— Так получилось, – улыбнулся я, все еще надеясь с первых минут наладить контакт. – Всякие мелкие проблемы в дороге. Мне сказали, что вас должно быть пятеро. Где ваш пятый товарищ?
— Его уже нет, – сказал он. – Потому что у тебя в дороге случились мелкие проблемы.
В отличие от моего, тон его был отнюдь не дружелюбным. Не собирается ли он обвинить меня в своих собственных глупостях и неудачах? Отчасти я понимал его, а потому прощал неуместно раздражительный тон. Все четверо были одеты в одинаковые защитные комбинезоны, но в одном из спасенных я опознал женщину и с этого момента из чувства протеста обращался исключительно к ней.
— Нам следует поторопиться. Очень скоро погода испортится. Хорошо бы пройти за день хоть сотню километров. Если вам нужно собраться, пожалуйста, постарайтесь уложиться в десять минут. Если вам требуется моя помощь…
— Мы справимся, – отрезал мужчина с зачерненным щетиной лицом.
— Что это были за существа? – спросила женщина.
— Деревяшки, – ответил я.
— Чего они добивались от нас? Я пожал плечами.
— Они просто хотели есть.
Мужчины направились в грот, и я поплелся вслед за ними. Продолговатый сверток лежал у дальней стены грота. Женщина подошла к нему и опустилась на колени. Щетинистый положил ей на плечо руку и принялся в чем-то убеждать. Женщина возражала. Они говорили негромко, изредка посматривая на меня. Двое остальных ждали окончания спора, не принимая в нем участия. Спор продолжался недолго, и если стороны и пришли к согласию, то оба все равно остались недовольны. Женщина сбросила с плеча руку щетинистого, резко поднялась и принялась поспешно запихивать в вещевой мешок какие-то мелкие предметы. Двое других подхватили сверток и осторожно понесли к Машине. Я уже понял, что это было тело их погибшего товарища, поэтому поспешил вперед, чтобы подготовить место в морозильной камере, предназначенной для хранения биоматериалов. Геологи вежливо, но категорично отказались от моей помощи, когда заносили в камеру тело и укладывали на указанное мною место.
— Что с ним случилось? – спросил я.
— Камни, – односложно ответил один из геологов. Интересно, подумал я, отчего женщина не хотела брать тело на борт? Впрочем, это их личное дело, моя задача заключалась в том, чтобы доставить выживших к «норе», все прочее меня совершенно не касалось.
В десять минут они уложились. Входной люк бесшумно закрылся. Я чувствовал: Машина рада моему возвращению. Мне кажется, ей не нравились даже самые короткие мои отлучки.
— Здесь есть каюты для отдыха, – сообщил я. – Там немного тесновато, поэтому вещи предлагаю оставить в багажном отделении.
— В этом нет необходимости, – сказал щетинистый предводитель,
— спасибо,все в порядке.
Кажется, он снизошел до элементарной вежливости.
— Мы должны представиться, – продолжал он в том же тоне. – Это наш биолог, Зета Каванти. Грэхем и Товий, м-м… исследователи. А я Орсам, руководитель группы.
Все они сбросили защитные маски, и теперь я смог разглядеть их лица. Зета – молодая женщина с тонкими, правильными чертами. Глубокие тени под глазами, усталые складки у рта говорили о том, что в последнее время ей немало досталось. Грэхем и Товий – молодые мужчины лет тридцати с невозмутимыми и малоподвижными лицами. Крепко сложенные и похожие друг на друга, как люди одной профессии. Из таких обычно набирают отряды десантников и прочих пионеров новых миров. Орсам был старше всех. Выражение его глаз скрывал постоянный прищур.
— Я был несколько резок с вами, – снизошел до признания Орсам.
— Вероятно, я должен…
— Я понимаю, – прервал я его извинения. – Как и вы, полагаю, понимаете: я делал все, что в моих силах.
— Да, – он тряхнул головой и протянул руку, показывая, что инцидент исчерпан.
