студенчестве привычка прочищать себе желудок после каждой пятой рюмки. Олег такой привычки не имел и в результате весь день провалялся у себя в каюте. Таня, как настоящая жена декабриста, сидела у койки, меняла холодные компрессы на лоб, подавала воду с алка-зельцером и терпеливо выслушивала мужнино нытье. «Потрясающая женщина, – в сотый раз подумал Максим. – И почему она досталась Олегу?..»
Катер был уже совсем близко. Оглушительно тарахтел старый движок, с наветренной стороны тянуло резкой бензиновой вонью. Максим, закурив новую сигариллу, рассеянно наблюдал, как суетятся египетские матросы, швартуя яхту бортом к пограничному судну. Солнце стремительно исчезало, его последние отблески дрожали на зубчатых вершинах далеких гор. «Хатшепсут» проваливалась в синие сумерки, хрусталь превращался в темный сапфир. Ярко-белая форма суданцев светилась в подступающей темноте.
Командир пограничников поднялся на борт, небрежно козырнул, смерил Максима презрительным взглядом и повернулся к капитану. Спросил что-то по-арабски. Ахмад Саид-бей шелестел бумагами, бормотал полузадушенным голосом. Максим подошел и встал перед суданцем.
— Добрый день, майор, – сказал он по-английски. Вряд ли командир пограничников был майором, но обращение ему явно понравилось – с лакированного черного лица исчезло выражение презрения. – Мы дайверы из России. У нас сафари, две недели. Судан – прекрасная страна. Лучшее море в мире…
— Лисенс, – перебил его пограничник. Максим кивнул капитану. Ахмад Саид-бей протянул суданцу разноцветный лист формата А4, предусмотрительно запаянный в целлофан. Стоявшие за спиной командира солдаты вытянули шеи, чтобы поглазеть на документ – похоже, это была первая легальная лицензия, которую они видели в своей жизни.
— Все законно, майор. Мы очень любим вашу страну. Вот здесь маленький подарок для вас и ваших людей.
Максим протянул пограничнику плотный пакет, изукрашенный сфинксами и пирамидами – память о посещении сувенирной лавки в Хургаде. Теперь в пакете находилась литровая бутылка водки «Чайковский», тонкую шейку которой охватывала желтая резинка. За резинку была аккуратно заправлена купюра с изображением Франклина. Одна, что бы там ни говорил капитан Саид-бей.
Суданец заглянул в пакет. Пошевелил бровями.
— Хорошо, – сказал он без всякого выражения и опять заговорил с капитаном по-арабски. Тот быстро отвечал, ухитряясь одновременно улыбаться Максиму.
— Если яхта быть в порядке, – медленно проговорил пограничник, выслушав речь Саид-бея, – вы мочь следовать дальше. До третьего ноября. Потом – назад, в Египет. Какие места вы хотеть делать визит?
Саид-бей услужливо развернул карту. Один из пограничников зажег фонарик – темнота быстро доедала палубу «Хатшепсут».
– Сначала пойдем сюда, – Максим ткнул незажженным концом сигариллы в почти невидимые глазу точечки коралловых рифов. – Потом дальше на юг, к мысу Рас-Диша. Затем к отмелям Абу-Дахара. Это здесь. Может быть, сюда…
Сигарилла поползла по глянцевой синеве Красного моря. Пограничник хмыкнул.
– Не сюда, – неожиданно грубо сказал он. Его черный палец отпихнул сигариллу Максима к африканскому побережью. – Сюда плавать нет. Нельзя.
Максим удивленно поднял глаза.
– Почему нельзя? Запретная зона? Военная база?
В темноте сверкнули неправдоподобно снежные белки глаз.
— Нет. Просто плохо. Вернуться – нет. Многие вернуться – нет. Понятно?
— Отсюда? – Максим аккуратно вернул сигариллу на место и очертил ей маленький кружок. – Отсюда многие не возвращаются?
