Но пилот в кресле штурманской обсерватории мало походил на него, на Хенка…
А еще…
Он увидел!
Над «Лайман альфой» не торчал рог Преобразователя!..
Хенк видел, Хенк знал: пилот в опасности. Но пилот об этом ничего не знал, и никакие приборы на его корабле не могли его предупредить о близкой опасности.
Хенк мучительно рылся в памяти спящего протозида.
Он видел: Шу читала пилоту книгу.
Она читала ему о мерцаний звезд, о непостижимости этого мерцания. Она читала ему о комете, которую открыл он, Хенк, в юности. Хвост кометы растянулся на полнеба, он был просто светлый, но в долгих счастливых снах он виделся Хенку цветным. Шу разъясняла пилоту взгляды Хенка на природу Нетипичной зоны, она напоминала ему о белой розе, цветущей в одном из самых северных садов мира.
Хенк догадался.
Роули!
Пилот был его братом Роули, звездным разведчиком.
За секунду до взрыва объекта 5С 16 верная Шу читала пилоту Роули книгу его брата Хенка. Ведь Хенк сам подарил ее брату.
«Роули…» – повторил он, будто заново привыкая к этому имени.
«Роули…» – повторил он, будто боясь забыть вновь обретенное имя.
Теперь он все понял.
«Хенк, то есть я, действительно никогда не выходил за пределы Внутренней зоны. Хенк, то есть я, жил и умер на Земле. Но звездный разведчик Роули был полон мыслями о Хенке за секунду до взрыва объекта 5С 16. Спасая искалеценное тело пилота, протозиды спасали прежде всего мозг. Но спасенный мозг Роули оказался наполненным мыслями и воспоминаниями о Хенке, книгу которого перед гибелью пилот читал. Протозиды, этот чудовищный коллективный организм, они не поняли, они не увидели никакой разницы между Хенком и Роули…»
«Значит, я – Роули…» – задохнулся Хенк.
Он был счастлив.
Он был счастлив, потому что знал: он все-таки человек.
И еще теперь он знал: протозиды не убийцы.
И еще он знал: взрыв квазара Шансон, если в дело не вмешаются Охотники, никому и ничему не грозит. Ведь массы скапливающихся вокруг квазара протозид хватит как раз на то, чтобы Шансон, коллапсировав, провалился в черную дыру. Надо лишь вовремя вернуть к жизни усыпленного им протозида. Коллапсировав, квазар Шансон вновь начнет расширяться, подобно всплывающему пузырю, но уже в другом, совершенно другом мире. Для него, Хенка-Роули, для обитателей Симмы, для Охотников, прибывших в Нетипичную зону, квазар Шансон просто исчезнет, а протозиды, уже в иной Вселенной, увидят вдруг бесконечно большое фиолетовое смещение. Постепенно оно начнет уменьшаться, сходить к нулю. Протозиды, дрейфуя в океане раскаленной плазмы, смогут постичь заново всю прошлую историю своей новой, наконец обретенной родины. И они, протозиды, уже никогда и никому угрожать не будут. Память о них останется лишь в мифах Цветочников да в записях Шу, блокированных ею от Хенка.
Хенк был счастлив.
У него в запасе двадцать пять часов. Разбудить протозида и вернуть ему истинную форму он сможет за два. Еще тринадцать потребуются самому протозиду, чтобы догнать столь нуждающуюся в его массе, уходящую к квазару Шансон расу. При самом худшем раскладе у Хенка оставался кое-какой резерв. Он сможет остановить корабли Арианцев и Цветочников, если они войдут в Крайний сектор раньше назначенного Охотниками срока. Хенк был счастлив.
– Шу, – приказал он. – Верни меня на борт.
20
«Главное сейчас – разбудить протозида. Разбудить и отправить к квазару Шансон. Возможно, не отвлекись в свое время один из протозидов на спасение пилота Роули там, под объектом 5С 16, их безумная попытка уйти в иной мир удалась бы…»
Разбудить…
Часа через два Хенк был вынужден признать тщетность своих попыток.
Протозиду катастрофически не хватало массы. Атомы, выбитые из его облачного тела звездным ветром квазара, давно рассеялись в пространстве. Тарап-12 отстоял слишком далеко, да и некогда было искать случайную пылевую тучу.
Это была катастрофа.
«Это я убил его, – сказал себе Хенк. – Один из протозидов спас меня, Роули-Хенка, там, под объектом 5С 16, а я здесь убил протозида и поставил перед опасностью всю их расу. Без этой массы попытка коллапсировать квазар Шансон опять закончится взрывом».
Молчание Шу подтверждало догадку Хенка.
– Сколько у нас времени?
– Двадцать один час, – сообщила Шу. – Тринадцать из них потребуется протозиду на путь к квазару.
– Можем мы выйти на связь с Тарапой-12? Где-то там застряли пылевые тучи, перегоняемые Хансом.
– Это ничего не даст, Хенк. Они не успеют.
– А вблизи? Есть что-нибудь вблизи?
– Ничего, Хенк.
– Свяжи меня с Симмой.
Передав Шу новые данные для расчетов, Хенк устало повернулся к экрану. Изображение дергалось, смешалось, но он узнал Челышева.
– Слушаю вас, Роули, – кивнул Челышев.
– Вы связывались с Землей?
– Да, – ответил Челышев. – Иначе я обратился бы к вам, как к Хенку.
– И там в саду… Там растет белая роза?..
– Да, Роули. Там растет белая роза. Ее вырастил Хенк, ваш брат. Мы думаем, что протозиды, спасая вас у объекта 5С 16…
– Я все это знаю, Петр.
Челышев помолчал, потер лоб ладонью, глаза у него покраснели, видимо, последние сутки он совсем не спал:
– Что вы собираетесь предпринять, Роули? Вернетесь на Симму? «Лайман альфа» может нам здорово помочь. Архив Конечной станции бесценен. Если Охотники не успеют, он погибнет вместе с нами, а на «Лайман альфе»…
– Я не вернусь на Симму, Петр, – перебил Охотника Хенк.
– Что ж, я допускал такую возможность… – одними губами выговорил Челышев.
– Почтовая ракета, она пришла, Петр? – Хенк торопился.
– Как всегда. Вчерашняя.
– А роботы? Они встречали ее с оркестром?
– Традиции неизменны.
– Как вы хотите распорядиться почтовой ракетой?
– Мы загружаем в нее архив.
– Отмените эту операцию, Петр. Ракета понадобится мне.
«Он сошел с ума! – услышал Хенк голос диспетчера. – Эта ракета – наш единственный шанс!»
– Слушайте меня внимательно, Петр, у нас слишком мало времени, – прервал диспетчера Хенк. – Отмените загрузку почтовой ракеты, она нужна мне. Она нужна мне прямо сейчас. Я буду ожидать ее в четвертом квадрате.
– Ну, ну, Роули, – не понял Хенка Охотник. – К чему эта истерика? У вас есть «Лайман альфа».
Хенк выругался и повторил координаты.
