совсем другая, и смысла этой перемены он понять не смог.

«Я порезала руку перед тем, как отправиться в свое самое первое Путешествие», — закончила Талита, и ее голос прозвучал очень необычно. Все с той же загадочной улыбкой она протянула руку и медленно, глядя ему прямо в глаза, погладила по щеке. Что с ней случилось, о чем она думала в этот момент? Даже сейчас он не понимал этого, как в то время не понимал многих ее взглядов, многих пауз в разговоре. Но ему было очень дорого воспоминание об этом первом прикосновении холодных пальцев (очевидно, в них плохо циркулировав! кровь) к его щеке.

Он извлекает несколько аккордов — это тоже своего рода ритуал. Он всегда начинает с той самой первой мелодии, которой она его научила. Это всего лишь несколько нот, но таким образом он приветствует ее через время. Звуки его гитары кажутся ему восхитительно насыщенными и объемными, а самая обычная последовательность нот — чем-то вроде чуда, словно отражение божественной гармонии. Может быть, музыка чем-то схожа с траекторией, которую описывают Путешественники между бесчисленными вратами миров? Нечто подобное утверждают некоторые верующие; об этом иногда говорила и Талита.

Он снова улыбнулся, продолжая играть мелодию, которую она принесла ему в подарок с другой Земли. Гимнопедия. Медленная, но свободная мелодия; мерно звучащая, задумчивая и в то же время освещенная тайной лукавой улыбкой; гимнастические вольты, контролируемое сознанием ликование юношеских тел, ловких и стремительных братьев и сестер… Путешественников?

Уголком глаза он улавливает движение слева от себя, но продолжает играть; наверное, это один из котов, обитателей Центра. Может быть, это хорошо знакомое ему животное с длинной бежевой шерстью, коричневой мордочкой и яркими голубыми глазами?

Действительно, его взгляд тут же встречается с голубыми глазами. Но это глаза Меланевич — так она сама называет себя, хотя окружающие для краткости стали звать ее просто Меланэ. В связи с этим он испытывает к ней нечто вроде благодарности, смешанной с иронией: ему, пожалуй, было бы трудно называть ее Талитой — слишком уж она непохожа на все, что будит в нем это имя. Он улыбается гостье, с радостью отмечая, что она не обратилась в бегство, заметив в саду чье-то присутствие. Наверное, ее привлекла музыка. Если звуки гитары могут очаровывать белок и котов, то почему бы им не пленить эту маленькую дикарку? «О, Орфей, помоги мне!»

Похоже, его мольба была услышана: ресницы медленно прикрывают огромные голубые глаза, на губах появляется намек на улыбку, и она произносит:

— Это было так красиво.

Эгон наклоняет голову и проводит пальцем по струнам, заставив коротко зазвучать высокое «ми», словно для того, чтобы поставить точку после ее комментария. Невероятно, но Меланэ продолжает:

— Я помешала вам.

Он отвечает, стараясь казаться непринужденным, стараясь не спугнуть ее:

— Нет, что вы. В это время я обычно играю для котов и птиц. Такой слушатель, как вы, мне гораздо приятнее.

Согласится ли она вступить в игру? Она ничего не говорит в ответ, но усаживается на траву у ствола ближайшего дерева — здесь он может наблюдать за ней уголком глаза, не поворачивая головы. Он выполняет невысказанную просьбу и возобновляет игру. Через несколько мгновений он принимается негромко напевать слова песенки, которую наигрывает. Он знает: у него приятный голос — слегка меланхоличное вибрато. Он незаметно поворачивается к девушке: она внимательно следит за тем, как он извлекает звуки из струн, переводя взгляд с его правой руки на левую. Когда он останавливается, она поднимает глаза: «Это очень трудно».

Он старательно устраняет всякий намек на надежду в своем голосе, отвечая:

— Я уже не помню, как научился играть, это было очень давно. Но я могу показать вам, если вы хотите.

И он протягивает ей гитару. Неужели она действительно так легко поддастся на его уловку?

