причем один из них отправился к праотцам, спасая дитя, попавшее в вольер со злобными хищниками в местном зоопарке, а другой последовал его примеру, пытался защитить моллюта, каким-то образом оскорбившего сборище патрукан, немедленно превратившееся в уродливую и кровожадную толпу.
— Итак, воздействие распространилось не только на людей, сэр, – сообщил я капитану Симмсу в тот же день, когда получил сообщение от историка. – То, что присутствует на планете, влияет на все разумные существа.
— Разделяю твой интерес, – кивнул он. – Однако повторю еще раз: я не обладаю полномочиями, необходимыми, чтобы отправить тебя туда.
— У меня есть неиспользованный отпуск, – напомнил я. Он проверил по компьютеру:
— Отпуск можешь получить только через пять месяцев.
— Тогда возьму отпуск за свой счет.
— Подумай хорошенько, – посоветовал он. – Пока эта планета не принесла серьезного вреда. Неужели ты хочешь отправиться туда, поболтаться неделю-другую, вернуться домой, а затем однажды предъявить миру доказательства того, что стал неуязвимым для пуль и лучей лазеров?
— Нет, – возразил я. – Ни в коем случае.
Произнося эти слова, я верил в их искренность, однако с каждым прожитым днем загадка планеты овладевала моим воображением все больше. И еще один вопрос, заданный капитаном Симмсом, не давал мне покоя: если эти люди действительно хотели умереть, почему они не могли воспользоваться собственным пистолетом или принять смертельную дозу какой-нибудь отравы? А потом я вспомнил Майро-на Сеймура на койке в реанимации. Он вовсе не желал умирать. Напротив, хотел видеть какую-то женщину, которая, по его мнению, должна была знать о том, что оц находится в госпитале.
Ладно, женщина могла оказаться бредом, однако относительно желания жить сомнений не возникало.
Минуло три недели, а моя идея, кажется, уже начала перерастать в навязчивую. Я сообщил капитану Симмсу, что прошу предоставить мне месячный отпуск за собственный счет, и если не получу такового, то вполне готов оставить место работы.
— Не валяй дурака, – посоветовал он. – Увольнение – слишком серьезный шаг, чтобы предпринимать его ради какой-то фантазии. К тому же я уже доложил о результатах твоего расследования командованию флота и разведывательной космической службе. Не сомневаюсь, они займутся этой проблемой.
— Я тоже не сомневаюсь, сэр, – отчеканил я. – Но не факт, что это произойдет при нашей с вами жизни.
Капитан метнул в меня быстрый взгляд.
— В настоящее время мы ведем десять – двенадцать малых войн, – продолжал я. – Флот и разведка найдут достаточное количество более важных дел, чем обследование планеты, на которую шесть лет не ступала нога человека.
— Я передал им все подробности, – убеждал капитан Симмс. – И если они сочтут дело важным, то доберутся до Никиты хоть послезавтра.
— А если раскроют загадку, но навесят на нее гриф «Секретно», – парировал я. – Я хочу знать, что там произошло.
— Между прочим, я не пытаюсь отговорить тебя… – сказал капитан после долгой паузы.
– Никак нет, сэр.
– Хорошо. Даю тебе месяц, начиная с завтрашнего дня. – Он передал мне небольшой куб. – Прямого рейса туда нет. Здесь право бесплатного проезда на всех кораблях Земли и ее союзников.
– Благодарю вас, сэр, – ответил я.
– Коды сотрутся ровно через тридцать дней, поэтому не задерживайся дольше, если только не собираешься оплатить обратный проезд из своего кармана.
– Весьма благодарен за заботу, сэр.
— Ты хороший сотрудник, – произнес капитан с легким смущением (любая похвала всегда давалась ему с трудом). – И мне не хотелось бы потерять тебя.
— Этого не случится, – пообещал я. – Думаю, что вернусь еще до истечения месяца с точным ответом на наш вопрос.
— Ну, доброго здоровья, – напутствовал капитан.
