Разворованное чудо

Негр уперся.

– Экоки то набакиса лисусу?

До негра дошло.

Он обреченно опустил голову.

– Привяжи негра к дереву, – приказал капрал Ящику, когда мы вернулись в лагерь. – И скажи бабинге, что нам пора жрать. В этом чертовом климате устаешь быстрее, чем кажется.

Подавая обед, бабинга испуганно скашивал глаза на привязанного к дереву негра.

– Ты чем-то недоволен? – спросил капрал.

– Нет, бвана.

– Может, ты хочешь ему помочь? – указал капрал на пленника.

– Нет, бвана.

Сгустились сумерки.

Голландец развел костер.

Поставив джип так, чтобы его фары высвечивали всю поляну, Буассар пристроился на жестком брезенте рядом со мной. Я примерно представлял, что будет дальше.

– Умер белый, – сказал капрал, подойдя к привязанному к дереву пленнику вплотную. – Ты знаешь об этом.

Капрал не спрашивал.

Капрал утверждал.

Он поднимал наш боевой дух, и пленник кивнул безвольно:

– Ндио, бвана.

– Ты подстерег белого в кустах. Ты произнес заклятия. Ты подослал туда мальчишку, обработавшего кусты ядами. Так тебя научили деревенские знахари.

– Нет, бвана! – закричал негр.

По его щеке, подбираясь к моргающему, широко раскрытому глазу, спокойно бежал муравей, но пленник не замечал его.

– Ты хотел дождаться, когда мы уйдем. Тогда ты забрал бы труп белого. Ты ведь всегда так делаешь.

– Нет, бвана.

– Впрочем, ты не похож на знахаря, – заметил капрал, задумчиво раскуривая сигарету. – Может, ты даже говоришь правду. Я, наверное, смог бы тебе поверить. Докажи, что ты говоришь правду. Мы не видели в твоей деревне женщин и девушек. Наверное, вождь прячет женщин и девушек. Скажи, где он их прячет? Я подарю тебе нож и прощу твое колдовство. Где они прячутся? Я говорю о женщинах и девушках. Я хочу помочь тебе. Ты ведь знаешь, где они прячутся?

– Нет, бвана.

Я поморщился.

Кричать так громко не стоило. Капрал стоял прямо перед негром, и никто к их голосам, в общем-то, не прислушивался. Черный вполне мог отвечать не так громко.

Буассар заметил мою гримасу.

– Усташ, – негромко позвал он. – Иди сюда. Есть дело.

В палатке он сразу вытянул из угла вещевой мешок Шлесса:

– Рубашки мои. Не спорь. У меня тот же размер, что у немца.

Я не спорил.

Я взял нож.

Превосходный штурмовой нож крупповской стали.

Денег в мешке нашлось немного. Что-то около трехсот конголезских франков. Мы поделили их поровну.

Из клапана, заботливо обшитого целлофаном, Буассар извлек аккуратно обернутую в пластик бумагу.

– Придурок, – заметил он, имея в виду мертвого немца. – Он таскал с собой договор.

Включив фонарь, он наклонился над бумагой.

– Точно, договор. «Между правительством Демократической Республики Конго, представленным премьер-министром Моизом Чомбе, с одной стороны, и господином Герхардом Ф.Шлессом, с другой стороны, в последующем именуемым как Лицо, связанное Договором, заключается следующее соглашение…»

Француз ухмыльнулся.

Кажется, ему нравился звук его собственного голоса:

– «Статья первая. Лицо, связанное Договором, обязуется нести службу в качестве волонтера. Функции, выполняемые Лицом, связанным Договором, не обязательно должны соответствовать обусловленной выше должности…»

– Это точно, – подтвердил я. – Джек Макферти… Помнишь такого?.. Он охранял в Каланге черных чиновников, а потом ему приказали их же зарезать… Работа Макферти оплачивалась таким же договором.

– «Статья вторая. Настоящий Договор заключается сроком на шесть месяцев и может быть продлен автоматически, если не последует предуведомления о его расторжении, которое должно быть представлено Лицом, связанным Договором, за тридцать дней до истечения настоящего Договора…»

– Бертон, а еще тот француз… Ну, помнишь, который жрал тушенку как крокодил?.. Жадюга и сволочь… Они, кажется, предуведомили о расторжении Договора как раз ровно за месяц, а пристрелили их за неделю до интересующего их дня…

Буассар хмыкнул:

– «Статья третья. Ежемесячный оклад Лица, связанного Договором, выражается в приводимых ниже суммах (в конголезских франках): волонтер – 41 148.57, унтер-офицер – 49928.50, фельдфебель – 66438.25, младший лейтенант – 99 662.60, лейтенант – 105 642.25, капитан – 126 236.04, майор – 148 321.25, подполковник – 177 321.04. Выплата оклада производится ежемесячно и вперед. Ежегодное повышение – три с половиной процента».

– До повышения доживают не все…

Буассар меня не услышал.

– «К основному окладу добавляются надбавки для семейных (в конголезских франках): жена – 9 975.63, жена и один ребенок – 15 964.76, жена и двое детей – 22 343.26, жена и трое детей – 29 518.86, жена и четверо детей – 37 899.89, с прибавлением сверх этого по 8 381.03 конголезских франка за каждого ребенка».

Буассар заржал:

– Если бы я получал надбавку за всех своих детей!

И продолжил:

– «Если Лицо, связанное Договором, не помещено в гостиницу или в правительственный дом для приезжающих, то оно имеет право на квартирные, соответственно своей должности, а также суточные – 938 конголезских франков в день, а так же на ресторанную надбавку – 526 конголезских франков. Если Лицо, связанное Договором, находится в опасной зоне, оно имеет право на ежедневную надбавку за риск в количестве 2 345 конголезских франков…»

– Франки не бронежилет…

Буассар меня опять не услышал:

– «Статья пятая. В случае смерти Лица, связанного Договором, правомочным родственникам жертвы выплачивается 1 000 000 конголезских франков. Эта сумма налогами не облагается и никаким удержаниям не подлежит. В случае ранений, имеющих последствием полную потерю зрения, ампутацию или полную потерю функций обеих рук, обеих ног, или же одной руки, или одной ноги, полную инвалидность, или неизлечимое психическое заболевание, делающее невозможной любую работу, Лицу, связанному Договором, выплачивается 1 000 000 конголезских франков. Эта сумма налогом не облагается и никаким удержаниям не подлежит. Для постоянной частичной инвалидности устанавливается следующее