и расслабиться. А потом поднимите голову и посмотрите сквозь купол в небеса. И постарайтесь затеряться во всех этих звездах! Это не прогонит вашу боль, но поможет вам увидеть новые перспективы.
Услышав этот совет, я едва не ответил старику резкостью. Вообще-то я уже почти дозрел до того, чтобы потихоньку выпить пепси и вернуться домой. Кто знает, как сложилась бы моя дальнейшая судьба, скажи я тогда «нет» старине Кении! Но я, слегка подумав, ответил: — А что, звучит неплохо. Попробую.
Пробившись через шумную толпу туристов, я неторопливо спустился по грандиозной парадной лестнице, разглядывая яркие рекламные панно и голографические вывески магазинов. На первом уровне обнаружились две пустые кабинки, и я выбрал ту, которую Кении мог увидеть из-за своей стойки. Пускай старик порадуется, что я прислушался к его мудрому совету.
Высота Большого Атриума составляет пять уровней, которые пронумерованы необычно. Во всех лунных городах первый уровень ближе всего к поверхности и нумерация возрастает сверху вниз: вполне естественный порядок, чтобы при добавлении нового уровня снизу не приходилось переименовывать все предыдущие. Однако в Большом Атриуме Нью-Лондона и окружающем его торговом квартале уровни пронумерованы снизу вверх — должно быть, ради удобства земных туристов. Хотя на самом деле этот сектор города первоначально не предназначался для торговли, а был элитным жилым кварталом. Но даже очень богатые люди редко способны устоять против суммы с шестью нулями за относительно скромный тоннель, и теперь во всем квартале осталось не более тридцати частных резиденций.
Венчает Большой Атриум грандиозный прозрачный купол, представляющий собой хроническую мигрень для всех коммунальных служб Нью-Лондона. Я так и не удосужился узнать, из стекла он сделан или из пластика, но о проблемах с утечкой воздуха из-под этого купола регулярно толкуют в городских новостях. О tomj чтобы ежемесячно очищать стекло от пыли, не может быть и речи, поскольку это практически ручная процедура, крайне неудобная и трудоемкая, так что купол протирают от силы раз в квартал. Поэтому, когда при определенных условиях под куполом активно конденсируется влага, по стенам Атриума бойко стекают струйки темно-бурой воды, оставляя за собой грязные разводы.
Судя по всему, стекло (или пластик?) почистили недавно, потому что в тот вечер купол и впрямь оказался прозрачным. В городе было около восьми вечера по нашему времени, а снаружи царила долгая лунная ночь. Звезды сияли в небесах, как алмазы чистой воды на черном бархате, и я смотрел на них, не отрываясь, чуть ли не полчаса. Когда я наконец вспомнил о своем напитке, лед в кружке уже почти растаял.
И мне действительно полегчало и захотелось еще немного пройтись. Я вышел из кабинки, помахал рукой старику и поднялся на третий уровень на лифте. Охотно добрался бы туда по ступенькам, но настоящая лестница соединяет только два нижних уровня Атриума. На третьем продают ювелирные изделия, дорогую одежду и прочие предметы роскоши, однако поразил меня лишь маленький, но изысканный магазинчик, торгующий сублимированной едой и аксессуарами для разных домашних животных. Среди моих знакомых нет никого, кто держал бы дома крошечного хомячка или канарейку, не говоря уж о собаках и кошках, пожирающих натуральное мясо, и никто из моих знакомых никогда даже не слышал о каких-нибудь хозяевах домашних любимцев.
На четвертом уровне мельтешила такая голографическая вакханалия, что я решил сперва немного постоять на балконе. Глядя на толпы, снующие на дне Атриума, я пытался на глазок определить высоту, на которой стою… и внезапно меня заново пронзила мысль об измене Джейн.
Стиснув зубы, я энергично зашагал по коридору, изо всех сил стараясь не думать о своей бывшей невесте. Голограммы расплывались перед моими глазами, я не видел почти ничего, кроме разноцветных световых пятен… И я в буквальном смысле слова подпрыгнул, когда где-то на уровне моего правого локтя вдруг послышался резкий голос.
— Добрый вечер, сэр! — сказали мне.
