автоматическом режиме. Я кое-что подсчитал. Контуры теплозаборника дублированы, есть еще и резервный контур. Но его мощность недостаточна, чтобы реакторы функционировали в форсированном режиме… А из двух основных контуров второго реактора один в ремонте. Видимо, крысы погрызли трубы. Безобразие, в общем-то, такие структуры надо защищать от грызунов… Так вот, если в ходе орбитального маневрирования нам потребуется вся мощность… к примеру, какой-нибудь пассажирский корабль окажется в опасной близости… а тут случайно откажет основной контур охлаждения… Допустим, лопнет трубопровод. Ремонтные роботы в горячей зоне и при реакторе в форсированном режиме не выдержат: накроются управляющие цепи.
— Хасан, ты спятил? — только и спросил Алекс. — Мы взорвем корабль.
— Не бойтесь, капитан. Я все рассчитал. Когда накроется основной контур, я войду в горячую зону и закрою пробоину пластырем. Времени на маневр хватит.
— А тебя хватит? Ты не специализирован как энергетик. Если зайдешь в горячую зону, через час умрешь.
— Час или два, верно. Но нам хватит. Вы возьмете трансмиттер и сольете мое сознание в гель- кристалл Розы. Потом клонируете мое тело… на Геральдике я вовсе не настаиваю, технологии Гедонии ничуть не хуже. Подращиваете его и вписываете меня обратно. Полгода — и я снова с вами! Роза вынуждена будет признать, что экипаж спас ее в безвыходной ситуации. Наша чистая прибыль, даже с учетом нового тела, составит…
— Хасан, ты спятил. Ты не сумеешь наложить пластырь. В горячей зоне ты сразу вырубишься от болевого шока.
— Ничего, я заранее накачаюсь анальгетиками, — быстро ответил Хасан.
Алекс вздохнул. Спросил:
— Самогон был вкусный?
— Да, вполне.
— Мед и полынь, верно?
Хасан молчал, подозрительно глядя на капитана.
— Хасан, какая генетическая специализация полностью блокирует ощущения?
— Где я прокололся? — спросил Хасан. Покосился на бутылку. Налил еще немного.
— Это редкий сорт. Он не сладкий. Он соленый. Очень соленый. Хасан вздохнул и отставил стакан.
— Правильно, — сказал Алекс. — Не переводи попусту благородный напиток.
— У меня самый обычный набор генетических изменений, — сказал Хасан. — Но при перестройке генома была допущена ошибка. Я родился слепым, глухим, лишенным обоняния, тактильной чувствительности и вкусовых ощущений. Короче, с полностью заблокированной сенсорикой. Что-то там не вышло с миелинизацией нервных волокон…
— Блин… — прошептал Алекс.
— Компания, производившая операцию на зародыше, признала свою вину, — спокойно продолжал Хасан. — Моим родителям предложили нового ребенка, бесплатно и с любой специализацией, а за бракованным — пожизненный уход… Либо максимально возможную реабилитацию родившегося. Они выбрали второе, за что я им благодарен. Иначе лежал бы сейчас в госпитале, кушал через трубочку в вене и ходил под себя… Меня оперировал великий хирург. Мне нарастили новые зрительные и слуховые нервы. Восстановили вестибулярный аппарат. Даже частично вернули тактильную чувствительность. Но очень немного. Запахи, вкусовые ощущения — этого попросту нет. Секс тоже не для меня.
Он помолчал, с улыбкой глядя на Алекса. И закончил:
— Но зато я не чувствую боли. Я смогу выполнить ремонтные работы в горячей зоне.
— Новое тело вернет тебе нормальное восприятие мира? Улыбка вдруг исчезла с лица Хасана.
— Нет… Наоборот, я лишусь зрения и слуха.
— Хорошо, что мы это сообразили сейчас, да? — спросил Алекс. — А не в тот момент, когда тебе надо было идти в горячую зону.
— Капитан…
— Иди на свой пост, Хасан. И не вздумай устраивать диверсий. Помимо всего прочего, это неспортивно.
— Капитан, но мы не должны сдаваться! Дьявол с ней, с Гедонией, но наш экипаж…
— Хасан, оставь меня. Я должен подумать.
Хасан молча допил самогон. Обиженно посмотрел на Алекса. И вышел.
Некоторое время Алекс сидел на койке, глядя перед собой. Потом тихонько засмеялся.
Укротители? Самая знаменитая команда в Галактике? Калеки…
— Сервис, — произнес он.
— К вашим услугам.
— Я хочу говорить с центральным компьютером корабля. Задержки не было, ему сразу ответил другой голос.
— Что-то случилось, капитан?
— К счастью, нет, Роза. Ты можешь появиться?
Посреди каюты возникла девушка — юная, обнаженная, нарисованная яркими до ненатуральности красками в азиатской традиции.
— К сожалению, это только иллюзия, капитан, — произнесла Роза. — Голографическая проекция.
— Знаю, — с сожалением произнес Алекс. — Доложи обстановку.
— Полет нормальный. Мы прибудем в систему Гедонии через шесть часов.
— Что потом?
— Я попрошу вас покинуть борт, — сказала Роза. — Простите. Вы хорошая команда, но сама по себе я лучше вас.
— Только что я тебя спас.
— Как именно?
Алекс неторопливо пересказал разговор с Хасаном. Некоторое время Роза молчала.
— Это может быть засчитано как спасение корабля в безнадежной ситуации? — поинтересовался Алекс.
— Нет, конечно, — голос Розы стал рассеянным. — Теперь я буду более внимательно наблюдать за вами… Нет, капитан. В лучшем случае, это минус на плюс. Один человек хотел совершить большую глупость. Другой его остановил. Либо отрицательная оценка, либо нейтральная. Из уважения к вам — нейтральная. Капитан, видимо, я недостаточно хорошо понимаю человеческую психологию. Чем был вызван столь опасный и глупый план?
— Мы же не машины, Роза. Мы люди. А каждый человек в чем-то ущербен, — Алекс встал, застегнул пуговицы на форме. — По сути, все мы калеки. Про Веронику и Трейси ты знаешь. Демьян… на самом деле его брат мертв. Он это знает… но не придает значения. Выплачивает репарации… Хасан практически лишен способности получать чувственные удовольствия. Конечно, у него остаются другие радости жизни. Но он никогда не ощутит запах цветка, вкус вина, тепло человеческого тела.
— Вы умолчали о себе, капитан.
— Верно. И хватит об этом.
Нарисованная женщина заглянула в лицо капитану. Почти как настоящая — сквозь изображение не просвечивали стены, движения были плавными и естественными. Оживший мультфильм. Красивый мультфильм.
Но Алекс не чувствовал живого тепла.
— Теперь я совершенно не понимаю, зачем мне экипаж, — тихо сказала Роза. — И в чем преимущества человеческого существования? Пусть я чего-то лишена, зато совершенна.
И Алекс не выдержал.
— Совершенна?
Он ткнул рукой — и Роза не успела отстраниться. Его рука прошла сквозь изображение, и он ощутил колющее механическое тепло.
— Да ты непрерывно в ремонте! Почему не стреляли восьмой и четвертый торпедные аппараты?
