идти к доске
…
деревня, мне 6 лет. они опять привезли меня в деревню, на машине, в которой пахнет бензином и меня укачивает. тут скучно, тут только пыльная дорога, незнакомые дети, бабка со своей противной однообразной едой, которая все время бубнит, что я худенький, что мне надо кушать. шарик, во дворе есть шарик, милый классный пес, с болтающимися ушами, длинной светлой шерстью и хвостом крючком. он мне всегда рад, хочу его погладить. спички — это интересно, они так классно вспыхивают, а бабка все трясется и ругает что я ей хату спалю. в доме напротив привезли какого-то мальчика, на год-два младше. родители покашиваются, намекают, что вот, поиграй с ним, познакомься. отведите меня туда, я боюсь сам идти в чужой дом. мальчик, какой-то жалкий маленький мальчик. поносились по двору, покопались палочками в песке на дороге. шарик, позабавляться что ли с ним. он веселый, бегает по двору, виляет хвостом. у него под воротами во двор есть небольшой подкоп, в который он и курицы лазят, чтобы выйти на дорогу. бабка постоянно пытается закрыть этот подкоп доской, но шарик все равно подкапывает. ворота — на них всякие перекладины, можно лазить, смотреть сверху на дорогу и деревню. оттуда видно и бабушкин сад, там черемуха и страшная закопанная в землю бочка, к которой от колодца на дороге идет труба, и в нее заливают воду для полива. а в конце сада погреб, под землей, с дырявой дверью, через которые зияет чернота и пахнет холодной сыростью, картошкой и солеными огурцами. ни за что на свете не зайду в этот погреб. он, гад, лежит прямо на тропинке, ведущей на поля за домом, по дороге в лес. страшно туда ходить. ворота, мы с мальчиком на них забрались, солнце, дурь, надо что-то придумать, как-то произвести впечатление на мальчика. внизу в дырку подполз шарик, высунулся наполовину на улицу, и лениво разглядывает дорогу. вот бы на него что-нибудь сбросить, удивить песика. сполз с ворот, беру кирпич, залажу и со злорадной улыбкой бросаю кирпич на голову шарика. проклятье, что я наделал, мой милый шарик взвыл, вскочил, побежал прочь скуля. сволочь, какая я сволочь. и этот противный мальчик все это видел. это он, гад, это все он наделал, совру родителям. на звуки выбежала бабка и отец, я плачу, тыкаю пальцем в мальчика, какой он гад, этот мальчик. мальчик ревет и отнекивается, отец с презрением и злостью смотрит на нас обоих. они уходят с бабкой искать собаку, ищут пол дня, мне противно, тошно, страшно. страшно пойти поискать, увидеть страдающую собаку. пойду хоть до соседнего пруда, метров сто. шарик, где ты, милый. он вернулся через 3 дня, поскуливая и сторонясь людей. я боюсь к нему подойти, шарик, прости меня, что же я наделал
…
бля, я всего боюсь. всю жизнь. я боюсь людей, каждого, каждый из них для меня чужд, каждый может меня обидеть, ударить, обозвать. я боюсь писать этот дневник, я боюсь если мне выразят симпатию, так как я впаду в довольство, я боюсь, если ко мне выразят презрение — это так обидно и больно. я боюсь остаться один и одновременно боюсь быть среди людей. я забиваюсь в угол в компании и делаю вид, что все хорошо, что я такой как все. но я то не такой, это все маска, нацепленная, когда мне было 3 года и с тех пор ни на секунду не снимавшаяся ни перед кем. никто никогда не знает, что я есть на самом деле. мне часто говорят — вот смотрю тебе в глаза и совершенно не понимаю о чем ты сейчас думаешь. а я горд — работает! моя конспирация наконец-то заработала, теперь я такой как все. теперь я общительный, веселый, успешный, теперь я могу шутить как попало, теперь я подрос и я сильный, и сестра уже боится меня бить, и отец сторонится. то-то же, я уже не ребенок
…
бля но я же в маске, манекен. ни слова, ни мысли, ни поступка не могу сделать искренне, ведь они тогда увидят что внутри, что там страхи, зависимости, жалость, одна толстая всепоглощающая жалость к себе. винить, хочется кого-то обвинить. ну как так, что я, сколько себя помню, с детского сада, такое говно, запуганное, прячущееся, мстящее, изворотливое говно? отец, это все он, он был таким же, бабка рассказывала как он молчал, постыдно и напыщенно гордо молчал, когда его младший брат что-то натворил и сваливал вину на него, и бабка его наказывала. он думал что это и есть мужество. отец, жалкое вонючее существо, к которому с презрением относилась и мать и сестра, и я. мать, добрая, душевная, умная. фиг! жалость, в ней одна сплошная жалость к отцу, живет с ним, мучается, плачет, но не уходит, жалеет. и меня ей жалко, Олежек, иди покушай блинчиков. вот же болезнь, с детства каждую секунду впечатываемая в меня болезнь, ни на секунду не покидающая меня до сих пор.
