— Это чтобы тебе не пришло в голову выпрыгнуть, — прокомментировал он. — Мы едем в такое место, где ни хефн, ни его прихлебатели не станут нас искать. И кстати, — злобно добавил он, — не бойся, я тебя больше не трону. Меня тошнит от одной только мысли любить дуру, которая выболтает все гайяистам. — Внезапно он развернулся к ней всем телом. — Стыдись! Ты знала, что меня бросили в тюрьму? Но дело не только во мне — ты еще и церковь поливаешь грязью, а это уже… даже подумать страшно!
Произнося эту речь, дед походил на сумасшедшего: буравил Лекси глазами, плевался слюной, гримасничал. Машину занесло. Лекси съежилась от страха. А еще от чувства вины. Сколько бы ни беседовал с ней психотерапевт, сколько бы ни твердили папа и Пэм, эфраимит-ское воспитание глубоко въелось в сознание Лекси.
Некоторое время они ехали молча. Наконец Лекси робко спросила:
— Мама с папой знают, куда ты меня везешь? Дедушка гаденько ухмыльнулся.
— Твоя мама знает только то, что я ей сказал, но туда мы не поедем. Атвой отец… Ну он-то ничегошеньки не знает. Атеперь не ерзай и не раскрывай рта.
Таким Лекси своего дедушку никогда не видела, даже заподозрить не могла ничего подобного. Всю ее жизнь он обращался с ней как с принцессой — искусственно и слащаво, даже когда делал с ней разное в темноте. Она боялась оставаться с ним наедине, но никогда не испытывала ужаса, не страшилась за свою жизнь. Но этот сумасшедший незнакомец пугал ее настолько, что у нее цепенели мысли.
Хорошо еще, что, мельком увидев из окна гримерного трейлера дедушку, которому запретили к ней приближаться, она оставила сообщение Пэм. Девочка позвонила сразу же, хотя в сообщении ей не хотелось раскрывать суть дела. Потом настало время съемок — бесконечные дубли, — и лишь к середине дня Марси объявила: на сегодня все. Лекси шла в гримерную, когда мама (голос у нее был возбужденный и радостный) позвала ее посмотреть на что-то за трейлером. К тому времени девочка совсем забыла про дедушку, и стоило ей зайти за фургончик, как они накинули ей на голову одеяло и затолкали в машину.
— Мам! — взмолилась она, когда ее уже пристегнули и одеяло свалилось.
РоЛейн украдкой оглянулась через плечо.
— Не волнуйся, милая, все будет хорошо. Просто слушайся дедушку и делай, что он говорит. Мы очень скоро увидимся.
Через окно она сжала локоть Лекси, и машина тронулась.
— Мне нужно в туалет, — заскулила девочка. Он назвал ее дурехой: прекрасно, она сыграет дуреху.
— Придется потерпеть, — голос деда звучал спокойнее. Он не сводил глаз с дороги.
— Нет, мне правда очень надо, — визгливо пожаловалась она. Может, еще чуть гнусавее? Самую малость. — Мне уже хотелось, когда я к трейлеру подходила. Дедушка, я штаны намочу!
— Я велел тебе заткнуться, — отрезал он, но вид у него стал беспокойным. Он, вероятно, взял джип у своего знакомого, а какой владелец обрадуется, если его сиденье обмочат?
«Так, уже неплохо», — отметила про себя Лекси, но быстро сообразила, что дедушка не развяжет ей руки и не отпустит одну в кусты. Он будет ее держать, сам задерет платье и стащит с нее трусы. Он заявлял, будто его тошнит от мысли, что ее можно «любить» — а вдруг в кустах он передумает? Лекси овладел еще более тошнотворный страх.
— Наверное, смогу потерпеть немного, — надувшись, пробубнила она.
— Вот-вот, — буркнул дед и глянул на нее так, что Лекси обрадовалась, что изменила тактику. — Нам все равно уже недолго осталось.
— Но шнурок мне руки режет, они вот-вот отнимутся.
— Я же сказал, уже недолго.
