лишь бы она родила от тебя детей.
Мигель рассмеялся:
– И чего такая хорошенькая мексиканочка, как ты, учится в колледже, вместо того чтобы выйти замуж и нарожать детей?
Рамона показала ему язык и отправилась в зал.
Мигель увидел, как Дасти улыбнулась при виде его младшей сестренки. Эх, если бы она ему так улыбалась! Не было такого правила, которое запрещало бы назначать свидание служащей. К тому же весной она вернется в Моаб. Что плохого в желании познакомиться с ней поближе?
Легче сказать, чем сделать, – в этом он убедился, когда после закрытия ресторана предложил ей выпить по маленькой. Она отказалась, но сестренка поддержала его, и они обе уселись на табуреты у стойки, взяли стаканчики с белым вином и вели себя так, словно не замечали его.
Студентка старшего курса в колледже Пайнкрика, специализирующаяся на экологии, Рамона забросала Дасти вопросами о ее работе в каньоне. Мигель прислушивался к их разговору, наводя порядок в баре.
– Гиду приходится быть за всех, – объясняла Дасти. – И за медика, и за затейника, и за повара, и за историка, и за географа. И само собой водить джип по горам и долинам. – Она хохотнула.
– Это опасно? – поинтересовался Мигель.
– Обманчивы каменные осыпи, – ответила она, потом повернулась к Рамоне и добавила вполголоса: – Но не так опасны, как ресторанные Ромео.
– Чего? – Мигель перестал делать вид, что работает, и уставился на девушек, они же переглянулись и расхохотались.
– Обычные экскурсанты придерживаются легких маршрутов, но некоторые ищут трудных путей, – продолжила Дасти, словно и не слышала его. – Например, идут через Слоновую гору по тропе, проходящей по крутым каменным осыпям. Наверху сравнительно плоская площадка, и все вздыхают с облегчением, но тут… – Она сделала драматичную паузу.
И Мигелю хотелось уточнить, что она подразумевала под «ресторанными Ромео», но его слишком захватил ее рассказ, чтобы прерывать его.
– Но тут нужно спускаться, – опять заговорила Дасти и сделала глоток вина. – Спуск идет по крутым карнизам и узкому серпантину, а один отрезок приходится преодолевать, спускаясь на заду.
– Очень опасно. – Мигель улыбнулся ей с нескрываемым восхищением.
– Обалденно, – вставила Рамона.
– А зимой ты обычно работаешь на лыжных курортах? – решил уточнить Мигель. – Так что же привело тебя сюда?
– Подруга рассказала мне о Пайнкрике, и я подумала о перемене места. – Не глядя на него, она допила вино и взяла свой рюкзачок, который служил ей сумочкой. – Ну, мне пора. Спасибо за угощение.
Мигель проводил ее взглядом и обратился к Рамоне:
– Послушай, она проработала здесь уже три дня, а мы не знаем о ней ничего, кроме того, что написано в ее заявлении. – Он снял галстук, взял бутылку пива и присел рядом с сестрой.
– Она отличная официантка и не поддается твоему очарованию. Это хорошо ее характеризует, – она дерзко усмехнулась, но Мигель не отреагировал на подначку. – Ладно, – смягчилась она. – Если ты подметешь, я разузнаю о ней побольше. Она-то посимпатичней тех пампушек, к которым ты бегаешь на свидание.
– Вы с Дасти обе могли бы поучиться у них шарму.
Рамона сморщила нос.
– Ты хочешь, чтобы мы, как они, полировали ногти и красили лица? Научились бы моргать ресницами и ворковать: «О, Мигель, какой же ты большой и сильный парниша!»
– Не преувеличивай, Мона. Это вы с Дасти перебарщиваете. Вы обе смотрите мужику в глаза и чувствуете себя оскорбленными, если он замечает, что вы женственны.
– Мы требуем, чтобы с нами обращались на равных.
– Ладно, на равных, но почему не признать разницу между мужчинами и женщинами? Ведь только благодаря ей и крутится Земля. Отрицая это, вы лишаете себя одного из главных удовольствий в жизни.
– Ты просто хочешь заманить Дасти в койку.
Ухмыльнувшись, Мигель покачал головой:
– Я говорю не только о сексе. Когда я открываю перед женщиной дверь, я делаю ей комплимент. Я не пытаюсь соблазнить ее и не намекаю, что сама она не в состоянии открыть дверь. И почему бы вам с Дасти не сказать «спасибо», вместо того чтобы отвечать свирепым взглядом?
Рамона закатила глаза и сделала глоток вина.
– Посмотри на маму, – настаивал Мигель, забыв о своем пиве. – Ей сорок восемь, двадцать лет как вдова. Одна управляет рестораном и вырастила четверых детей, но не забывает, что она женщина. Мужчины все еще спешат открыть перед ней дверь из удовольствия видеть ее улыбку.
– Но она не вышла снова замуж.
– Но не потому, что ей не представился такой случай. Ты слишком молода, чтобы помнить папу. Они очень любили друг друга, а любому мужчине трудно конкурировать с призраком.
– И она всегда ставила нас и ресторан на первое место. – Рамона уставилась в свой стакан. – Хотела бы я помнить отца, какими счастливыми они были. Может, тогда я легче бы переносила ее приставания с