Решив до конца исполнить обязанности радушного хозяина, я собрался было проводить их в каюты, но Машина позвала меня тревожным сигналом, на который, кажется, никто из гостей не обратил внимания.
— Когда мы отправимся? – спросил Орсам.
— Не сейчас, – озабоченно бросил я, устремляясь к пульту управления.
— Почему?
Я показал ему на верхний экран. Алый цвет небес быстро менялся на фиолетово-черный. Приближался мощный камнепад. Орсам побледнел, и этого не могла скрыть даже его щетина.
— Что вы собираетесь делать?
— Просто переждать, – пожал я плечами. – Здесь мы в полной безопасности, но мощности силовой установки хватит только на то, чтобы эту безопасность нам обеспечить. Двигаться мы не сможем.
Зонтик защитного поля забирает у Машины все силы, она беззаветно отдает их, чтобы уберечь меня от беды, и я всегда испытываю к ней пронзительное чувство благодарности. Иногда мне кажется, что она ! слышит и прекрасно понимает это мое чувство.
— Хорошо, – пробормотал он ошеломленно, явно превозмогая охвативший его страх. И, надо сказать, с ним Орсам довольно быстро справился.
То, что я называю камнепадом, – вовсе не дождик из камней. Когда скорость ветра превышает четыреста километров в час, он поднимает в воздух не только пыль, но и щебенку, которую обрушивает на все, что попадается ему на пути. Я лично находил после урагана камни величиной с кулак. При столкновении со снарядом такой массы сминается металл и разлетается в осколки прочнейший пластик. Временные человеческие укрытия и машины – обычные или усиленные – превращаются в бесполезный хлам, что и произошло здесь с геологами несколько часов назад. Подобные ураганы в тропиках часты и регулярны, поэтому тут почти нет птиц, а мы лишены возможности использовать в тропических широтах атмосферные летательные аппараты.
Местная фауна хорошо приспособилась к подобным катаклизмам. Одни, задолго предчувствуя приближение бури, убираются с ее пути, другие зарываются под землю. Кстати, больше половины представителей фауны Фенебры ведет норный образ жизни.
Этот ураган оказался не из самых сильных и длился относительно недолго. Размер камней, увязающих в силовом поле Машины и соскальзывающих на грунт, не превышал трех-четырех сантиметров. Все время каменной бомбардировки мои гости, несмотря на усталость, оставались в рубке, рядом со мной. Орсам сидел в кресле второго пилота, Зета – на откидном стульчике возле панелей компьютера, Товий с Грэхемом, для которых в рубке сидений не хватило, устроились просто на полу. Я понимал их – они инстинктивно жались ближе к тому, кто мог их защитить, хотя настоящей защитой служила моя Машина, а не я.
Под силовым зонтиком царили покой и тишина, если не считать тихого, уверенного урчания силовой установки Машины и легкой дрожи корпуса, когда удары урагана оказывались особенно сильными. Напряжение и страх моих гостей начали спадать. К ним приходило осознание того, что в Машине они полностью защищены. К тому времени, когда фронт грозы умчался, с наветренной стороны Машины образовался вал из щебенки высотой по колено. Теперь можно было трогаться, о чем я и сообщил спутникам. Только сейчас они поверили, что спасены окончательно.
— Как пройдет наш маршрут? – спросил Орсам.
— Откуда я могу знать? – удивился я. – Я никогда не бывал в тех местах. У меня есть конечная точка и снимки поверхности планеты, которые много лет назад сделал автоматический зонд. Они, конечно, достаточно подробные, но вы должны понять…
— Я понимаю, – нетерпеливо перебил он меня. – Но хотя бы примерно вы представляете?
— Действительно весьма примерно, – согласился я. – Если хотите, взгляните сами.
Я вывел карту на экран и прочертил пальцем мерцающую линию от той точки, где мы сейчас находились, до пункта назначения.
— Приблизительно так, – пожал я плечами. – Но на самом деле все может выглядеть совершенно иначе.
Некоторое время Орсам внимательно изучал изображение.