Кажется, да. Она берет инструмент и неловко опускает его себе на колени. В этот момент она внимательно рассматривает струны и гриф и не смотрит на Эгона, поэтому он позволяет себе улыбнуться: девушка слишком юна, он должен помнить об этом. Спасибо, Орфей.

Он кладет ее пальцы на гриф и струны; девушка позволяет ему прикасаться к себе, направлять ее движения, как будто не замечая этого. Она следует его указаниям серьезно и старательно: еще бы, если уж она знакомится с чем-либо, то для нее исключительно важно добиться успеха. Она сама догадывается, как исполнять самые простые арпеджио, и быстро овладевает последовательностью до мажор. Она возвращается назад, ошибается, начинает снова.

Она продолжает знакомиться с гитарой еще добрых четверть часа, потом отпускает гриф, трясет левой рукой и дует на кончики пальцев, натертые стальными струнами.

— В конце концов у вас образуются мозоли, — замечает Эгон, протянув к ней свою левую руку, чтобы показать кончики пальцев. — Но у вас слишком длинные ногти на этой руке.

Она отвечает:

— А у вас слишком короткие, не такие, как на другой. Мне всегда казалось странным, что у вас ногти разной длины на разных руках.

Отдает ли она себе отчет, что этим признается в необычном интересе к другому человеку? Похоже, что нет. Осмелев, он спрашивает:

— Урок показался вам сложным?

Ах, какая это ошибка — задать прямой вопрос! Она тут же кладет гитару на траву и неохотно бросает: «Нет», — продолжая массировать пальцы и не глядя в его сторону.

Он чувствует, что, стоит ему задать еще один вопрос, и все закончится. Поэтому он берет гитару и начинает наигрывать под сурдинку. Меланэ поднимается, отряхивает с себя сухие травинки. Он вздыхает про себя, не замедляя быстрого перемещения пальцев по струнам. Эх ты, Орфей… Впрочем, это было бы слишком хорошо.

— В Центре найдется еще одна гитара? — спрашивает Меланэ.

* * *

Разумеется, она не подходит к нему за советами, это было бы слишком откровенно. Но на следующий вечер он приносит свою гитару в общий зал. Он исполняет несколько отрывков мелодий, очень простых, которые легко запомнить и повторить. Еще через несколько дней он приходит в сад (Вирри предупредил его, что она там), застает ее за игрой, указывает на некоторые ошибки и дает несколько советов. Через пару недель, снова в саду (все наставники в курсе, что его нужно предупредить), он замечает, что Меланэ делает значительные успехи, и говорит ей об этом. Она воспринимает его слова весьма сдержанно, не изменив нейтрального выражения лица, но ему ясно: она довольна похвалой. Потом, с исключительно безразличным видом, она сообщает:

— Я думаю, мне понадобится несколько больше информации об игре на музыкальных инструментах.

Он с удовольствием слышит это «я думаю» и тут же показывает ей мажорные и минорные гаммы и обращение аккордов, рассказывает о различных тональностях… «Я думаю». Да, она делает успехи. Он следит, как старательно она повторяет все, что он показал ей, с иронией воспринимая свою почти отеческую нежность к девушке. Короткая прядка черных волос, закрывающих щеку, прикушенная губка, нахмуренные брови. Она очаровательна в своем усердии, эта маленькая Меланэ.

Ему приходится совершить усилие, чтобы напомнить себе: это Талита.

* * *

Потом тренировки начинаются всерьез, и он реже видит ее с гитарой, чем на занятиях по теории Моста. Это прилежная, внимательная, целеустремленная ученица. После окончания занятий она ведет себя сдержанно, но почти доброжелательно. Говорит то, что полагается, делает то, что требуется, вместе с другими стажерами, которые находятся на той же стадии обучения, — их всего десяток. Редко улыбается, никогда ничего не предлагает, довольствуется тем, что внимательно слушает и наблюдает. Но это поведение — не что иное, как маска, только более искусная, чем те приемы, которые она применяла сначала.

И все же он замечает, что другие стажеры меняются со временем, тогда как она остается почти той же. По крайней мере, ее маска остается на месте, охраняя то, что происходит в глубине — если там что-то

Вы читаете «Если», 2002 № 01
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату