самолетов на больших высотах, разрабатывали для летчиков высотные герметичные костюмы — прообразы будущих космических скафандров. Кому же, как не фантастам, заниматься такими материями! Хайнлайн и не скрывал, что одну из моделей скафандра позаимствовал из романа коллеги, Эдмонда Гамильтона… А еще они с энтузиазмом готовили тот самый сенсационный «Филадельфийский эксперимент», растиражированный в книжках-бестселлерах и на экране. Впрочем, любители конспирологической и уфологической литературы могут спать спокойно. Азимов позже вспоминал: «Мы-то раньше других поняли, что занимаемся втиранием очков военному начальству!»
После окончания войны Хайнлайн снова ненадолго ушел в политику. Но к тому времени его взгляды кардинально изменились. Он уже стыдился своих социалистических заблуждений молодости и отныне всегда — открыто и последовательно — поддерживал американских ультраправых. В пятидесятых годах — это был печально знаменитый сенатор Маккарти, десятилетием позже — столь же одиозный Голдуотер, а в восьмидесятых — Рейган.
К 1948 году Роберт Хайнлайн успел второй раз жениться. На сей раз его избранницей стала Вирджиния Герстенфельд, с которой он познакомился в той самой секретной лаборатории. Это была женщина новой формации: задолго до полной победы феминизма Вирджиния имела дипломы биохимика и авиационного инженера-испытателя (в чине лейтенанта ВВС), увлекалась бодибилдингом и свободно владела семью языками, в том числе русским. Кроме того, она разделяла политические взгляды мужа (хотя Азимов остался при убеждении, что переменой взглядов Хайнлайн обязан именно Вирджинии). Брак их оказался крепким — они прожили вместе все оставшиеся сорок лет, отпущенные Хайнлайну.
Их постоянным домом стал маленький приморский городок Санта-Круз в северной Калифорнии. Лучшего места для туберкулезника не найти — не исключено, что именно благодатный коктейль из солнца, морского воздуха и хвойных зарослей секвой, покрывавших все окрестные горы, позволил Хайнлайну прожить эти сорок лет. Роберт и Вирджиния много путешествовали, не раз обогнув земной шар. Теперь мы знаем, что проблемы с публикацией произведений Хайнлайна в СССР были связаны не только с их содержанием, но и с двумя опубликованными путевыми заметками, посвященными единственной поездке супругов в нашу страну. Угораздило же их попасть к нам в мае 1960 года, когда над советской территорией был сбит американский самолет-разведчик U-2!
Первые серьезные проблемы со здоровьем, если не считать хронического туберкулеза, начались у Хайнлайна в 1970 году. После тяжелого перитонита писатель почти два года приходил в себя. А спустя восемь лет он свалился с сердечным приступом на райском тропическом Таити… Но и на тот раз все обошлось — Хайнлайну одному из первых успешно провели операцию коронарного шунтирования.
Однако после второго «звонка» здоровье все чаще давало сбои. Он еще успел получить диплом почетного доктора литературы Восточно-Мичиганского университета. Но другую премию — Почетную награду НАСА (за вклад в пропаганду космических исследований) — получала уже его вдова. Ранним утром 8 мая 1988 года Роберт Хайнлайн, у которого началась эмфизема легких, уже не проснулся.
Адмирал отправился в свое последнее плавание.
Творчество Роберта Хайнлайна делится на три периода — ранний, средний (пиковый) и поздний (закатный).