В этот момент сердце Лекси подпрыгнуло от радости — в вышине раздался шум вертолета. Может, Пэм уже перезвонила? Сейчас все, наверное, сообразили, что она пропала. Может, Джейми из штаб- квартиры гайяистов позвонил в полицию Солт-Лейк. В эти места допускались лишь вертолеты властей, значит, полиция уже ищет ее. Девочка вывернулась, пытаясь что-нибудь разглядеть, но шум стал громче, и внезапно из-за гребня горы поднялась винтокрылая машина.
Вот только не полицейская. На боку у нее значилось: «Церковь пророка Эфраима». Уже читая надпись, Лекси осознала, что дед смотрит вверх не с тревогой, а с ожиданием. Вертолет заходил на посадку за деревьями чуть выше по склону, а дедушка уже свернул на стоянку возле заброшенной лужайки для пикника, какие были популярны раньше, когда в каньоны к востоку от Солт-Лейк можно было въехать на частной машине.
Сердце Лекси упало. Дедушка отдает ее церкви. Он украл ее не ради себя или мамы, он украл ее при помощи, возможно, даже по приказу глав церкви.
Дед заглушил мотор и обошел машину, чтобы вытащить внучку.
— Вверх по склону, — приказал он и, подталкивая девочку перед собой, погнал ее по тропинке, которая вилась между стареньких столов на террасах. Тропинка вела почти прямо к обрывистой стене каньона. На полпути деду пришлось остановиться: преодолевая одышку, он согнулся пополам, однако локтя Лекси не выпустил. Вероятно, пока он переводил дух, она смогла бы вырваться, но какой в этом смысл, ведь под ногами тут сплошные камни, а она босая, хотя ступни у нее и загрубели от бесконечных дублей на съемках. И даже если она не потеряет равновесия со связанными за спиной руками, далеко ей не уйти.
— Если ты меня развяжешь, я сама пойду, — не надеясь на удачу, пробормотала Лекси.
— Не смеши меня, — прорычал дедушка. Они двинулись снова.
Лекси ожидала увидеть Сайра Купера, но рядом с вертолетом стоял каноник ее собственной общины, старый друг дедушки, который всегда говорил: «Как чудесно, что именно в нашей общине живет семья, получившая Завет».
Каноник Эриксон широко улыбнулся Лекси, а потом нахмурился, увидев, что у нее связаны руки.
— Это обязательно — связывать ее, как свинью, Эд?
— Уж ты мне поверь, — отдуваясь, просипел дед, лицо у него побагровело. — Надо. Эта девчонка бегает, как кролик.
Наклонившись над руками Лекси, каноник Эриксон сочувственно похмыкал, и Лекси выдавила стратегическую слезу, которая скатилась у нее по правой щеке, уже мокрой от неподдельных.
— Ох, милочка, как же они тебе в кожу впились! Джаред, — крикнул он кому-то в вертолете, — возьми нож и освободи руки нашей гостье.
— Сначала посади ее в вертолет и запри, — посоветовал дедушка. — Ты, Карл, совсем не знаешь девчонку.
Каноник кивнул.
— Ладно. Полезай, Лекси.
Человек по имени Джаред выпрыгнул из вертолета, подхватил ее, как куль с мукой, и подсадил на место позади пилота, затем сам залез следом, щелкнул складным ножом, и шнурок разошелся.
Сколь бы ни онемели руки, Лекси, будь она на земле, молнией метнулась бы прочь. Дедушка был прав. Она уже воображала, как залезает в какую-нибудь расщелину и сидит там, скорчившись, пока они тяжело топают мимо, пинают несчастные кусты и никак не могут ее найти. Потом она отрывает полосы от платья, чтобы обмотать ноги, сооружает себе укрытие и прячется, как мышка, пока в дело не вступают Джейми и Пэм. В это время года в горах созревают ягоды и полно воды. Она твердо верила, что рано или поздно Пэм ее спасет.
Но бесполезно: она в вертолете, и пилот заводит мотор.
4
В экспрессе из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас и Солт-Лейк, сидя за столиком вагона-ресторана Пэм, мелкими глотками пила сидр. Девушка нервничала, что не мешало ей строить смелые планы. За окном скользила унылая невадская пустыня.
Если Лекси одна в горах, ее нужно найти немедленно. Если ее держат у себя эфраимиты (а это представлялось более вероятным), то нет причин беспокоиться за физическую безопасность пленницы, но
