напряжения, однако выражение их было другим.
— Нет, Виктория… Нет! — сказал он, и его сильные руки отодвинули ее еще на несколько шагов от края дамбы, чтобы она не оступилась в воду. Затем он круто повернулся и ушел.
С трудом осознавая, что осталась одна, дрожа всем телом, она сделала несколько шагов по дамбе, и следы ее мокрых ног мгновенно высыхали на бетонных плитах.
Прикрыв глаза рукой от ярких солнечных бликов, Виктория посмотрела вниз. Вот оно — это подводное течение, о котором говорил Скотт. Казалось, это было где-то в другой ее жизни. Струи воды неслись в сторону темно-зеленого пятна, виднеющегося на горизонте, к Намангилльским болотам.
Виктория судорожно вздохнула и разогнулась. Она чувствовала, что готова совершить непоправимое. Больше всего на свете ей хотелось броситься с этой стены вниз, чтобы водяной поток унес ее в небытие.
Предложить себя! С такой готовностью — и быть отвергнутой! Все, что она получила взамен, — это три слова, три жестких слова.
Она еще раз глубоко вздохнула и с горечью подумала: «Поверь, Скотт! На этот раз я сделаю все, чтобы держаться от тебя подальше. Мои чувства к тебе — это мое несчастье. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного ни к одному мужчине, никогда так сильно не жаждала поцелуев, не была объята таким страстным желанием. Но, ничего, я преодолею себя! Подожди!»
Ну, конечно, она сможет побороть себя. Ничто не ново под луной. Но за что Богом, судьбой или провидением ей было уготовано влюбиться в Скотта! Она должна найти в себе силы жить дальше.
Заставив себя вернуться к гостям, она смешалась с толпой с беззаботным видом, с высоко поднятой головой. И лишь ее глаза, обычно веселые, смотрели печально и отчужденно.
По мере того, как день продолжался, она с легким удивлением заметила, что может разговаривать и смеяться, есть вкусные вещи, или, по крайней мере, притворяться, что делает это. Как-никак это был пикник в чудесном месте, на берегу реки в сине-золотой день.
Но в глубине души она не могла дождаться конца праздника. Она стояла, прислонившись к большому эвкалипту, когда к ней подбежал Бобби. Схватив ее за руку, он смотрел на нее со своей добродушно- приветливой улыбкой, щека его была испачкана шоколадным кремом, светлые волосы упали на глаза.
Машинально Виктория вытащила из кармана шорт бумажную салфетку и, придерживая его голову, стала вытирать испачканную физиономию. Ощущение, что за ней наблюдают, заставило ее быстро оглянуться, и рука, поднятая для того, чтобы убрать волосы со лба мальчика, бессильно опустилась. В нескольких метрах от нее стояли двое. Виктория надеялась, что ее взгляд выражает лишь холодность и безразличие. Скотт резко отвернулся, однако другой, смуглый, подошел к ним. Улыбнувшись, он протянул руку, и Бобби совершенно естественным жестом доверчиво вложил в нее свою ладошку.
— Сразу видно, что шоколадный торт ему понравился, — услышала Виктория собственный голос, звучащий чуть принужденно.
Улыбка осветила лицо Шада, и он сказал:
— По-моему, торт понравился всем. Но я хочу увести Бобби. Мы приехали верхом, а погода, похоже, начинает портиться.
Он сделал традиционный прощальный жест рукой и присоединился к своему молчаливому спутнику. Однако напряжение, сродни электрическому, все равно чувствовалось, и это раздражало Викторию. Она ощущала идущие от Скотта волны, даже когда он повернулся и пошел прочь своей мягкой звериной походкой.
По дороге домой, сидя в «ягуаре», она поняла, что Шад был прав насчет погоды. Изломанный, неправдоподобно яркий зигзаг молнии расколол сгустившиеся тучи и окрасил все пространство до горизонта в кроваво-красные тона.
Вернувшись домой, Виктория помогла разложить по местам вещи, которые брались для пикника, затем сказала:
— Вы не будете возражать, миссис Лис, если я пойду к себе?
— Ну, конечно, нет, Виктория! Может, только сначала выпьешь чашечку чая?
Виктория покачала головой, и хозяйка обратилась к Питеру, который только что вернулся из гаража, где проверил и заправил машину. В этих краях машины было принято приводить в порядок сразу же после приезда. Они могли потребоваться в любую минуту.
— А ты, Питер?
— Что вы! Я не в состоянии ни есть, ни пить. Мне пора домой. Завтра уже на рассвете я должен быть на северном участке.
6
Почти всю следующую неделю шли дожди. Дженнифер объезжала загоны с Питером и Джеком, проверяла стадо и искала отбившихся животных. Джеффри, после окончания утренних уроков с Викторией, занимался выездкой.
Хотя вода и ценилась здесь на вес золота, но после дождей работы только прибавилось. А потом через неделю, когда установилась прекрасная погода, к ним прибыл гость, мистер Гамильтон — владелец Даунса.
— Если бы не так сильно размыло дороги, Джефф, я бы послала тебя в Намангиллу с письмами для Скотта, которые передал мне мистер Гамильтон, — заявила миссис Лис. — Но сейчас ему придется подождать.
— Но, мама, я же могу съездить. Я столько работал с Викторией и, кроме того, занимался стадом. Мне бы также хотелось взять новые книги из библиотеки Скотта, и те, которые мне нравятся, и многие другие… Ты же знаешь, сколько у него книг…
Джеффри выглядел возбужденным и недовольным. Мать обеспокоенно взглянула на него. Виктория хорошо знала этот взгляд, который появлялся у миссис Лис, когда дело касалось ее сына, поэтому она вмешалась в разговор:
— Джефф действительно хорошо поработал. И, конечно, он сдаст экзамены, я вам обещаю.
Она оказалась совершенно не готовой к исполненному благодарности взгляду и еще больше к последовавшему предложению.
— А почему бы тебе тоже не поехать с ним? Ты всю неделю была так занята! По-моему, тебе также следует немного проветриться.
«Конечно, хорошо бы расслабиться, — подумала Виктория. — Но для этого вовсе не следует ехать в Намангиллу. Ни в коем случае!»
Пытаясь сообразить, как же отвертеться от поездки, она проговорила:
— Я даже не могу сказать, что мне хочется поехать туда. Очутиться среди всех этих мужчин, это не для меня.
— Скотта не будет, да и Шада тоже, если вы это имеете в виду. Они наверняка в загонах. Им придется затратить больше усилий, чтобы разыскать свое стадо, чем нам, потому что на их участке дольше стоит вода. Дома, вероятно, лишь Старый Билл и Бобби. — Джеффри есть Джеффри, он не позволит никаким глупым предрассудкам помешать его предполагаемой прогулке.
Виктория снова отрицательно покачала головой. Тогда дело взял в свои руки дядя Пит.
— Девочка моя, я пойду и оседлаю для тебя лошадь. Поездка пойдет тебе на пользу, — заявил он ей.
Если она станет упорствовать дальше, это будет выглядеть довольно странно. Она могла только надеяться, что Джеффри прав и хозяина Намангиллы не окажется дома.
Итак, они отправились в путь. Домашние пироги были аккуратно уложены в переметных сумах вместе с письмами. Лошади скакали легким галопом, и земля под их копытами была еще мягкой. Но солнце уже золотило молодые побеги эвкалиптов. Мир выглядел начисто вымытым. Единственными звуками, доносившимися до них, были птичьи голоса и топот двигавшихся стад. Земля дремала, нетронутая проносившимися мимо столетиями.
