колдуна в венке. По его виду казалось, что он смеется, его приспешники тоже выглядели радостными, хотя и проворно отступили под защиту деревьев.
Волшебник в венке послал на ту сторону тонкую россыпь изумрудных огоньков. Новый звук поднялся над сдавленными стонами желтого колдуна и горестными всхлипами невидимых пленников. Сперва медленно, а затем, набирая мощь, воздух наполнил гул роящихся насекомых.
— Надо убираться. — Воспоминания об изуродованных скверной хлыстоящерицах, убивших Атуна, сдавили Кейде горло. — Что бы он ни призывал, это могут быть твари в руку длиной.
— Мы вне опасности. — Дев стряхнул его руку с плеча. — Смотри!
Зрелище насекомых вполне обычного размера было слабым утешением для Кейды. Они летели со всех направлений, покидая отвергнутую дикарями пищу, приносясь из лесу и даже со стороны моря. Туча мелких роящихся тварей сомкнулись вокруг поверженного колдуна, прикрыв его гноящиеся раны, бесчисленные крылышки блестели всеми цветами радуги в свете солнца. Щитки жуков-падальщиков образовали на земле яркий сверкающий ковер. Вопли поверженного колдуна стихли, когда потоки насекомых наполнили его глаза, уши и рот.
Страдалец смел мух и жуков одним движением, бросив их в песчаный смерч — но лишь на секунду. Волшебство вмиг расстроилось, когда он в исступлении вцепился руками в горло, а по пальцам потекла кровь. Откинувшись назад, волшебник неистово забился на земле, а затем круто выгнул спину, так что лишь его макушка и пятки касались опоры.
Внезапно наступившая тишина была подобна удару грома. Колдун умер, насекомые затихли, дикари по обе стороны пролива замерли и даже раненые перестали стонать. Чародей, увенчанный листьями, поднялся на ноги и медленно заковылял к воде, его сломанная нога мгновенно срослась и зажила. Люди погибшего волшебника на другом берегу немедленно простерлись ниц, протянув руки в мольбе. Все приспешники обладателя венка глядели на них напряженно, не опуская оружия.
Чародей-победитель кивнул, и его воины поволокли свои долбленки к морю. Перейдя на веслах через узкий пролив, некоторые из них направились к большой хижине, где жил покойный колдун, а затем появились вновь — с ларями и мешками добычи. Прочие начали рушить стены загонов с пленниками, волокли бревна частокола к воде, связывали их в плоты и клали каждый на парочку долбленок. Недавние последователи желтого чародея бросили в сторону оружие и съежились в безнадежном унынии, пока вновь пришедшие не стали хлопать их по плечу в знак приветствия, с кивками одобрения возвращая им оружие. Приняв его, люди побежденного с радостью стали помогать переносить все, что награбил убитый колдун, на склад добычи человека в венке.
Кейда напрягся, когда увидел жалких, сбившихся в кучу островитян-чейзенов. Пленники даже не пытались бежать, они лишь прятали лица, не надеясь более на свободу.
Слова Ризалы были эхом его собственных мыслей:
— Мы ничего не можем сделать, чтобы спасти их?
— И выдать себя этому засранцу? — почти отсутствующе произнес Дев, пристально наблюдая за колдуном в зеленом венке. — Нет, я не собираюсь вставать против него или любого вроде него, пока не обдумаю все возможные действия.
Ризала поглядела на осунувшееся лицо Кейды.
— Мы ничего не можем сделать?
— Мы можем принести свидетельство, — хрипло произнес он.
Разграбив все хижины, дикари обратились к останкам частокола, доломали их и поволокли охваченных ужасом пленных. С криками и бранью островитяне были загнаны на только что сооруженные плоты — мужчин тянули за бороды, женщин за волосы. За проливом их тут же бросили наземь перед чародеем в венке из листьев. Он с небрежным одобрением кивнул дикарям, не жалеющим сил, чтобы выразить свою верность и готовность повиноваться. Его прежние сторонники растаскивали стены своих собственных загонов, загоняя туда новых пленников, присоединяя их к уже сидевшим там ранее.
