массы корабля. ПРДБ обходит эту проблему тем, что не берет топливо с собой. Идеальный ПРДБ теоретически может разгоняться бесконечно.
Но поскольку торможение при улавливании межзвездного вещества возрастает вместе со скоростью, у такого корабля будет иметься предельная скорость, при которой торможение станет равным тяге. Для создания положительной тяги термоядерный реактор должен обладать способностью осуществлять реакцию без существенного торможения поступающих в него ионов (относительно скорости корабля).
Собранное воронкой вещество может служить рабочим телом для плазменного реактивного двигателя, ионного реактивного двигателя и даже реактивного двигателя на аннигиляции вещества и антивещества. Межзвездная среда содержит в среднем 10-21 кг массы на кубометр пространства, в основном в форме неионизированного и ионизированного водорода, с небольшой примесью гелия и без значимых примесей других газов. Это означает, что воронка должна прочесать 1018 кубометров пространства, чтобы собрать 1 грамм водорода.
Очевидным источником энергии, предложенным Буссаром, является термоядерный синтез на основе слияния ядер водорода (протонов) — наиболее распространенного компонента межзвездного газа. К сожалению, добиться слияния протонов чрезвычайно трудно. Поэтому источниками энергии для межзвездного ПРДБ должны быть другие термоядерные реакции, однако нужные изотопы в космосе очень редки, и запас топлива надо будет везти с собой. Реактор может работать, используя известные реакции слияния дейтерия и другого изотопа водорода, трития.
Один из вариантов конструкции ПРДБ читатели могут увидеть на обложке журнала.
УИЛЬЯМ МИКЛ. ПЕРЕЙТИ К ЕДИНОМУ
Старый Горди перешел к Единому через два месяца после нашего прилета. Он ушел радостно, а перед тем как улечься на церемониальный алтарь, пожал мне руку. Только раз ярко сверкнул словно подмигнувший глаз — и старик застыл в неподвижности. Друзо покинули зал счастливыми и оживленными группками, оставив меня возле тела.
Похоже, он точно умер.
Мне его уже не хватало…
Когда мы опустились на планету, нас встречали. Он подошел первым и поприветствовал нас, широко раскрыв пушистые руки.
Без тени удивления на лице. Чуть позже он объяснил свою осведомленность так: «Единый подготовил нас». С этого момента старик стал моим постоянным спутником, бессменным гидом и помощником в изучении нравов и обычаев друзо. Пока Единый не позвал его.
— Мы не можем отказать Единому, — пояснил он, совершая ритуальное омовение.
Это были его последние слова.
Теперь Старый Горди мертв, потерян для религии, которую я так и не смог постичь, и пустая оболочка безжизненно лежит передо мной на камне…
Горди — не имя, а ближайшее созвучие, которое смогли найти наши переводчики, расшифровывая свистящие трели речи друзо. И насколько я смог разобраться, всех местных жителей звали Горди, с тонкими, едва заметными нюансами, помогающими различать их. Например, мой друг был Старым Горди, потому что являлся самым старым в семействе и главой рода. Также мне довелось встречать нескольких разных индивидуумов, известных как Юный Горди, и лишь одного несчастного бедолагу звали Тупой Горди.
Слезы навернулись на глаза, и я украдкой вытирал их, когда кто-то подергал меня за рукав. Опустив глаза, я встретил печальный взгляд молодого друзо.
— Юный Горди, Который-В-Свое-Время-Станет-Главой-Рода, хочет знать, почему у тебя из глаз вытекает вода.
Это единственное, что мне в них нравилось — непосредственная прямота и абсолютное отсутствие хитрости.
— Я опечален тем, что Старый Горди покинул нас, — со вздохом ответил я. Мохнатая бровь молодого друзо недоуменно поползла вверх.
— Но Старый Горди сейчас с Единым, и он всегда с нами. — Он склонил голову, словно прислушиваясь к какому-то отдаленному звуку. — Он говорит, что я должен помочь тебе понять.
Я буквально оттолкнул его и пошел, стыдясь своей несправедливой грубости, но сейчас я меньше всего был готов воспринимать какую-либо религиозную чушь. Я злился и страдал — нужно время, чтобы примириться с потерей друга.
Импровизированный бар в это время дня пустовал — вся команда работала: геологическая разведка, биологические исследования, даже археологи пытались что-то раскопать. Я знал, что эти последние два приятеля уже начинали падать духом. Друзо прошли долгий исторический путь и хранили великолепные рассказы в устных преданиях, но письменности у них не было. Никакими прочными, долговечными постройками друзо тоже не обзавелись — их маленькие домики походили на скособоченные глиняные хаты и не слишком превосходили размерами шалаши.
— Это неестественно, — сказал как-то один из археологов. — Все существа, наделенные сознанием, что-нибудь строят: храмы богов, статуи исторических личностей, да хоть какие-нибудь произведения искусства создаютБлиже всего мы подошли к постижению местной истории через повествования Старого Горди, но даже тогда истина была скрыта под толстым слоем легенд о приходе Единого.
Опять! Я не мог перестать думать о старике: вот он живой — и тут же, в следующую секунду, мертв.
— Виски. Полный стакан, — сказал я Трише, шеф-повару и архивариусу нашей команды. На этой неделе она по совместительству еще и барменша, и весьма неплохая, потому как знает, когда надо держать язык за зубами.
Я прикончил почти полный стакан огненной воды одним плавным глотком и почувствовал, как ее жар упал в желудок, когда я попросил повторить. Пока Триша наливала вторую порцию, я объяснил:
— Тяжелый день… Знаю, что утром грядет расплата.
Триша улыбнулась, и я почувствовал в груди совсем другой жар —
более мягкий, тонкий, но не менее сильный.
— Я заканчиваю через час, — сообщила она. — Не возражаешь, если я к тебе приду? Посидим, поболтаем. Уж и не припомню, когда я последний раз расслаблялась.
На самом деле мне не нужна была компания. Все, чего я хотел —
это лишь напиться и забыться.
— Конечно, ты можешь прийти, но не обещаю, что через час еще буду трезв.
Она снова улыбнулась, и я подумал, что, возможно, не прав. Может, мне лучше оставаться трезвым, если она и дальше будет вот так улыбаться.
Слово за слово, и на следующее утро я проснулся в чужой постели.
Сначала я как-то растерялся, потом почувствовал, что рядом кто-то лежит. Я невольно улыбнулся, вспомнив всё, и решил было разбудить ее, чтобы продолжить вчерашнее, но вечернее пиво лежало горячим и тяжелым грузом в мочевом пузыре.
Пусть не сразу, но я нашел нужную дверь. Шагнул в туалет, включил свет и чуть не закричал.
Маленький друзо сидел на унитазе и улыбался, глядя на меня снизу вверх.
— Если вы закончили свои спаривания, Юный Горди хотел бы поговорить с тобой.
Памятуя беседы со Старым Горди, я понял, что объяснять человеческую физиологию не имело смысла — это лишь вызывало смех. Как друзо производят потомство, оставалось для нас тайной, но я полагал, что зачатие происходило без какого-либо проникновения — обычно в этой части они особенно громко смеялись.