— Почему не удачи?
– Мне кажется, что повезет тебе только в том случае, если ты не найдешь того, чего ищешь, – проговорил капитан Симмс самым серьезным тоном.
Тем, кто сидит на Земле и не думает оставлять ее, часто кажется, что, располагая кораблями, передвигающимися со сверхсветовой скоростью, и умея пользоваться пространственными червоточинами, мы за один день можем добраться в любое место Галактики. Это распространенное заблуждение. Червоточины уводят наши корабли туда, куда надо им самим, а не куда хотим попасть мы, но Галактика остается громадной, даже если ты мчишься по ней во много раз быстрее света. Я потратил день на то, чтобы добраться до Антареса III, где пересел на другой корабль, следовавший до Бэкингема IV. День ушел, чтобы дождаться рейса на Микелин. А уже там я арендовал частное суденышко для завершающей части путешествия.
– Рекомендую тебе впечатать этот пейзаж в собственные мозги, – сказал пилот, едва крохотный кораблик опустился на поверхность Никиты. – Я вернусь сюда ровно через десять дней. И если ты не окажешься именно в этом месте, я не стану в одиночку обыскивать целую планету, а это значит, ты застрянешь здесь до конца дней своих. Уразумел?
– Уразумел, – эхом отозвался я.
– А ты уверен, что взял с собой достаточно еды? – спросил он, бросив взгляд на мой рюкзак.
— Пищи и воды у меня на двенадцать дней, так что хватит с запасом.
— Не обнаружу тебя здесь через десять дней – считай, никакого запаса у тебя нет, – отрезал он. – Смотри не опоздай.
Люк за ним захлопнулся, и я остался один. Первый человек, ступивший на поверхность Никиты за последние шесть лет.
Чувствовал я себя превосходно. Черт, да при 82% земного тяготения всякий почувствует себя орлом. Именно в таких мирах выхаживали пациентов-сердечников: легкий недостаток кислорода с избытком компенсировало более слабое тяготение.
Мирок оказался достаточно приятным на взгляд. Над бурым подобием травы, почти всюду покрывавшим землю, кое-где возвышались скопления странного вида деревьев, и солнышко привычного спектрального класса G освещало поверхность Никиты ярко, но не жарко. Я заметил нескольких мелких, похожих на грызунов зверьков, поглядывавших на меня из-за кустов и деревьев, однако всякий раз, когда я поворачивался к ним, они немедленно прятались по своим норам.
Я знал, что на планете есть вода. Два пресноводных океана снабжались талой водой рек, стекавших со снежных вершин четырех хребтов. Литература свидетельствовала: вода эта скверно пахла, а на вкус была еще хуже, однако пить ее все-таки разрешалось. Я не имел ни малейшего представления о том, водится ли в этих водоемах рыба, однако допускал подобную возможность. Добравшись до звезд, мы смогли уяснить себе одну вещь: жизнь не только принимает самые странные обличья, но и возникает в самых неожиданных местах.
Согласно имевшейся у меня карте, я находился в четырех милях от места сражения, а значит, от оружейного склада. Я следовал путем, который прошла наша диверсионная группа. Корабль опустился на дальней стороне планеты, тысячах в трех миль отсюда, а потом под покровом ночи скоростной аэрокар доставил бойцов в это место, хотя последние несколько миль им пришлось пройти пешком.
Я поискал было взглядом следы лагеря, однако тут же сообразил: тайная диверсионная группа не станет разбивать бивак под носом у противника, но продолжит свой путь, стараясь, чтобы ее не заметили.
Почва оказалась ровной, трава невысокой, так что я шел и шел, пока наконец не достиг своей цели. Там, где прежде находился склад амуниции, зияла воронка метров 500 в окружности и глубиной примерно 15. Экипажи спасательных кораблей обеих сторон явным образом не имели возможности одновременно позаботиться о живых и погибших, и кое-где виднелись скелеты людей и патрукан, дочиста обглоданные