В 1939 году, по единодушному мнению историков американской НФ, начался его подлинный «Золотой век». Великий редактор Джон Кэмпбелл, обладавший невероятным чутьем на таланты, незадолго до этого получил в свои руки «инкубатор» — журнал «Astounding Stories», где стал выращивать эти таланты десятками. Один кэмпбелловский «выпуск 1939-го» чего стоит: Азимов, Ван Вогт, Дель Рей, де Камп, Старджон, Бестер. И Роберт Хайнлайн. В августовском номере вышел его дебютный рассказ «Линия жизни», за который автор получил 70 долларов. Вскоре последовали хорошо знакомые нашему читателю «Реквием», «Взрыв всегда возможен», «Дороги должны катиться», «Логика Империи»…
Ранние рассказы Хайнлайна составили одну из первых «историй будущего» в англоязычной фантастике — и, безусловно, одну из самых детализированных и прописанных. Она охватывает период с конца ХХ по ХХVI век и посвящена как технологическим и социальным переворотам на Земле, так и этапам освоения космоса, от первых баз на Луне до первых межзвездных экспедиций. Автор подробно расписал хронологию своего «будущего», повесив схему у себя в кабинете и постепенно заполняя ее лакуны рассказами. Некоторые так и остались незаполненными, да и вся схема очень быстро перешла в разряд «параллельной истории» — потому что реальная развивалась совсем не по Хайнлайну. О большинстве его конкретных технических догадок и говорить нечего.[4]
Но если отвлечься от футурологических и научных прогнозов… Разве устарел слепой космический бард Райслинг из «Зеленых холмов Земли», оттого что космическая экспансия человечества развивается не так и не теми темпами, как это виделось Хайнлайну более полувека назад? И что, хуже читается сегодня архетипичная повесть «Пасынки неба»? Первая из серии книг о «звездных ковчегах» с меняющимися поколениями, постепенно забывающими, куда и зачем направлялся их космический дом. А многие произведения не утратили актуальности и сегодня. Например, повесть «Взрыв всегда возможен» после Чернобыля уже и никакая не фантастика. Что касается теократической антиутопии, описанной в повести «Если это будет продолжаться…», то ее, как это ни печально, тоже рано списывать в архив.
Кроме «истории будущего», в конце 1940-х писатель начал новый цикл, на сей раз объединенный не сюжетом или единым пространством-временем, а жанром. Или, как бы сейчас сказали, форматом. В результате англоязычная литература обзавелась специфической «детской научной фантастикой». Невероятно, но до Хайнлайна никому не пришло в голову последовать примеру переводного Жюля Верна!
Поскольку это был «не формат», автору долго пришлось искать издателя. И все же, начиная с 1947 года, на каждое Рождество стало выходить по роману Хайнлайна для детей. Стартовала серия «Космическим кораблем «Галилео» (в 1950-х по роману был снят фильм «Цель — Луна»).
Конечно, многое в этих книгах безнадежно устарело, но главная проблема, заставившая писателя взяться за фантастику для детей, вероятно, относится к разряду вечных. Как воспитать из подростка мужчину? Что должен сделать отец, старший товарищ, любой, кто взял на себя ответственность учить, чтобы если не устранить целиком, то хотя бы максимально «сузить» щель непонимания между поколениями?
Два десятилетия — пятидесятых и шестидесятых — стали пиком в творческой биографии Роберта Хайнлайна. Не касаясь всех книг, написанных в этот период (хотя среди них были вполне достойные, например, неожиданно лиричный и теплый для этого автора роман «Дверь в лето»), достаточно назвать всего две. Те, о которых уже шла речь выше: «Звездный десант» и «Чужак в чужой стране».
Обе принесли писателю по премии «Хьюго» (впервые Хайнлайн стал ее лауреатом в 1957-м — за роман «Двойная звезда», или правильнее — «Звезда-двойник»). И буквально раскололи доселе монолитный мир поклонников Хайнлайна. Потому что ни одна из половин не могла взять в толк: как он смел написать ТАКОЕ?! Имелось в виду произведение, понравившееся как раз другой половине.
«Звездный десант» (1959) вызвал гневные нарекания со стороны тех, кто причисляет себя к либералам и демократам. Поскольку оба термина в наше время и в нашей стране изрядно дискредитированы, сразу же уточню, о ком веду речь. Разумеется, не о сторонниках либеральной экономики и не о доморощенных «либерал-демократах» (смысл кавычек, надеюсь, ясен). А о тех, кто привык размышлять, критически анализировать и делать осознанный выбор. Кто желал бы жить по законам общества, а не по казарменному уставу и не по милости вождя. Кто, наконец, убежден, что государство — для человека, а не наоборот. И никакие «высшие национальные интересы» и «великие идеи» не стоят простой человеческой жизни — если только она не приносится на их алтари добровольно.
Одними критическими выпадами дело не ограничилось. Ряд коллег Хайнлайна, задетых за живое, ответили ударом на удар — достаточно назвать роман-памфлет Гарри Гаррисона «Билл — герой Галактики», в котором только слепой не увидит жесткую полемику со «Звездным десантом». Другие, не разделяя взглядов Хайнлайна, пытались хоть частично реабилитировать его и прилагали немалые усилия, чтобы отыскать в романе некий скрытый «второй пласт». Будто бы свидетельствующий о том, что автор и сам отнюдь не в восторге от изображенного им мира, а просто, как и подобает уважающему себя фантасту, взял парадоксальную ситуацию и довел ее до абсурда…
