— Это не мои чары. — Дев был невозмутим. — Порой дикари они успокаиваются после того, как выкрикнут кому-то несколько оскорблений. В других случаях доходит до драки, пока тот или другой чародей не призовет своих псов к ноге. Через это мы вряд ли много узнаем. — Его взгляд остановился на сверкающей кромке воды внизу, недобрая улыбка медленно изогнула его тонкие губы. — Думаю, я подбавлю туда огоньку.
Вода заблестела на солнце еще ярче и медленно, но неуклонно начала испускать нездешнее зеленое свечение, никак не связанное с солнцем наверху. Волна шлепнула по песку, откатилась и опять нахлынула. Море стало подниматься выше, каждая волна все дальше продвигалась по берегу. Зеленое сияние разгорелось ярче, окрашивая пену на гребнях небольших волн. Вскоре вода уже забурлила вокруг долбленок захватчиков. Около них изумрудное свечение потемнело, капли пены рассеялись по ветру, а лодки закачались и свободно поплыли в объятиях чародейства.
Случайные насмешливые выкрики на ближнем берегу превратились в гневные вопли, когда дикари увидели, что происходит. Некоторые из низ бросились в воду, торопливо хватая свои суденышки. Шум и крики, усиленные эхом, раздавались среди деревьев, несколько кривоклювов взлетели с веток и с пронзительным криком помчались прочь, когда дверь большой хижины распахнулась. Мужчина, все тело которого было раскрашено желтыми отпечатками ладоней, выбрался на солнечный свет. Он взметнул перед собой руку, и зеленый свет отступил в глубины воды. Разрисованный волшебник встал на песке и поглядел через пролив на амбар, где подбежавший к дверям воин выслушивал какие-то распоряжения. Вдруг там засиял янтарный свет, почва начала смещаться из-под столбов амбара. Дерево заколыхалось и затрещало, лишившись опоры.
Горстка дикарей в спешке высыпала из строения, первый из них споткнулся, ибо песчаная почва уходила из-под его ног.
Позади него фигура, увенчанная венком из свежей зеленой листвы, умиротворяющим движением простерла вокруг себя ладони. Земля успокоилась, смех колдуна прозвенел, перекрывая нарастающий шум оскорблений, которыми опять стали обмениваться через воду две оравы диких воителей.
Один из них выбежал вперед, потрясая копьем. Резко остановившись у самого края, он послал свое оружие через пролив — прямо в чародея, увенчанного листьями.
— Всегда кто-нибудь слишком глуп, чтобы увидеть закат, — вздохнул Дев с издевательским сочувствием.
Копье взорвалось ливнем осколков, два порыва волшебной силы — один от чародея в венке, другой от раскрашенного колдуна — сбили бедолагу с ног. Окутанный завитками зеленого и золотого света, он завопил еще раз, прежде чем обмяк и замер на песке.
— Смотрите: только волшебники убивают волшебников, — с охотой объяснил Дев.
Ризала опустилась на землю подле Кейды. Он положил свою руку на ее ладонь, меж тем как травянисто-зеленый свет пополз повсюду через расколотые стволы, образующие тюремные стены.
— Дев? Что ты делаешь? — Он содрогнулся от слабых, но отчаянных криков невидимых пленников.
— Ничего. — Лицо Дева было вдохновенным. — Заткнись и дай мне поглядеть, что они вытворяют. Только волшебники убивают волшебников, но они могут сделать многое, чтобы помешать копейщикам.
Лианы, связывающие частоколы, засветились зеленым и вдруг зашевелились, расплетаясь. Воины- дикари завопили в тревоге, когда побеги лоз стремительными извивами побежали по песку, захватывая стопы и лодыжки бегущих, связывая и опрокидывая всех, до кого им удавалась дотянуться. Любой, кто пытался освободиться, вскоре обнаруживал, что у него опутаны и руки. Несколько воинов упали наземь, один взвыл от нарастающего ужаса, когда алчущий добычи побег обвил ему шею.
Волшебник, разрисованный желтыми пятнами, обвел рукой полукруг, и лианы с треском рассыпались хрупкими обломками, оплетенными алым светом. Когда воины сорвали с себя сухие остатки лиан, их предводитель медленно поднял руку, и вода в проливе содрогнулась. Крутая волна набежала на пляж за проливом, теперь она испускала янтарное сияние. Это сияние покинуло воду и, вздыбившись, побежало дальше по песку. Земля вздымалась и опадала, точно ткань, которую вытряхивают от пыли. Большинство дикарей тут же повалились наземь — кроме тех, что сгрудились вокруг обладателя венка.