…
Успешность, довольство, внешние атрибуты. да, в них можно убежать. чего думать о страхах — ведь все есть, не буду бояться. буду делать вид смелой позиции — делаю, а потом думаю, не буду думать о последствиях. надо быть бесстрашным. но ведь это бегство, как я всегда делал. отработанный механизм. раньше, когда мне некуда было бежать внутри — я бежал снаружи, бежал от обстоятельств, в мире есть еще столько всего, я могу убежать, найти место и людей, которые будут добры и милы ко мне. а сейчас можно никуда и не бежать — у меня же все есть, я могу убежать в довольство, в важность, супер способ! какой я умный, что придумал такой способ бегства, что отточил его до филигранности, ни на секунду никто меня не испугает настолько, чтобы у меня ушла земля из-под ног. я применю усилие, переборю себя, задавлю страх, подумаю о хорошем, быстро, молниеносно.
вчера ревел, стонал, орал, не могу так больше жить. бля, и увидел как этот механизм бегства работает!!! за секунду, мощно, я с легкостью убрал рев, страхи, переключался на спокойное рассудительное состояние, ровным голосом говорил 'ну что, вот же он выход, вот как устранять слезы и жалость'. но тут же охватывал ужас, холодящий ужас понимания того, что произошло в этот момент. понимания машины, бессмысленной машины приспособления и бегства, изворотливости. и я взвывал опять, с еще большей силой
…
куда деться? что бы я ни придумал сделать — это работа этого механизма. я не помню что такое радость — она всегда с привкусом довольства от того, что все спокойно. я не знаю что такое нежность — это всего лишь жалость. я не знаю что такое симпатия — это довольство от того, что ко мне хорошее отношение. кто мне симпатичен? Тот, кто ко мне хорошо относится. только попробуй он мне сказать что-то поперек — сразу же негативное отношение, моментально, сразу же изворотливость, защита, поиск, как бы все вернуть на довольство
…
люди, кругом люди, я их боюсь. смотрю на них, и представляю как я с мечом в руке рассекаю их по диагонали напополам, и они распадаются как два куска мяса. это ведь бесстрашие, да, не так ли, вот он я, воин, бесстрашный… говна кусок, ненавидящее жалкое существо, без какого-либо шанса вырваться, в полной жопе. страшно увидеть себя таким, что я маньяк, что я готов убивать людей, расчленять их не только в мыслях, но и в реале. себя расчленить смелости не хватает. мысли о самоубийстве ввергают в пассивность, в бездействие, в надежду, что все пройдет само, настанет утро, и забудется
…
тюрьма, отлаженная самим собой, выстроенная, идеально работающая система бегства внутрь, супербыстрая. не хочу в ней жить, хочу убежать, хочу сделать что-то, чего боюсь больше всего — вырваться из сладки лап. заорал на себя, стал обращаться к ребенку в третьем лице, затыкать его мысли голосом, заговорил с собой, и опять стало страшно — страшно сойти сума, бля, я разговариваю со своим ребенком внутри!!! удариться головой о стену, покалечить его, скотину
…
безжалостность, агрессия, направленная внутрь. план, решение — бросить все, продать вещи, уволиться, уехать в монастырь. я ведь никогда сам ничего не делал, все получалось само по себе, случай, импотенция и пассивность, само все получится, не хочу ничего делать. боюсь изменений, боюсь сделать что-то сам. ну вот же, решение — бросить все, в самом прямом смысле слова, остаться с рюкзаком и счетом в банке, денег на котором хватит на год бедной жизни. принял, решил посмотреть, что будет на следующее утро. и вот утро, фон, противный фон от вчерашней жалости к себе, тяжелая голова от слез, в мыслях крутится решение все бросить. кто-то о нем уже знает, от других хочу его спрятать. страшно что скажут, осудят, всплеск параноидальной тревожности, жалости к себе, бегство от обстоятельств. но я кричу в ответ — остаться, жить в тюрьме будет бегство, я ничего никогда сам не делал, не менял свою жизнь, пройдет день, два, мне опять станет серо, спокойно, аааааааааа… как же я этого не хочу, какая вонь,
