Предлагаешь их мужчине, у которого нет предрассудков.
— При чем тут предрассудки? Мне нужен здоровый и умный мужчина. Ты понимаешь это, Калеб? Мне нужно только это.
— Я не смогу отговорить тебя? — спросил он.
Она прикусила нижнюю губу.
— Мог бы, — выговорила она, — но ты сказал, что не можешь мне помочь.
Это замечание явно обидело его.
— Это не в моем характере, Виктория, — сказал он.
Виктория кивнула.
— Хорошо. Нет проблем. Но я все сделаю по-своему. Тебе не стоит беспокоиться. Со мной все будет в порядке.
Калеб помолчал и пошел к двери. Он потянулся к ручке и уже на пороге сказал:
— Я не могу напечатать это объявление.
Виктория уставилась на него.
— Есть газеты в других городах.
— Я заметил, что ты просила писать в почтовое отделение Дэлловея. Почему?
— Я не хочу, чтобы здесь все знали.
Она чувствовала, что он не успокоится.
— Я сделала ошибку, обратившись к тебе, — сказала она, подумав. — Не надо было втягивать тебя в эту историю.
— Но ты уже втянула меня, — ответил он, — и теперь ничего нельзя изменить.
Калеб вышел. А Виктория так и не поняла, что он имел в виду.
Калеб опубликовал объявление Виктории, ничего не изменив в нем. В конце концов, он не имел права вмешиваться. Прошла неделя. Он постоянно думал о Виктории. Получила ли она какие-нибудь письма? Наверняка получила. Что за люди написали ей? И что за письма?
При этой мысли он побледнел. Мужчины есть мужчины. Он мог только предположить, на какие гнусности они способны.
Его раздражало и то, что Виктория предлагала за это деньги.
Но больше всего его раздражало собственное поведение. Она хотела от него поддержки, а он не смог помочь. Это случалось с ним не впервые, но неужели он так и не сделал выводов? И почему сидит здесь и ничего не делает?
Калеб поднялся из-за стола и направился к двери.
— Ты куда? — закричала Дэниз. — Обедать рано, и ты сам сказал мне, что нужно готовить следующий выпуск.
Дэниз была права.
— У меня дело. Я быстро, — сказал Калеб, не обращая внимания на ее подозрительные взгляды. Конечно, Дэниз проследит, как он идет вниз по улице и сообщит всем о его уходе. Калеб пожалел Викторию.
Он направился в ее магазин. Прошел мимо двух горшков, в которых росли растения из Новой Гвинеи. Эти цветы тоже были символом того, что Виктория меняет свою жизнь.
В магазине опять было полно женщин, но он сразу увидел Викторию, напоминавшую алебастровую розу среди огненных маков.
Она разговаривала с четырехлетней Элли Макалистер. Родители Элли еле сводили концы с концами и некоторые местные торговцы давали им в долг, чтобы хоть как-то помочь. Книги не были первой необходимостью, но, похоже, Виктория считала иначе. Взгляд Виктории был мягким, и в ответ на какие-то слова девочки она согласилась с ней.
— Мне тоже нравятся туфельки Спящей Красавицы, но твои красивее, потому что на них классные пряжки.
Элли хихикнула, ее лицо посветлело, когда она посмотрела на свои поношенные туфельки. Улыбнувшись Виктории, девочка сжала книжку с картинками в руках и побежала к матери. Калеб перевел взгляд с ребенка на посетителей и увидел, что все обернулись и смотрят на него. Многие помнили, что в прошлый приход он выглядел мрачнее тучи и буквально выволок Викторию из магазина. В таком маленьком городке как Ринваль, эти вещи замечались и запоминались. Плохо.
— Всем привет, — здороваясь, обратился он к толпе и направился к стеллажам. Ему хотелось поговорить с Викторией, но он дал себе слово сделать это тактично и незаметно. Вообще-то надо было поймать ее по пути домой. Удивительно, что не смог подождать.
Потому что ты ответствен за нее, подумал он. А положение, в котором она оказалась, было не из лучших. Она ни одной душе не скажет, если случится какая-нибудь неприятность с потенциальным папашей. Виктория считала, что со всем справится сама. А он чувствовал себя так, будто позволял какому-то парню пользоваться ею.
Может, неизбежное уже случилось? Может, поэтому она была такой бледной и нервной. Ему определенно стоит ее подождать.
Калеб посмотрел на часы. Элли и ее мать ушли. Ушли и некоторые другие посетители. Оставшиеся женщины с интересом смотрели, как он подходит к Виктории.
Виктория явно нервничала. Но почему?
— Хочешь пообедать со мной, Виктория? — спросил он тихо.
Она моргнула. Нельзя же просто закрыть магазин.
Он посмотрел, как называется книга дня. Черт, «Как заставить мужчину благоговеть перед собой».
— Я возьму пятьдесят штук, — сказал Калеб, указывая головой на анонс. — Эти книги пополнят мою коллекцию.
Женщины зашептались. Кое-кто был здесь в прошлый раз, когда он упрашивал Викторию выйти с ним. Это явно самая несговорчивая женщина из всех, с кем он встречался за последнее время.
Калеба бросило в жар, когда он вспомнил ее в красном платье, открывавшем белоснежные плечи и прекрасные колени.
— Зачем тебе столько? — спросила Калеба какая-то женщина. — Ты что, собираешься открыть собственный магазин и составить Виктории конкуренцию?
Калеб не собирался ловчить как в прошлый раз.
— Мне кажется, Виктория голодна, — сказал он. — Я тоже хочу есть. Пятьдесят книг.
Виктория посмотрела на него, будто он предложил что-то неприличное.
Она не взяла его руку и не подошла ближе.
— Хорошо, сто экземпляров.
Виктория собиралась запротестовать. О, она очень хорошо умела протестовать.
— Ладно, сто пятьдесят копий, — упорствовал он, поднимая ставку.
— Теряешь сноровку, Калеб, — сказал кто-то. — Интересно, сколько ты еще предложишь? Хорошо, что ты богатый человек.
Эти слова вывели Викторию из ступора.
— Никаких книг, — сказала она. — Честно говоря, я сама хотела пригласить тебя на обед.
Калеб приподнял брови. Потрясающе. Она была никудышной лгуньей, но сейчас надо было отдать ей должное. Отважная Виктория Холбрук!
— Я вернусь через полчаса, — сказала она покупателям.
И подала Калебу руку.
— Сто пятьдесят копий, — повторил он и посмотрел на Джули Эштон, которая иногда помогала Виктории. — Иди, Джули, и сделай заказ. Я заберу книги, когда они придут. И не ждите Викторию раньше, чем через час. Мы едем в Дэлловей.
Виктория бросила на него быстрый взгляд. Калеб подумал, что сейчас она возмутится. Ему начинало нравиться спорить с Викторией. Было что-то возбуждающее в препирательствах с ней. Сейчас она поставит его на место.
