видеть меня.
– Это не ответ.
– Я сказала тебе, что в данный момент являюсь человеком и что во мне заключено все, в чем ты нуждаешься. Этого достаточно?
— А ты не оборотень?
— Нет, Грегори, я не оборотень.
— Но как тогда тебе удается выглядеть подобным образом?
— В таком облике ты хочешь видеть меня, – ответила она.
— А если я захочу увидеть тебя такой, какова ты на самом деле?
– Ты этого не хочешь, – ответила она и показала на себя, – а желаешь видеть именно это…
– Почему ты так думаешь?
— Грегори, Грегори, – вздохнула она, – неужели ты полагаешь, что я создала это лицо и тело, повинуясь своему собственному воображению? Я увидела этот облик в твоем сознании.
— Дерьмо собачье! – воскликнул я. – Мне еще не приходилось встречать похожих на тебя девушек.
Она улыбнулась:
– Но ты жаждал встретиться с такой. – И добавила после паузы:
– А если встретишь такую, то поймешь, что ожидал, чтобы ее звали Ребеккой. Я не только всё, в чем ты нуждаешься, но также всё, чего ты хочешь.
— Всё-всё? – переспросил я с сомнением.
— Всё.
— Давай уточним один вопрос. Твоя одежда – такая же иллюзия, как ты сама?
— Одежда – это иллюзия, – согласилась Ребекка, и вдруг блузка и брюки исчезли, и она осталась передо мной во всей своей нагой и идеальной красе. – Но я – реальна.
— Ты реальна как нечто, не известное мне, – возразил я. – Но тебя нельзя назвать реальной женщиной.
— В настоящий момент я столь же реальна, как и любая знакомая тебе женщина.
— Позволь-ка подумать, – проговорил я.
Однако, пытаясь размышлять, я не мог оторвать от нее глаз. А потом понял, что думаю не о том, о чем следовало бы, и потупился.
– А то существо, которое прогнало ночного бродягу, – спросил я, – Это же была ты, так ведь?
— Я была в то мгновение тем, в ком ты более всего нуждался, – ответила она.
— А то, что обрывает листья с макушек деревьев… змея, птичка, какая-нибудь тварюшка… это тоже ты?
— Ты нуждаешься в смеси листьев и трав, чтобы противостоять инфекции.
— То есть ты хочешь сказать, что находишься здесь исключительно для того, чтобы служить мне? – удивился я. – Вот уж не думал, что Господь будет настолько щедрым ко мне.
— Нет, Грегори, – возразила Ребекка. – Я хочу сказать, что по своей природе, по призванию ощущаю потребность ухаживать за теми, кто нуждается в сиделке.
— А как ты узнала, что я попал в беду… или даже просто о том, что я нахожусь на этой планете?
— Существует много способов подать знак беды, и некоторые из таких сигналов намного сильнее, чем ты можешь представить.
— Ты хочешь сказать, что если кто-то будет страдать, скажем, в пяти милях отсюда, ты узнаешь об этом?
— Да.
– А если больше, чем в пяти милях? – продолжил я. Она промолчала. – А в пятидесяти? В сотне? На всей треклятой планетке?
Она заглянула мне в глаза с такой печалью, что я полностью забыл о ее наготе.
– Я не ограничена пределами планеты, Грегори.
– А когда ты убегала на несколько минут… то спасала другого человека?
— На этой планете, кроме тебя, людей нет, – ответила она.
— Кого же тогда?
— Крошечное сумчатое животное сломало лапку. Я облегчила его страдания.
— Это уж слишком, – заметил я. – По-твоему выходит, что больное дикое животное позволило странной женщине приблизиться к нему… Трудно поверить.
– Я явилась ему не в облике женщины.
Я долго смотрел на нее, кажется, отчасти ожидая, что она вот-вот превратится в некое инопланетное чудище, однако Ребекка оставалась, как и прежде, прекрасной. Я вгляделся в ее нагое тело, пытаясь заметить в нем хоть какой-то дефект, какую-то ошибку, указывающую на то, что она не является человеком, но не мог отыскать и тени порока.
– Мне надо все хорошенько обдумать, – проговорил я наконец.
— Ты хочешь, чтобы я оставила тебя? -Нет.
— А тебе не будет спокойнее, если я вновь создам иллюзию одежды?
— Будет, – согласился я. И тут же возразил: – Нет. – А потом добавил: – Не знаю.
— Меня всегда узнают, – сказала она. – Однако не настолько быстро.
– А ты единственная из тех… кто похож на тебя?
– Нет, – ответила она. – Однако мы никогда не были многочисленным народом, и я принадлежу к той горстке, которая осталась сейчас на Никите.
– А что произошло с остальными?
— Они отправились туда, где были нужнее. Некоторые вернулись назад; но большинство переходит от одного сигнала тревоги к другому.
— За последние шесть лет здесь не побывало ни единого земного корабля, – напомнил я. – Как твои соплеменники оставили планету?
— Галактику населяют разные народы, Грегори. И сюда прилетают не только земные корабли.
— А скольких людей спасла ты?
— Немногих.
— А патрукан?
— И патрукан тоже. Я пожал плечами.
— Собственно, почему нет? Должно быть, и те, и другие кажутся тебе в равной степени чужими.
— Ты не чужой мне, – возразила она. – Уверяю тебя, в данное мгновение я человек в такой же мере, как и твоя Ребекка. На самом деле я и есть Ребекка твоей мечты.
Она улыбнулась.
— Я даже хочу того, чего хотела бы Ребекка.
— А это возможно? – полюбопытствовал я.
– Только после того, как у тебя заживет нога, – ответила она. – И это не только возможно, но даже естественно.
Должно быть, на лице моем отразились сомнения, потому что она добавила:
– Все будет именно так, как тебе хотелось бы.
– Лучше верни одежду, чтобы я не выкинул какую-нибудь глупость, которая повредит руке и ноге, – попросил я.
Она немедленно «оделась» и спросила:
— Так лучше?
— Спокойнее, – вздохнул я.
– А пока ты будешь думать свои думы, я займусь приготовлением завтрака, – сказала она, помогая мне усесться в тени дерева, после чего отправилась в пузырь за рационами.
Несколько мгновений я сидел без движения, обдумывая все, что сумел узнать. И пришел к выводу, показавшемуся мне в тот момент удивительным. Она-то и была девушкой моей мечты. Великолепной во всем – с моей точки зрения. Интересы были у нас общими, и она относилась к ним с той же серьезностью, как и я сам. Рядом с ней мне было тепло, и то, что на самом деле она представляла собой существо, ни в чем не