Второй колдун стоял прямо, как ни в чем ни бывало, и возмездие с его стороны было мгновенным. Буря зеленого света полыхнула вокруг деревни на противоположной стороне. Крики боли заглушили вопли гнева, мужчины страдальчески охватили себя руками, сжав ладони подмышками. Некоторые упали, хватаясь руками за землю, другие закрыли ладонями лица.
— Не думаю, что тут у вас кто-то знает, как щиплет человека мороз. — Эта сцена скорее позабавила, нежели озаботила Дева. — Плохи у них дела…
Раскрашенный желтым волшебник не стал обращать внимание на страдания своих приспешников. Он повел обеими руками к дальнему берегу пролива, и на этот раз земля под ногами людей чародея в венке превратилась в жидкую грязь. Дикари попадали на колени, грязь быстро распространялась во всех направлениях, пока они пытались из нее выбраться. Разрисованный волшебник хлопнул в ладоши, породив золотую вспышку, достойную соперничать с солнцем, и воины обнаружили, что вокруг них сомкнулась вновь отвердевшая почва.
— Предсказуемо. — Дева это ничуть не тронуло. — Хотя довольно действенно. Они увязли основательно. — Чародей хихикнул.
— Что же теперь?.. — Вопли отчаявшихся пленников разрывали Кейде сердце, рука Ризалы цепко обхватила его запястье.
Он, возможно, сказал бы больше, но тут ослепительный зеленый свет заклубился над проливом — почти аквамариновый, но быстро сгущающийся до темного зловещего нефрита. Буря волшебного света хлынула на берег, плотное облако затопило все вокруг, звуки, испускаемые испуганными страдающими людьми, утонули в его реве.
А затем все закончилось — столь же внезапно, как и началось, оставив усеянным людьми пляж. Они прижимали к себе раненые руки и ноги или хватались ладонями за разбитые окровавленные головы. Повсюду на песке были рассыпаны прозрачные блестящие осколки, набежавший с той стороны ветерок мгновенно дохнул ледяным холодом горной ночи.
— Если тебе угодно биться об заклад, — заметил Дев, — я ставлю на парня в зеленом венке. Ледяная буря вроде этой не так легко удается при вашей жарище…
— Смотрите, они встают! — Ризала наблюдала за дальним берегом пролива, где люди колдуна в венке освобождались из земли, постепенно уступавшей решительному натиску дубин и копий.
Раскрашенный желтым чародей подошел к самому краю берега, по-прежнему не реагируя на крики своих пострадавших приспешников. Он выбросил руку в сторону соперника в венке. Тот что-то закричал, согнувшись и хватаясь за левую ногу. Кость голени у него треснула, белые концы прорвали кожу, безумно суетящиеся руки окрасились кровью. Люди желтого колдуна бурно возликовали, заглушив оскорбления своих противников с того берега. Ризала скорчилась на земле рядом с Кейдой, высвободив ладонь, чтобы заткнуть уши. Кейда обвил рукой ее плечи и прижал девушку к себе — но обнаружил, что не в состоянии отвести взгляд от картины битвы. Ибо, упав на колени, чародей в венке ударил по воздуху кулаком, как будто мог достать противника со своего места. Раскрашенный колдун споткнулся и попятился назад. На его руках и ногах появились хорошо заметные раны, они постепенно удлинялись, конечности распухали, кожа стала трескаться, точно кожура перезрелого плода, явив мшистое свечение внутри, вскоре пропавшее под кровью и гноем. Кейда кашлянул, так как гангренозное зловоние доплыло до него в тот самый миг, когда пораженный упал на песок, корчась и разевая рот в предсмертной муке.
— Это стоит внимания. — Дев подался вперед с жадным любопытством в темных глазах.
Раскрашенный желтым колдун катался на животе, мотая головой из стороны в сторону. Он был совершенно один, ибо его свора покинула пляж. Вывернувшись и с усилием подтянув ноги, а затем поднявшись на колени, он воздел руку и последним усилием запустил через пролив яркие завитки янтарного колдовского света.
Чары подняли из песка жалящие хлысты, а тяжелые прибрежные камни взметнулись в воздух, точно выпущенные из пращи. Но ни одно колдовское воздействие не явило себя на расстоянии длины копья от
