мы ничего не добьемся. Я должна быть на улице среди моего народа. — Она распахнула один из платяных сундуков и стала разбрасывать кучи рукавов, нижних юбок, пока фрейлины спешили ей на помощь.
— Ваше величество, — взмолилась мисс Перри, — если вы идете на улицу, позвольте нам принести вам самую теплую одежду!
Королева плюхнулась в кресло, скрестив руки.
— Тогда быстрей! Леди Розамунда?!
— Да, ваше величество. — Розамунда испуганно вскочила, услышав свое имя. Она уже попалась?! Ее секреты раскрыты?! — Леди Розамунда, идите в конюшни, скажите, чтобы приготовили мои сани.
— Да, ваше величество. — Розамунда сделала быстрый реверанс и выскочила из спальни.
В коридорах было полно придворных. Но Розамунда уже привыкла к ним и ловко маневрировала, прокладывая себе дорогу к лестнице. В нарядной, сверкающей драгоценностями толпе среди приглушенного шепота она мельком увидела Энтона. От внезапного возбуждения она почувствовала внизу живота приятную тяжесть. Все в ней требовало подойти к нему, обвить руками за шею и целовать не прерываясь. Все вокруг были слишком заняты собой, чтобы подсмотреть пикантную подробность и потом посплетничать. Розамунда прикусила губу, чтобы не заулыбаться, но замедлила шаг, когда проходила мимо него, надеясь, что он ее увидит, и сам заговорит с нею и как-нибудь намекнет ей, что он тоже помнит прошедшую ночь, что она для него тоже что-то значит.
Он, конечно, увидел ее, заметил улыбку и лукаво усмехнулся, отчего его серьезное и настороженное лицо по-юношески заискрилось. Он извинился перед своими шведскими друзьями, прокладывая себе путь к ней сквозь толпу. Сначала его рука потянулась к ее руке, как если бы ему не терпелось прикоснуться к ней. Он выглядел таким красивым в свете дня: его темные волны волос были зачесаны назад, так что виднелась капелька аметиста в ухе. Высокий, золотом расшитый воротник камзола из фиолетового бархата оттенял его оливковую кожу, и весь он до последнего дюйма был совершенный придворный. Но она помнила, каким он был прошлой ночью, когда они целовались на прощание перед ее дверью. Помнила его взъерошенные волосы и сонные глаза; как они, держась за руки, слились в бесконечном поцелуе.
— Леди Розамунда, — произнес он низким нежным голосом, тем самым голосом с легким музыкальным акцентом. — Как поживаете?
— Очень хорошо. — Она заглянула ему в глаза, пытаясь передать свои мысли, свои чувства, рассказать, что значила для нее минувшая ночь. — Надеюсь, вы тоже?
— Более чудесного дня у меня в Англии еще не было!
Розамунда счастливо засмеялась:
— Думаю, ее величество согласится с этим. Через час мы посетим зимнюю ярмарку, а потом поедем кататься по реке на санях.
— Вот как?! Покататься на санях и правда совсем недурно в такой-то день!
— Вам это, наверное, неинтересно. Вы в Швеции, должно быть, часто передвигаетесь на санях?
— Не скажите. Было бы приятно почувствовать вкус дома.
— Тогда, я уверена, королеве будет приятно увидеть вас там. Может быть, мы встретим вас на зимней
