использовать целую галактику?
— Вы хотите сказать, что ваш 'приступ паники' был вызван страхом перед подобной культурой?
— Вовсе нет! — нетерпеливо сказал Мюллер. — Я все еще не закончил! Харон создал жизнь в Солнечной системе, это верно. Но он сделал это не намеренно, вот что ясно. Говоря нашим языком: утечка со свалки заразила окружающую среду в ближайших к ней районах.
— Послушайте, считать жизнь загрязнением окружающей среды — по-моему, это слишком!..
— Знаете, раньше на свалках Земли процветало такое количество микробов и животных, что они создавали свои особые экосистемы. Там жили лисы, чайки, крысы — особенно крысы. Крысы превратили свалки в свои излюбленные места обитания, они царствовали на свалках так же, как человек — на планете.
— Господин Мюллер, — прервал пациента врач, которому уже надоели иносказания, — но ведь крысы не создали цивилизацию. Они не обрели контроль над средой обитания, как это сделало человечество, никогда не покидали эту среду и не осваивали другие планеты.
— А вот тут вы ошибаетесь. Они неоднократно пытались покинуть свою среду обитания и вторгнуться в наш мир. И порой им почти удавалось сделать это, но человек в конце концов всегда побеждал. Они были грязными, они разносили болезни, хотя мы сами создали те свалки, из которых они вышли.
Психиатр на несколько секунд погрузился в молчание. Голова была единственной видимой частью его тела, но сейчас казалось, что она стала маленькой и сморщенной. Наконец он затушил окурок сигары в тяжелой мраморной пепельнице.
— Я должен вам кое-что открыть, — сказал он. Мюллер облегченно вздохнул.
— Ваш приступ паники произошел три месяца назад. С тех пор вы находились в состоянии полной прострации вплоть до сегодняшнего дня. Мы опасались, что потеряем вас навсегда. Однако за это время произошло много событий. Три дня спустя после гиперпрыжка к Альфе Центавра 'Гулливер Фойл' вернулся с тоннами информации об этой звездной системе. А десять дней назад рядом с Хароном было обнаружено новое космическое тело, и, судя по показаниям зондов, оно движется. Этот объект направляется к нам.
Мюллер не проронил ни слова. Казалось, именно это он и ожидал услышать. Он встал и снова взглянул в окно. На улице нещадно палило солнце.
— Надеюсь, это не команда по уничтожению грызунов, — наконец сказал он.
Перевел с испанского Владимир ИЛЬИН
© Jose Antonio del Valle. Un Asunto de Mierda. 2001. Публикуется с разрешения автора.
ГЛЕБ ЕЛИСЕЕВ
НЕ НАДО ГРЯЗИ!
Взаимодействие человека и окружающей среды издавна волновало фантастов. Сценариям экологических катастроф несть числа. Московский критик взялся провести экскурсию по мирам эко- фантастики.
Словари характеризуют экологию как 'науку об отношениях растительных и животных организмов и образуемых ими сообществ между собой и с окружающей средой'. И это взаимоотношение изначально понималось как упорядоченное и гармоничное. Поэтому и в 'экологической' НФ центр тяжести перенесен на выявление этого 'равновесия'. Вопрос в акцентах: в 'черных' версиях мы сталкиваемся с фатальными его нарушениями, в 'белых' — предлагаются варианты сохранения или искусственной организации равновесия всего живого.
Даже специалистам-фантастоведам экологическая НФ не представлялась неким сложно организованным поджанром. В 'Регистре научно-фантастических идей' Г.Альтова всего три основных раздела по вопросам экологии — 'Экологические катастрофы', 'Экологические ситуации' и 'Восстановление и поддержание экологического порядка'. И заполнены эти разделы, мягко говоря, не плотно… Судьба экосферы волновала фантастов явно меньше, чем проблемы космических полетов или роботехники.
А ведь темы природного равновесия и космических полетов появились в НФ почти одновременно.
