Он не смог определить, язвит она или нет. Ему было необходимо услышать от нее правду.
— Я рад, что вы оказались во дворе и ждали меня, — заверил он.
— Просто курила перед сном.
— А перед этим стучались в мою дверь, не так ли?
Она поднесла сигарету к губам и затянулась, отчего кончик снова вспыхнул.
— В вашу дверь? Да вы не сказали даже, в каком номере живете. Так далеко мы не заходили.
— Тем не менее, — упорствовал он.
— А в каком номере вы живете?
Он объяснил.
— Хороший?
— В точности как остальные номера.
Он имел в виду все номера, в которых пришлось побывать за свое существование в целом.
Лори наклонилась и вдавила сигарету в землю у подножия лимонного дерева.
— Может, поднимемся и посмотрим, Дуг?
— Да.
В лифте он вгляделся в ее лицо. По-прежнему прекрасно. СьюперЭм-прекрасно.
Он был разочарован. Значит, там, в тени, он ошибся.
Она улыбнулась ему, а он по-прежнему не понимал, кто она такая.
Она прижалась к нему, и он поцеловал ее, зная, что будет дальше. Поцелуй имел вкус затхлого табачного дыма и спиртного. Ее язык шевелился у него во рту: толстая скользкая штука, как тварь, живущая во влажной земле. Лифт остановился не на его этаже, и они отскочили друг от друга. В кабину вошел сонного вида человек в полуразвязанном галстуке.
Двери сдвинулись. Дуглас смотрел на отражение Лори в полированной металлической поверхности. Лицо искажено, даже СьюперЭм не помогает: чересчур растянуто и лишено гармоничных пропорций. Но он хотел видеть ее лицо именно таким, потому что это больше соответствовало истинному порядку вещей.
Она вышла в ванную. Он лежал на постели. Ждал. Вернулась она довольно скоро, в черном лифчике и трусиках. Тело в свете лампы казалось привлекательным.
— Ты прекрасна, — сказал он, пока так не считая, но надеясь, что, возможно, скоро убедится в этом. Он очень в этом нуждался.
— Ты еще одет, — бросила она.
— Пока.
Она оседлала его и принялась гладить грудь и живот. Ее прикосновения что-то пробудили в нем. Он легонько провел кончиками пальцев по ее голым рукам. Она передернула плечами так, что груди задрожали.
— Щекотно.
Он остановился.
— Знаешь, я вернулся в мужской туалет, но она не захотела со мной говорить.
— Кто не захотел? — удивилась Лори.
— Анализатор мочи.
Женщина фыркнула и снова принялась ласкать его.
— А ведь я почти тебе поверила, — сказала она, быстрым движением задирая его майку.
— О чем ты?
— В отеле нет ничего подобного. Я спрашивала.
Он нахмурился.
Она ущипнула его сосок, что ему не понравилось.
— Эй, я не говорю, что это плохая идея. Богу известно, — оправдывалась она.
— Богу известно, — повторил он и быстро повернул голову, боясь, что она могла заметить оружие на соседней подушке. Но пистолета там не оказалось: прежде чем спуститься вниз, Дуг сунул его под кровать. Лори сжала его подбородок и снова повернула лицо к себе. Поцеловала, лизнула грудь и укусила сосок. Опять! Похоже, она любила грубоватые игры. Это он вполне мог понять. Иногда приходится причинять боль, чтобы получить истинную реакцию. Он понимал это, а вот Сара — нет.
Позже, в последние решающие удары их близости, когда он мог упасть либо в мимолетную трансцендентность, либо в гравитацию не удачи, он рисовал голос своего воображения, голос крестьянской девчонки со Среднего Запада. Рисовал, как она будет крепко удерживать его в своем теле, пока теплый деревенский ветерок из открытого окна ласкает его спину.
Потом они долго лежали молча. Он выключил лампу, но по-прежнему видел ее лицо — поддельное совершенство в слабеньком свете фонарей у плавательного бассейна, проникавшем сквозь занавески. Он протянул руку, кончиками пальцев коснулся ее щеки, обвел контур лица, легонько провел по губам.
— Ты никогда не подумывала о том, чтобы удалить все это? — спросил он.
Она ничего не ответила. Широко открытые глаза в упор смотрели на него.
— То есть я хотел спросить: ты всегда считала, что нуждаешься в этом СьюперЭм? Никогда не хотела быть собой?
— Дуг!
— Что?
— Я не накладывала СьюперЭм. Это мое настоящее лицо.
— Вот как, — пробормотал он, явно не веря.
— Я не обманываю. И сказала про СьюперЭм только потому, что, похоже, мое лицо отпугивает мужчин.
— Отпугивает?
— Мужчины пасуют перед моей внешностью. И всегда пасовали. Но разве я виновата? Это они. Они считают, что я высокомерная снобка. Веришь или нет, но мне очень одиноко. Иногда я лгу мужчинам, что сделала СьюперЭм. Позволяю им расслабляться. Воображать, будто они спят с обычной девушкой, неуверенной в себе, с комплексами и тому подобное. У меня, конечно, есть комплексы. Знаю. Но я действительно обычная девушка. Косметологам следовало бы делать антиСьюперЭм-лица. Для тех девушек, которые больше не хотят быть вещами.
— И тогда никто их не купит, — констатировал Дуглас. — Даже я.
Скоро стало очевидным, что она вознамерилась остаться на всю ночь. Дуглас сделал кое-какую рокировку и смирился со сложившейся ситуацией. Он следил за изумрудным светом Окна в мир, пока дыхание Лори не стало ровным, после чего включил лампу. Мягкий свет лег на ее идеальные черты. Ну… точнее говоря, не идеальные. Конечно, ни один СьюперЭм не обходился без недостатков. Но эти недостатки никогда не были
Пальцы Дуга нерешительно зависли над лицом Лори. Ее глазами, веки которых часто подергивались. Реальна ли она? Голос, который он слышал, вряд ли был реальным. Да и стук в дверь все еще не нашел объяснения. Возможно, собственный мозг пытался отвлечь его от пистолета. Механизм старается себя спасти. Следует признать, что это возможно. Ему придется научиться контролировать ту фальшь, которую иногда подсказывает мозг. Контролировать без помощи жутких лекарств. И он сможет это сделать.
Все, что необходимо, дабы продолжать идти дальше, это одна реальная, настоящая, неподдельная вещь в этом мире. Один человек, которого он может коснуться. Один голос, который звучит не только в его голове. Одна связь, чтобы исказить траекторию хаотического импульса, посланного пистолетом.
Он коснулся лба Лори.
СьюперЭм казался на ощупь растянутым, гладким, как пластик, особенно в различных критических точках, где преобразовывались самые неподатливые несовершенства физиогномики. Морщины на лбу, гусиные лапки, мешки под глазами. Теперь кончики его пальцев обнаружили правду.
Лицо Лори было настоящим.
