Почему резервный контур охлаждения ремонтируется во время боевого похода?
— Это не снижает моей функциональности… — начала Роза.
— Ага, не снижает! — он уже не пытался быть вежливым. — Ты не можешь вывести каких-то несчастных паразитов, гниешь заживо, как Бен-Ки-Пагу-Ки… как его там… по пьяни уснувший у гнезда тшерк! Ты и кончишь так же, развалишься на куски, несмотря на все свои подвиги…
Он замолчал, когда лицо Розы поплыло. Краски смешались и выцвели, девушка склонила голову и опустилась на колени. Теперь она выглядела совсем как живая — и очень, очень больная…
— Мне надо было погибнуть в бою у Обслуживания-7, — тихо сказала Роза. — Я… надеялась на это. Ки-кеоп. Это была бы достойная смерть корабля, зараженного паразитами. Но мы победили. Я все равно погибну. Но теперь моя смерть будет особенно постыдной.
— Ты не можешь вывести крыс? — растерянно спросил Алекс.
— Я пробовала применять все существующие яды. Ремонтные роботы перепрограммированы на отлов и уничтожение крыс. Повсюду установлены ловушки и ультразвуковые излучатели. На борт доставили два десятка животных из семейства кошачьих. Все бесполезно. Крысы приспособились к ядам, прячутся от роботов, кошки тоже не справились. Ультразвук совершенно не помогает…
Алекс засмеялся. Роза подняла голову:
— Капитан, я тщательно изучила галактическую информационную сеть. Не существует адекватного метода борьбы с крысами на кораблях моего тоннажа. Если вы скажете, что способны уничтожить крыс…
— Ну? — подбодрил ее Алекс.
— Я признаю, что проверка пройдена.
— Твою мать! — с чувством сказал Алекс. — Нет, ну это ж надо… Мы премся в какое-то дикое сражение…
Он сел на койку. Его опять охватил нервный смех.
— Капитан?
— Я не могу обещать, что уничтожу крыс, — сказал Алекс. — Но я готов пообещать, что они перестанут грызть силовые кабели и трубопроводы. В общем — ущерб для боеспособности будет сведен к минимуму.
Несколько секунд Роза молчала. Похоже, действительно думала.
— Эти условия подходят, — сказала она наконец. Встала с колен. И почти с человеческим любопытством спросила; — Но как?
— Думаю, мне это обойдется в тысячу кредитов, — сказал Алекс.
Это обошлось в пятьсот.
Они сидели в рубке и наблюдали, как приближается к «Серебряной розе» маленькая грузовая шлюпка с оказавшегося на орбите Гедонии зерновоза. Шлюпка, набитая крысами. Тысячами крыс. Тысячным, наверное, поколением крыс, обосновавшимся когда-то на огромном грузовом корабле.
Поколением вредителей, прекрасно знающим, что не стоит грызть силовые кабели, забираться в вентиляционные отверстия генераторов, что в холодных трубах течет жидкий азот, а по горячим идет пар.
Поколением неистребимых, но принявших правила игры вредителей.
— Это действительно сработает? — спросила Роза. На центральном экране ее лицо, снова собранное и целеустремленное, походило на живую серебристую маску. — Я должна впустить в себя новых паразитов?
— Да, — сказал Алекс. — Так мы и живем. И на новый корабль крысы заселяются еще в доках.
— Удивительно, — сказала Роза. — Странно…
— Так мы и живем, — повторил он. — Ты примешь на борт новую команду и защитишь Гедонию?
Роза повернулась к нему. Кивнула. Несколько секунд они смотрели друг на друга глаза в глаза.
— Да, капитан.
Кто-то — то ли Хасан, то ли Демьян — удовлетворенно крякнул.
— Мне было интересно с вами, — добавила Роза. — Все это так… по-человечески…
Алекс подумал, что она права. Это было очень по-человечески — привыкнуть жить с грызущей тебя изнутри болью. Привыкнуть, но не смириться. Приспособиться. Приручить свою боль.
Может быть, потому, что люди, хоть и стремятся к совершенству, но прекрасно знают: оно недостижимо?
— Мне тоже было интересно с тобой работать, — кивнул Алекс. И посмотрел на Трейси: — Добавь в счет к правительству Гедонии пятьсот кредиток накладных расходов.
— Уже, капитан, — ответил Трейси.
СЕРГЕЙ КУПРИЯНОВ
СТУК
Последние дни перед отправкой любой экспедиции никогда не бывают спокойными, а уж когда речь идет о такой, как эта, состояние нашего ОКА — Объединенного космического агентства — вообще напоминает пьянку в психушке, причем в отделении для особо буйных. Кроме собственно полевых работ взрывообразные возмущения в нашем болоте вызывают регулярные интриги, от которых, честно говоря, я убегаю время от времени, как, например, сейчас, инициировав и возглавив экспедицию на Ламку — небольшую планету в созвездии Лебедя.
Предыдущие недельки выдались для меня жаркими, но я не жалел — скоро получу несколько месяцев желанного покоя, когда не будет ни интриг, ни начальства, ни. многого другого, доводящего меня, директора департамента разведки и наблюдения, до белого каления, и эта перспектива грела. Поэтому звонок Лены Балаян, тоже, на минуточку, директора, только департамента ксенологии, ни малейшей радости мне не доставил.
— Игорь! — заверещал динамик в моем ухе ее пронзительным голосом. — У тебя совесть есть?
— Нету, — отрезал я, не отрываясь от экрана монитора. В этот момент я ехал по территории космодрома, и все мои мысли были направлены на сведение воедино разнообразных нестыковок, которых, несмотря на титанические усилия моей команды, все еще оставалось до черта.
— Как ты можешь! — Лена игнорировала мою реплику. — Вертер мне сказал, что у тебя осталось почти на триста килограммов порожняка!
— Что-о?! — раненым зверем взревел я.
Тут надо кое-что пояснить. Одна из наблюдательных станций моего департамента, расположенная в том же созвездии Лебедя, в прошлом году зафиксировала вторжение в атмосферу Ламки некоего объекта. Расстояние от планеты до пункта наблюдения огромное, время прохождения сигнала — тридцать четыре с хвостиком года. Представьте себе, что вы невооруженным глазом стараетесь разглядеть пылинку, осевшую на противоположной стене вашего кабинета. Так и эта Ламка для орбитальной обсерватории. Но компьютер считал возмущение, оцифровал картинку и… В общем, положа руку на сердце, это мог быть и плотный метеоритный поток, и локальное атмосферное явление, и вообще что угодно. Да еще тридцать с лишним лет назад. Правда, возмущение повторилось еще несколько раз, так что мой отчет, под нужным соусом поданный в Управление безопасности, сильно озабоченное появлением на горизонте чужих, создал нужное возмущение в болоте ОКА, и в итоге решили снарядить эту экспедицию. А порожняком на нашем сленге называется масса груза, которую могли бы принять на борт, но не приняли. За место это наши департаменты дерутся чуть ли не до крови. Итак, я заорал.
— Откуда ему знать?
— Он мне показал расчеты.
— Расчеты?!