Более всего фантастов привлекает самая драматичная сторона экологии — последствия того, как человек разрушает и убивает собственную планету. Поэтому одной из самых важных тем стала проблема загрязнения окружающей среды. Впервые ее подняли в научно-фантастической литературе еще в первой половине XIX века — вспомним 'мусорные катастрофы', вызывающие гибель целых городов, в книге М.Гриффит 'Через триста лет' (1836). Чуть позже, в 1873 году, Э.Майтленд в 'Шаг за шагом' поведал, каким бедствием станет лондонский смог для жителей мегаполиса. Но и в конце XIX — начале XX века тема локальной катастрофы не утратила своей популярности. Очередную гибель Лондона нарисовал Р.Джеффрис в романе 'После Лондона, или Дикая Англия'; о Нью-Йорке, задыхающемся среди собственного мусора, рассказал Ч.Плэтт в 'Странниках города'; картину отравленного Парижа изобразил на страницах романа 'Туннель' французский фантаст А.Руллан.
Зато в описании глобальных экокатастроф приоритет принадлежит нашему автору: еще в 1907 году В.Брюсов в пьесе 'Земля' изобразил всеобщую гибель человечества в результате экологического катаклизма. (Характерно, что восемьдесят три года спустя американский фантаст Д.Брин в романе с точно таким же названием оказался снисходительнее к человечеству — в его книге катастрофа хоть и происходит, но не приводит к столь печальным последствиям).
Однако уже к 1920-м годам интерес к подобной проблематике в НФ заметно поубавился. Тому есть объяснение: гипотетическая угроза существованию экосистемы казалась смешной и надуманной в сравнении с действительно глобальными экономическими и политическими кризисами, обрушившимися на Европу после первой мировой войны.
На этом фоне не может не вызвать восхищение проницательность некоторых фантастов, упрямо продолжавших предупреждать о неминуемости куда более суровой катастрофы, чем экономических крах. Например, в 1929 году Д.Бересфорд в рассказе 'Человек, который ненавидел мух' провидчески описал ситуацию, когда применение слишком уж хорошо работающего инсектицида навсегда нарушило природное равновесие на земле. А Р.Гэллун еще в 1938 году коснулся проблемы разрушительных последствий промышленного загрязнения в мировом масштабе (рассказ 'Маг Долины Снов'). Из ранних послевоенных произведений вспомним рассказ С.Корнблата 'Корабль-акула' (1958), где впервые в мировой НФ представлена зримо описанная картина гибнущих от загрязнения океанов Земли. (В 1970-е эту тему более подробно разработали Д.Басе в романе 'Бог-кит' и Р.Мерль в 'Левиафане'.)
И все-таки вплоть до 1960-х годов на страницах журналов и книг преобладали типовые жутковатые рассказы о глобальных катастрофах и гибели человечества. По-настоящему серьезных, глубоких произведений в общем-то и не было — за редким исключением, к которым, в первую очередь, относится роман Д.Уиндема 'День триффидов'. В целом же авторы тех лет не столько призывали человека одуматься, сколько пугали возможностью природы защищаться. Стандартная схема произведений: природа ни с того ни с сего меняет правила игры, и в условиях изменившейся экосистемы места человеку не остается. Например, в книгах У.Мура 'Зеленее, чем вы думаете' и Д.Кристофера 'Смерть травы' некий вирус в первом случае обеспечил превосходство одних растений над другими, а во втором вообще уничтожил всю траву на земле. Итог в обоих вариантах оказался плачевный: изменилась вся структура биосферы, а человечество почти в полном составе отправилось на тот свет.
Но уже на излете 'Золотого века' НФ сформировался принципиально важный постулат: практически во всех природных трагедиях повинен сам человек. Впрочем, окончательно этот стереотип укрепился лишь в 60-е годы XX века. Новый всплеск интереса к проблемам экологии был, конечно же, во многом спровоцирован активностью движения 'зеленых' и появлением безумно популярных в то время
