Он имел в виду, что шустрые мальчики с микрофонами всегда первыми успевают к любому скандалу и ведут репортаж, даже когда их за шиворот тащат в милицейскую машину.
Тимур переключил.
— «…по самым последним сведениям — шестьдесят восемь человек, в том числе четверо детей, включая грудного малыша! — радостно вопил незримый мальчик. — Журналистов не подпускают к летному полю, но мы делаем все возможное, чтобы оказаться в гуще событий!..»
— Опять!.. — растерянно произнес Руслан. — Давно про них не слыхали…
Эти люди — не люди, а длинные и до поры незримые щупальца неуловимой банды, подлинных хозяев которой все не удавалось прихватить на горячем — возникали в своих черных чепчиках и масках там, где могли небольшим количеством бойцов взять в плен беззащитную толпу. Начинали с расстрела тех, кто мог оказать сопротивление. Потом диктовали свои условия. Условия были непредсказуемы — то свободу отпетому уголовнику, то отказ от сотрудничества с не угодившей им страной. Заложникам не давали еды и воды, зато допускали к ним человека с видеокамерой, чтобы близкие видели их мучения и давили на власти. После чего в ход шел усыпляющий газ, с неба сыпались бойцы антитеррористических подразделений, но живым ни одного террориста взять еще не удавалось. А среди трупов обнаруживали, сняв с них чепчики и маски, женщин и детей.
В «Мнемозине» знали — но говорили об этом только в своем кругу, — что у банды есть свои мнеморедакторы, которые подсаживают террористам блоки с программой самоуничтожения.
— «…накопитель, куда ведет длинный коридор с живой дорожкой…» — услышал он.
И подумал: все ясно, заложников взяли в накопителе, который представляет собой круглую двухэтажную башню. Находится эта дура чуть ли не у большой взлетно-посадочной полосы, на ровном месте. Руслан вспомнил, как летел недавно на свадьбу к двоюродной сестре. Самолет сделал круг над аэродромом, и он увидел в иллюминатор темный длинный прямоугольник здания аэропорта, и от него отросточек метров чуть ли не в шестьсот, на конце которого — серебряный кружок на зеленом поле…
— Сволочи… — прошептал он.
Дурацкая башня была предназначена только для получасового, не более, пребывания в ней пассажиров. Удивительно, если там есть хотя бы один туалет! Заложники лишены не только пищи, но и воды, а оборонять башню легко — из нее виден весь аэродром, со стороны поля не подобраться, а заблокировать узкий коридор с живой дорожкой — плевое дело, двух бойцов с автоматами хватит.
Руслан не сразу понял, что дети в салоне молчат. Молча слушают радио и словно бы что-то вспоминают.
А бойкий молодой человек с микрофоном уже пробрался к директору аэропорта и задавал ему вопросы все тем же лихим и жизнерадостным голоском, захлебываясь восторгом от жутких подробностей.
На сей раз террористы пытались освободить какого-то «узника совести» и собирались положить за его жизнь шестьдесят восемь человек, да и сами заодно погибнуть. Кому и на что мог бы понадобиться этот человек, Руслан не знал, за политикой он не следил, но подозревал, что «узник совести» — дутая величина, привычный повод для конфликтов, не более того.
— «…но если их требование будет выполнено, югу страны угрожает гражданская война, потому что!..» — перспектива гражданской войны привела журналиста в особый восторг, так что он даже закашлялся.
Машину хорошо тряхнуло, и она встала.
Руслан заглянул к Тимуру.
— Что там, брат?
— Что-что! Ремонтники покрытие разобрали, какой-то козел ограждение снес…
— Так мы встали?
— Встали, чтоб им…
Тимур пожелал козлу, который на лету снес светящиеся столбики с полосатой лентой, а заодно и ремонтникам настолько хитрого сочетания половых извращений, что Руслан присвистнул. И тут же оглянулся на детей.
Они молчали, но кое-что изменилось — сейчас мальчишки держались за руки. Сидели на полу, сбившись в тесную кучку, и — рука в руке, рука в руке…
Руслан выскочил из микроавтобуса и оценил обстановку. Самостоятельно им из ямы не выбраться, но, к счастью, в этом месте большая объездная пересекалась с проспектом Согласия. Если не заблудиться в развязке и благополучно добраться до проспекта, то можно за двадцать минут пешком дойти до «Мнемозины»…
Он объяснил эту географию Тимуру, тот кивнул. Да и был ли у них другой выход?
— Вылезайте, ребята! — сказал Руслан детям. — Пойдем пешком.
— Ты поведешь нас? — несколько оживились они.
— Да, конечно, я поведу вас.
— Ну вот, так же и было обещано, — сказал черноглазый Жорка. — Пошли!
Не размыкая рук, они выкарабкались из машины, и Ренатик протянул свободную ладошку Руслану.
— Это были мои кони! — сказал он гордо. — Значит, ты за мной пришел!
— Ну, брат, так тоже нельзя, — возразил Руслан. — Значит, тебя я поведу, а они так и останутся на объездной? Ночью, одни? Нехорошо получается!
Ренатик смутился.
— А белка будет? — спросил тонкий голосок. Похоже, существо в клетчатой футболке — все же девочка.
— Мы постараемся, — пообещал Тимур, запирая машину. — Пошли! Не отставать! Брат, ты веди, я иду замыкающим.
Естественно, попытка спрямить дорогу оказалась напрасной — они не там свернули с проспекта, вышли к парку с непредвиденной стороны, запутались в аллеях и оказались не у парадного входа в офисное здание, верхние этажи которого занимала «Мнемозина», а на пустыре, откуда это здание было хорошо видно — над ним горела неоновая реклама холодильников.
А внизу светились большие окна типографии — чуть ли не километровый ряд окон. Там работали всю ночь, чтобы утром Руслан нашел в холле «Мнемозины» пачку свежих газет.
— Это аэропорт? — спросил старший из мальчиков.
Руслан от неожиданности остановился.
— Н-ну… — только и смог произнести он.
Тимур услышал вопрос и подошел.
— Это еще не аэропорт, но отсюда мы туда попадем, — пообещал он. — Только не разбегайтесь. Сейчас мы поужинаем, а потом пойдем дальше.
— Как попадем? — спросил Руслан, имея в виду вооруженную охрану на входе. У них с Тимуром были круглосуточные пропуска, но впустить ночью в здание дюжину ребятишек — ситуация для охраны нештатная, могут заартачиться.
— Побудь с ними, брат, я что-нибудь придумаю.
— Свяжись с шефом! — крикнул Руслан вслед Тимуру. Но тот, убегая, даже не махнул рукой: мол, слышу, понял…
С другой стороны, если шеф узнает, что его мнеморедакторы, один из которых «золотое перо Мнемозины», сдали заказчику некачественные квазики, реакция непредсказуема. Конечно, потом выяснится причина этого странного сбоя (тут Руслан довольно сердито посмотрел на притихших ребятишек), но это будет потом! А что сейчас? Ведь головы полетят!
— Братьям плохо, — вдруг сказал Ренатик. — Плохо им в этих штуках…
— В масках, — подсказал Жорка.
— Им страшно, — добавила девочка, за которой должна была прийти белка.
— Они приклеились…
— Руками…