Затормозив, я поспешно обернулся, чтобы принести свои искренние извинения кому-то, кого я, должно быть, случайно задел на ходу. Но там никого не оказалось.
Только компактная акустическая колонка.
Чувствуя себя полным кретином, который чуть было не извинился перед громкоговорителем, я уделил этой дурацкой колонке гораздо больше внимания, чем заслуживает обыкновенный пластиковый ящик.
И громковоритель не преминул отплатить мне взаимностью.
— Будьте поосторожней с выпивкой, сэр! — сказал мне тот же голос.
Я невольно попятился и теперь действительно натолкнулся на кого-то, стоящего прямо у меня за спиной. Я снова поспешно обернулся с приготовленными извинениями на губах, но сразу же передумал, увидев этого человека, и раздраженно вопросил:
— Что все это значит?!
У него было типичное невыразительное лицо и заученные манеры продавца, не говоря уж о броской фирменной униформе.
— Сэр, — ответил он, осклабившись. — Вы едва не пролили свое питье, и наша новая система сочла необходимым предупредить вас.
— О, — буркнул я, сообразив, что все еще держу в руке недопитую кружку. — Что ж, спасибо.
— Это версия 2.3 нашего программного пакета Живой Дом! — сообщил мне продавец с такой интонацией, что я отчетливо услышал в его голосе эти две заглавные буквы. — Мне кажется, что вы еще не знакомы с нашим Живым Домом, сэр?
Боюсь, на моем лице выразился некоторый интерес, а это та самая ошибка, которую никогда не следует допускать в крупном торговом центре. Я всего лишь молча покачал головой, но опытный продавец завелся с полоборота.
— Наш программный пакет Живой Дом представляет собой новейший продукт самой новой линии технологически продвинутых аксессуаров для современных жилых апартаментов! — оживленно зачастил он с превосходно поставленными голосовыми модуляциями профессионала, обладающего неистощимым запасом воздуха в легких. Стоило ему начать, и я оказался бессилен вежливо прекратить рекламное словоизвержение: он говорил, говорил, говорил, и в его гладко журчащей речи не было деже пауз достаточной длины, чтобы я мог вклинить хотя бы словечко. Наконец мое раздражение дошло до того, что я резко перебил его, невзирая на вежливость:
— То есть вы утверждаете, что ваша программа сделает мой тоннельный компьютер, так сказать, живым и разумным?..
Это была моя вторая ошибка, которая влила дополнительную энергию в его механический завод.
— О нет, сэр, вы не так меня поняли! Наш программный пакет симулирует самосознание и разумность, причем делает это с таким успехом, что…
Смирившись, я решил молча дождаться конца спектакля. Слушал я, разумеется, вполуха, но кое-что, невзирая на все мое раздражение, возбудило у меня невольный интерес. В конце концов (минут через пятнадцать, должно быть, но они показались мне часами) продавец начал сбавлять обороты и бросил взгляд на вход в свой магазин. У меня создалось впечатление, что он намерен забежать туда на несколько секунд, дабы ему срочно перезавели пружину, но я не собирался предоставлять ему такую возможность. Когда он окончательно выдохся и сделал паузу, чтобы перевести дух, я поспешно пробормотал 'благодарю за информацию', резко развернулся и ушел.
Черт возьми, я даже не остановился бы здесь, не заговори со мной дурацким голосом их дурацкая система! Все-таки эти люди, работающие на ярмарках и в торговых центрах, совершенно специфическая порода по сравнению с остальным человечеством… Болтовня продавца продолжала назойливо звучать в моей голове, и чтобы не думать о Джейн, я принялся систематизировать этот трёп.
Первым делом продавец поставил меня в известность, что я проспал, как бедолага Рип ван Винкль, величайшую компьютерную революцию со времен создания языка Ассемблер. Двое яйцеголовых чудиков на Земле уже несколько лет назад сочинили программу, которая снабжает компьютер самосознанием и делает его разумным. Об этом открытии чуть ли не полгода рассказывали в новостях Земли, и где же я был все это время?!
На Луне, разумеется, меня интересуют по большей части местные новости. Но в детстве я любил читать фантастические рассказы про искусственный интеллект. Выходит, это уже не фантастика? Что ж, замечательно.
Теперь, поведал он, различные версии новой программы революционного типа применяются повсюду
