я был привязан, поплыла к стене, так что угол нацелился на кнопку экстренной эвакуации. Я развернулся как раз вовремя, чтобы посмотреть на парочку, плывущую к моей ловушке.
Казалось, они собираются поцеловаться, но я увидел, как рука Шонеси скользит по спине Джессе, чтобы повернуть нож. Он был упоен мгновением, в его лице смешались вожделение и мечтательность. Потом я заметил, как его ноги раздвигаются, что совсем не соответствовало выражению лица. Они достигли шлюза, и Джессе отпустил Шонеси, разведя руки пошире. Руки и ноги едва-едва успели остановить его у шлюзового отсека, когда я нажал кнопку. Внутренняя дверь закрылась, заперев Шонеси в шлюзе, внешняя открылась без декомпрессии.
Шонеси изо всех сил цеплялась за внутренний люк. И оставалась в сознании гораздо дольше, чем немодифицированная женщина. Я ее не видел, но Джессе наблюдал за происходящим через иллюминатор, и его лицо, как всегда, было открытой книгой. Большего мне и не требовалось, чтобы понять: она мертва.
Город Здравомыслия наконец согласился отпустить Джессе. Я за него поручился, и он как будто искренне раскаивался. Однако они затребовали тело Шонеси, и со временем я сообразил почему. Она была им нужна для завершения миссии. Не той, о которой она рассказала Джессе, когда они улетали с Высоко Фантастической Империи, и не тайной миссии, которую, как она считала, выполнит, когда прилетит на место. Оказывается, была еще и третья, настолько тайная, что даже она сама о ней не знала. Даже старейшины Лучшего Пути о ней не знали. Это была миссия Города Здравомыслия.
Когда она умерла, я выкачал из нее уйму данных. В скафандре у меня есть одно устройство, позволяющее извлечь и переписать информацию из квантовых хранилищ в софонтовом шелке, и сделать это, не оставляя следов. Последнее было как раз очень важно, так как Город Здравомыслия недвусмысленно запретил мне осматривать тело, пока их шаттлы летали взад-вперед, выпутывая «ДЖАФР» из нановолоконной сети.
Проанализировать данные мне удалось лишь после дознания, когда нас с Джессе препроводили под охраной через безопасный проход в сети на мой корабль. Я намеревался побольше узнать о планах Лучшего Пути. И действительно узнал, но совсем не то, чего ожидал.
Люди, создавшие Лучший Путь, были конкурентами тех, кто основал Город Здравомыслия. Но еще раньше они сотрудничали. Экспериментальное Познание поставляло «железо» в виде модифицированных и усиленных человеческих мозгов, а Институт интроспекции — программное обеспечение, структуру мышления, которая будет на этих мозгах работать. Но, похоже, они давали ЭксПозу кое-что еще. Сам о том не подозревая, Лучший Путь работал над прототипом совершенного постчеловека и делал это по проектам Города Здравомыслия.
И я только что доставил этот прототип разработчикам.
— Никак в голове не укладывается, что она не была человеком, — сказал Джессе, когда мы закончили осмотр моего корабля. — Я и правда к ней привязался, думал, что тоже ей нравлюсь. А все оказалось липой. Ее последние слова были, вероятно, просто сбоем программы. Наверное, она даже хотела использовать это против меня, просто вырвалось не вовремя. Она никогда меня не любила.
— Не повезло, — отозвался я.
Подтянувшись, я сел в командное кресло перед главным монитором и подмигнул фотографии мамочки. Приятно снова быть дома. Заданьице принесло мне солидную сумму, хотя я, вероятно, не выполнил того, ради чего меня наняли. Исполнителя предупреждать надо, знаете ли… Если кто-то хотел, чтобы я убил Шонеси до того, как она попадает в Город Здравомыслия, так бы и сказал. А ходить вокруг да около — так дела не делаются.
Ну и ладно. Я хотя бы остался в живых, чтобы рассказать Координационной Группе, что творится среди грязных сгустков льда в поясе Койпера. Только подумайте: я был на волосок от того, чтобы по возвращении встретить восстановленную копию самого себя. Экзистенциальные мучения, юридические склоки, не говоря уже о проблеме, кто где будет спать.
— Постчеловечество, — покачал головой Джессе.
— Постчеловечество, — согласился я. — А пошло оно!..
Перевела с английского Анна КОМАРИНЕЦ
© Matthew Jarpe. City of Reason. 2005. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's SF» в 2005 г.
СТАТИСТИКА
Эдуард Геворкян
Альтернатива здравому смыслу
За комментариями к очередному опросу на сайте «Русская фантастика» редакция обратилась к писателю и публицисту Эдуарду Геворкяну: читатели сейчас поймут почему. Правда, вместо комментариев редакция получила воспоминания, но они показались нам весьма характерными набросками к портрету той эпохи, когда данная тема стремительно ворвалась в обиход. Ну а наш вопрос, обращенный к поклонникам НФ, звучал так: какие из нетрадиционных дисциплин вам наиболее интересны?
Уфология — 4 %; альтернативная медицина — 7 %; эзотерика — 4 %; алхимия — 4 %; оккультизм и магия — 3 %; парапсихология — 5 %; поиск реликтов и артефактов — 12 %; изучение паранормальных явлений-7%; конспирология — 8 %; предсказания будущего (астрология, гадание, толкование сновидений и пр.) — 2 %; Все это — бред! — 40 %.
В опросе приняли участие 648 человек.
В какой-то момент у автора этих строк возник соблазн использовать свой коронный финт — сделать резкий рывок в сторону и написать совершенно не то, чего ожидает от него уважаемая редакция. Например, историю о том, по какой причине я не написал рассказ с использованием всей атрибутики десяти кластеров «чудес и диковин» с завершающим ударом по одиннадцатому пункту опросника.
Соблазн был успешно преодолен. И в первую очередь потому, что одни только слова «парапсихология», «уфология» вызывают во мне легкую тошноту. Наелся, накушался я этих паранормальных явлений за годы работы в некогда весьма известном журнале «Наука и религия».
Поэтому вместо легких и непринужденных комментариев сейчас будет микромемуар.
Так вот — проработать в НиРе мне довелось почти десять лет. Отдел науки, коим ваш покорный слуга заведовал, в те перестроечные и раннекапиталистические годы был местом забавным. Моему предшественнику Вл. Гакову, рулившему отделом, надоели кислые хлеба редакторских буден, и он покинул сию юдоль атеизма, уйдя на вольные хлеба — о чем ничуть и никогда не пожалел. Приняв бразды, я вместе с коллегами принялся усердно «ковать» тиражи, что в то время делалось легко и приятно. Достаточно было из номера в номер «медленно и методично» наращивать объем той самой клятой эзотерики и паранормальщины. А поскольку иных источников информации пока еще не было, благодарный читатель расхватывал номера со свистом.
Меа culpa, mea maxima culpa! Кастанеда, Лилли, Гроф и другие расширители сознания впервые легализовались в тогда еще советской печати именно на страницах НиРа. Это потом эзотерическая попса хлынула и затопила рынок, а тогда казалась откровением на фоне публикуемой преснятины.
Дело доходило до смешного. Когда началась мода на гадания, всяческие таро быстро приелись,
