— А тебя зовут Тайга, – прошептал капитан. – И ты уже много столетий любишь Драко… – Он кивнул на серебряного.
Потрясенная драконесса отпрянула.
— Вы не можете этого знать! – вырвалось у нее. Серебряный вскочил, его могучие когти впились в землю.
— Я требую объяснений! – рявкнул дракон.
Офин, стиснув виски, сел прямо в фаву и опустил голову. Его фудь судорожно вздымалась, дыхание со свистом прорывалось наружу.
— Теперь все понятно, – выдавил он. – Загадки больше нет. Капитан поднял глаза. В них блестели слезы.
— Вот почему вы общаетесь как люди, разделяете нашу мимику и жесты. Во7 почему драконы так идеально соответствуют этому миру.
Изумленная и явно испуганная Тау припала к земле.
— Что все это значит?! Капитан с горечью улыбнулся.
— Я о вас читал, – ответил он просто. – Двести лет назад вас придумал всеми забытый автор и описал в своей книге. Точно так же, как ранее другие авторы описывали кентавров, фей, единорогов и гномов. Создатель этого мира черпал вдохновение не только в мифах, но и в литературе Земли.
Он встал.
— Я должен был догадаться сразу, как только увидел ту башню, – Огрин стиснул кулаки. – Ведь ее придумали не древние мифотворцы, а сказочник из XX века, не помню имени…
— Михаэль Эндэ, – глухо вставил Бьорн. Огрин кивнул.
— Верно, – он вновь обернулся к драконам. – Теперь понимаете? Крылатые, оцепеневшие от слов человека, застыли безмолвной скульптурной группой. В их ярких глазах – чужих и в то же время абсолютно понятных – читались вполне ожидаемые эмоции. Изумление и неверие – Тайга, всесокрушающий гнев – Скай, страх за товарищей и готовность ринуться в бой – Драко. И хотя облик драконов ничем, даже цветом чешуи, не напоминал описанных в древней книге примитивных яшеров, характеры были те же самые. Огрин даже не удивился, когда молчание нарушила Тау.
— Любопытный получился сегодня къен… – заметила она слегка дрожащим голосом.
Янтарный в бешенстве ударил хвостом.
— Это ничего не доказывает!
— Он прав, Скай, – тихо сказал серебряный. – Все логично. Вот почему мы сразу ощутили гармонию с этой планетой…
Янтарный хрипло что-то рявкнул и рывком обернулся к Огрину.
— В книге, которую ты упомянул, говорилось о родине драконов?
— О Дракии? – улыбнулся капитан. Все трое крылатых вновь замерли. И воцарившуюся на сей раз тишину разорвать не решались очень, очень долго.
— Носители послеразума мыслят вне времени, – заметила наконец Хельга. – Если Дуагею создал къен-человек, который родится лишь через миллионы лет, почему бы къен-дракону из будущего не создать собственную родину в далеком прошлом относительно текущего момента?
Перламутровая драконесса нерешительно кивнула.
— Логично предположить, – выдавила она, все еше потрясенная открытием, – что каждая разумная раса в Галактике была создана собственными къен-потомками.
— Но мы были описаны в человеческой книге! – гневно возразил Скай. – Сами видите, как мы на них похожи!
— Минутку! – Яускас внезапно ахнул и шагнул вперед. – Вы похожи на нас? Но, может, это мы похожи на вас?!
Он оглядел товарищей слегка ошалелым взглядом.
— Откуда мы знаем, что сами люди не были описаны в книге дракона, чьи къен-потомки затем создали Землю? Ведь у нас так много общего!
Все потрясенно умолкли. Хельга недоверчиво потрясла головой.
— Люди творят мифы о драконах, потомки людей воплощают эти мифы в реальность… Но кто создает легенды о людях?
— Драконы, – тихо сказал Огрин.
Они взглянули друг на друга – сказочный капитан звездолета и не менее сказочная драконесса с прозрачными крыльями. И улыбнулись.
— Что ж, теперь я знаю, о ком напишу свой первый фантастический рассказ, – задумчиво протянула Тайга. Драко озадаченно взглянул на свой хвост.
— Да уж… – Он фыркнул. – Придется основательно потрудиться, чтобы наши къен-лраконята его отыскали через миллион лет.
— Отыщут, ты за них не волнуйся, – заверила драконесса. Огрин с громадным облегчением закрыл глаза, раскинул руки и упал спиной в траву, впервые с момента посадки чувствуя, как разум отдыхает от непрерывных испытаний. Рядом, бледные от пережитого волнения, опустились друзья.
— Тайга! – не раскрывая глаз, позвал капитан.
— Слушаю! – отозвалась драконица.
— Там, в рассказе… – Огрин тихо улыбнулся. – Напиши, что следующей остановкой человечьего звездолета станет самая прекрасная планета на свете.
Тайга лукаво склонила голову набок.
— Вы ведь даже не видели нашей планеты.
— Ничего, – очень серьезно ответила Хельга. – У нас есть вся информация, чтобы догадаться.
СВЯТОСЛАВ ЛОГИНОВ. СТАТУЯ ВЕЛИКОЙ БОГИНИ
Когда Корнуэл Сэмингс начинает величать себя стариной Сэ-мингсом, следует держать ухо востро. Впрочем, с ним всегда следует держать ухо востро, а еше лучше, попросту не иметь дел. Но попробуйте не иметь дел с Сэмингсом, если это единственный на сто парсеков тип, у которого можно заправить корабль в ту минуту/когда у тебя ничего, кроме этого корабля, не осталось. Нетрудно догадаться, что благотворительностью Сэмингс не занимается и в обмен на свою го-рючку обдерет тебя, как липку. Сам он любит приговаривать, что делает это для твоего же блага: к липкому, мол, деньги липнут. А уж если Сэмингс принимается называть себя стариной, значит, ты будешь обобран с особым цинизмом.
Но самое опасное, если старина Сэмингс выдает фразу: «Не мне тебя учить». Такое произносится, когда Сэмингс хочет, чтобы ты совершил какое-нибудь гнусное преступление, ответственность за которое будешь нести ты, а прибыль, если она найдется, получит он.
До сих пор я, услышав такого рода предложения, вежливо (непременно вежливо!) прощался и уходил. Но сейчас деваться было некуда, разве что ночным сторожем на склад списанных звездолетов. А для настоящего звездолетчика это все равно что в петлю лезть. Поэтому мне пришлось выслушать все, что предлагал Сэмингс, вплоть до фразы: мол, не ему меня учить. И самое скверное, что я не понял, где именно старина Сэмингс собирается меня прищучить. Разумеется, благотворительностью он и сейчас не занимался, горючки мне давалось в обрез, а санкции за невыполнение задания были такими, что, проштрафившись, я с ходу мог прощаться со своей «Пташкой». Вот только задание казалось подозрительно пустяковым. С одной из планет Внешнего круга следовало привезти деревянную статую местной богини. Официально – для Эльсианского этнографического музея, хотя, скорее всего, просто кому-то из толстосумов очень захотелось иметь ее в своей коллекции.
Вывозить предметы культа с отсталых планет, разумеется, запрещено. Это, видите ли, может нанести урон местной культуре. Какая у них может быть культура, если там культ, – не знаю, но я и прежде местных божков не касался, и впредь бы не хотел. Однако заказ есть заказ: втемяшилось толстосуму богиню иметь –