— Да, – теперь в голосе офицера звучало раздражение. – Если вы не дураки, не идти сюда. Ваша лисенс в порядке, ОК, мочь следовать дальше. Сюда идти – не мочь. Все понятно, нет?
— Все ясно, майор, – успокаивающе сказал Максим. – Вы нам прекрасно все объяснили.
На катере вспыхнул яркий прожектор. Его луч скользнул по палубе «Хатшепсут» и остановился на сходнях, переброшенных через борт яхты. Офицер коротко кивнул капитану и повернулся к Максиму спиной.
– Сколько вы ему дали? – трагическим шепотом спросил Саид-бей, когда катер, оглушительно стуча двигателем, отвалил от «Хат-шепсут» и взял курс на берег. – Обычно суданцы очень придирчивы, все смотрят, все ощупывают… Вы, наверное, дали ему слишком много…
Максим помолчал. Потом развернул карту и указал капитану на маленькую темную отметину.
– Если доставишь нас сюда, – сказал он, – получишь куда больше.
2.
Издалека остров казался золотой медалью, приколотой к лазоревому мундиру моря. За полосой неправдоподобно-желтого песка вставала ажурная изгородь перистых пальм. Над темно-зелеными кронами лениво парили крупные белые птицы.
– Красотища! – восхищенно протянула Оксана, прильнув к окулярам бинокля. – Как в кино!
Максим похлопал ее по круглой оттопыренной попке, перечеркнутой тонкой белой ниточкой стрингов.
– Лучше, котенок, – сказал он снисходительно. – Гораздо лучше, чем в кино.
На душе у него было неспокойно. Остров выглядел мирным, живописным, совершенно безопасным. Между тем в квадрате, помеченном на карте кончиком сигариллы, больше ничего не было. Голубая пустыня моря и золотое пятнышко острова. Именно сюда пограничники почему-то не рекомендовали им заходить.
— А там есть отель? А то каюта так надоела… Мне хочется выспаться на шикарной кровати, а тебе, Максик?
— Нет там никаких отелей. Это необитаемый остров, понимаешь? Потерпишь со своей кроватью до Москвы…
Оксана была хорошей девушкой – доброй, не подлой, по-своему верной. Но иногда простодушие Оксаны раздражало Максима так, что ему хотелось ее ударить.
— Ну и зачем? – Оксана обиженно надула слегка подправленные силиконом губки. – Вы нарочно, что ли, в самую глушь забрались? Ни отелей, ни джакузи, жуем уже третий день одно и то же…
— Конечно, котенок, – терпеливо ответил Кольцов. – У нас же сафари, приключение. Чем меньше вокруг народу…
Остановись.
Он замер с открытым ртом, будто испугавшись, что голос, прозвучавший у него в голове, может услышать кто-нибудь другой. Оксана, разумеется, ничего не заметила.
— …Тем больше рыбы в море. У популярных курортов давно уже всю распугали. А здесь до сих пор живут гигантские манты – восемь метров размах крыльев. Хочешь увидеть восьмиметровую манту?
— Не нужны мне ваши дурацкие манты. Я кровать хочу восьмиметровую. И ванну… Ой!
Оксана заплясала у фальшборта, не выпуская из рук бинокля.
— А вот он и не необитаемый, твой остров!
— Что ты там увидела? – спросил Максим, подходя. Он попытался отобрать у нее бинокль, но это оказалось трудным делом: Оксана хихикала, изворачивалась, отпихивала его загорелым бедром, и в результате едва не выронила дорогущую цейссовскую оптику за борт. В конце концов Максим одержал победу и поднес трофей к глазам.
Островок, судя по всему, был атоллом – на это намекала и плавная закругленность его береговой линии, и голубое пятнышко центральной лагуны, блестевшее за изгородью пальм. Там, у лагуны, стояло какое-то длинное низкое строение – то ли склад, то ли барак. Никаких людей, впрочем, на островке заметно не было.
– Разве ты кого-то там видела? Просто заброшенная хижина, вот и все. Может, ее построили