— Им там сейчас станет нечем дышать, — пробормотала Ризала с нарастающей тревогой, когда дикари погнали к деревянным стенам людское стадо с еще одного плота.
— Как будто дикарям есть до этого дело… — пробурчал Кейда. — Разве мы недостаточно видели?
— Нет. — Дев решительно покачал головой. — Мне надо спуститься и посмотреть, что произошло с землей, когда он колдовал, если я вообще хочу осознать степень его волшебства.
Кейда поглядел на Ризалу, в ответ та беспомощно пожала плечами. Они сели под кустами и стали ждать. Колдун в венке получил долю добычи, которую его люди привезли со становища убитого. Единственным, что вызвало оживление вождя, были небольшие ларчики, быстро исчезнувшие в его хижине. Дикари развели огонь с помощью устройств, похожих на луки, а затем набросали зерна, плодов и мяса, всего вместе, в самые большие горшки, которые отыскали. От запаха готовящейся пищи у Кейды заурчало в желудке, но вид мертвого колдуна, пожираемого насекомыми, которых призвал его соперник в венке, быстро убил всякий голод.
Тут Ризала толкнула его под локоть и предложила мех с водой. Кейда пил долго, основательно, а затем наградил девушку благодарной улыбкой.
— Похоже, что они куда-то двигаются. — Дев так ни разу и не отвел глаза от зрелища внизу.
Кейда взглянул туда и увидел, что дикари сооружают новые плоты из своих долбленок и грубо сколоченных досок. Добыча из хижины колдуна в венке была горой навалена на самый большой плот, чародей ступил на него, после чего праздно развалился на груде отнятых у островитян одеял. Прочие из его выросшей оравы приспешников готовились к отбытию, доламывая частоколы и вытаскивая оттуда спотыкающихся и рыдающих пленников. Их согнали бичами по пять-шесть человек, связали вместе лозами, накинув каждому петлю на шею, и погнали на другие плоты. Изрядное число тех, кого оставили, были либо едва живы, либо уже мертвы. Дикари распределились по свободным долбленкам и встали в них прямо, каждый с длинным веслом в руке. Затем лодки окружили плоты, и все сборище двинулось в путь по воде.
— Я так и не понял, как они это делают, — покачал головой Кейда.
— Порядочная доля волшебства. — Дев указал на отливающую зеленью воду, бегущую против прилива и несущую лодку чародея в венке прочь, в открытое море. Тем, кто следовал за ним, едва ли приходилось ударять веслами. Вскоре все исчезли за острым выступом захлестываемого прибоем берега.
— Дев, уцепись за него ясновидением, — нетерпеливо потребовал Кейда. — Нам надо знать, куда он плывет.
— Я смогу найти его снова в любой миг, когда потребуется. — Дев воззрился на тело побежденного с такой жадностью, от которой у Кейды волосы поднялись на загривке. — Я должен узнать, что он творил своим волшебством, прежде чем попытаюсь действовать против него.
Кейда схватил руку чародея твердым сдерживающим движением.
— Мы подождем, пока не убедимся, что они не возвращаются.
Они ждали. Начало становиться прохладно, рассеянные в небе облака сблизились и сгустились. Начал сыпаться дождь, но его тут же унесло ветром. Птицы в джунглях мягко затараторили, ища пропитание среди деревьев. Внезапный шорох в подлеске побудил Кейду повернуть голову и схватиться за тесак. Дев тоже оглянулся, а затем поднял ладонь, обведенную рыжеватым свечением.
Округлый горб, покрытый щетиной, проломился сквозь темную блестящую листву ягодного куста и исчез в зарослях.
— Это просто кабан. — Пока Кейда произносил эти слова, парочка полосатых подсвинков вынырнула из зарослей и погрузила рыльца в ковер листьев.
— Хорошего вам ужина, если что-то добудете! — пожелал им Дев. Подсвинки вздрогнули при звуке его голоса и метнулись обратно в чащу.
Дев поглядел на Кейду.
— Наш друг в венке из листьев не вернется, и я хочу до темноты увидеть все, что можно.
— Хорошо. — Кейда нехотя кивнул. — Ризала, ты останешься здесь, чтобы следить за окрестностями.
