куда лезть был «никто не раненый». Во двор ко мне придет человечество в лице представителей институтов-академий с их супер-пупер-приборами и голографическими видеокамерами!
Человечество в лице представителей институтов-академий так подумало и, видимо, решило не «углублять» и не «усугублять». «Достояние» все равно где исследовать. Вон они — копошатся теперь со своими супер-пупер-приборами под моим вымпелом. Исследуют…
Мои объяснение с мамой (что там человечество!) — отдельная история. Очень длинная. Не буду пересказывать все, что я от нее услышала, но я ей клятвенно пообещала, что такого больше не повторится. Успокоилась она, в конце концов. Но без санкций все же не обошлось: пришлось декаду посидеть под «домашним арестом» — дальше Лены, спутника Земнии, запрещено было уходить. Все равно меня временно лишили водительских прав (только лифтом Туннель-перехода можно было пользоваться).
Ну, я и это время с пользой потратила. Артефакт мой туристам показывала. За деньги.
Система «Гость-оповещение» разнесла наконец по дому сигнал, что чей-то челнок коснулся нашей стоянки. А система «Свой — чужой» сообщила, чей это челнок. Ну наконец-то! У выхода из комнаты передо мной услужливо открылись двери просторного лифта. Но я его игнорировала: хотела пробежаться по лестнице. Точнее — съехать по перилам.
— Ну, здравствуй, далекий и редкий гость, — еще с лестницы услышала я шелест маминого голоса в прихожей.
Она, очевидно, находилась сейчас в его объятиях.
— Исправлюсь, — пообещал гость. — Буду бывать в гостях чаще.
И он рассмеялся.
— По геологической шкале времени? — уточнила мама.
— По звездному летосчислению я тут точно на микросекундочку. Но нам хватит…
— Папа! — закричала я и с ходу набросилась на него сзади. Мама едва успела отпрянуть.
Он как-то ловко перекрутил меня вокруг себя и тоже захватил в объятия.
— Встретились два одиночества, — прокомментировала мама.
— Я горжусь тобой, дочь! — хлопнул он меня по плечу после того, как оттискал. Мама подняла взгляд к потолку. — Наслышан уже о твоих подвигах.
Но потом он все-таки добавил:
— И все же ты больше так не делай. Черные дыры — это, знаешь ли, даже не солнцетрясение: там хоть законы природы работают…
— Не буду, не буду, — заверила я. — Вымпелов-то у черных дыр уже нигде не предвидится.
— Ой ли? — скептически сказала мама и добавила: — Ладно, идемте обедать.
Пока мы усаживались за стол на террасе у парадного входа, папа все шутил, что бывал бы он дома чаще, если бы наше солнышко не было такое предсказуемое. Пульсирует немного, понимаешь, с точностью часового механизма — никакой тебе интриги!
Только мы уселись, как система оповещения известила нас о еще одном госте, спрашивающем разрешения на посещение наших владений.
— Не иначе на поесть все слетаются? — выдвинул гипотезу папа и громко рассмеялся.
Но гость не прилетел. К нашей террасе подъехало экстравагантное старомодное колесное авто. Ностальгия, что ли, чудака замучила? Решил по старинке прокатиться? Впрочем, не удивлюсь, если сейчас это авто поднимется в воздух, подберет колеса и отчалит. Из двери водителя вышел элегантный мужчина средних лет в строгом деловом костюме. Он сделал машине знак, она поднялась в воздух, подобрала колеса и улетела.
С появлением этого гостя у меня сразу внутри что-то ёкнуло. Приятно или нет — пока не могла понять. Настороженно, в общем. Он подошел к нам и по всем правилам хорошего тона сказал:
— Здравствуйте! Приятного аппетита и извините за беспокойство. Меня зовут… в общем, называйте меня — Арнодр Дезынтегронович. Пожалуй, это — наиболее близкое к вашей речи звучание моего имени. Я к вам вот по какому… м-м… делу… Весьма необычному… — По всему было видно, что он не знает, как начать, и старательно подбирает слова. И вовсе не потому, что плохо владеет нашим языком. — Простите меня и не сочтите за дерзость с моей стороны, но нам лучше присесть…
А это, в основном, относилось к маме. Гостю было предложено место у стола. От предложения отобедать с нами или хотя бы попить чего-нибудь, он вежливо отказался, сославшись на то, что не употребляет нашу — земниевскую — пищу.
— Собственно, у меня и облик сейчас только лишь наиболее подходящий для… данной ситуации. Итак, я к вам вот по какому поводу. Дело в том, что в последние несколько Золнов — по-вашему, периодов вступительных экзаменов — я вхожу в состав приемной комиссии Трас-Академии. В этом Золне планета, именовавшаяся у вас Капканом, не совсем осмотрительно была включена в перечень наших полигонов для вступительного экзамена. Он состоял в том, чтобы абитуриент совершил посадку на подобную планету с использованием примитивного летательного аппарата, дошел по ней до опорного Вымпела — косморазведка и ориентирование — и провел его предварительное исследование. Также в задание входил первичный Контакт с иной расой с дипломатичным отстаиванием своих интересов. Черные дыры… — наш гость глубоко вздохнул. — Это оказалось слишком даже для Трас-Академии. Не часто у нас бывают такие промахи… Примерно раз в тысячу лет. На первом же экзамене произошла трагедия: погибли абитуриент и половина группы технического обеспечения. После этого на ученом совете Академии было принято решение перенести Капкан от черных дыр в такое же положение к нейтронным звездам. Нейтронные звезды, конечно, как вы сами понимаете, тоже не сахар, но… тут хотя бы с законами мироздания все определённо. Не как в случае черных дыр… В общем, у нас всё уже было готово для переброски, и тут — вы, Касс! Ну, мы, естественно, приостановили операцию, но вмешаться, не допустить посадку, уже не успевали! Оставалось только как следует организовать подстраховку. Вы, вероятно, уже догадались, Касс? Невольно, сами того не подозревая, вы сдали вступительный экзамен в нашу Трас-Академию! Причем первый и последний такой — самый опасный за всю ее историю. Мы просто потом, на совете Академии, долго решали, что с этим делать.
Понятно, что по мере того, как он это рассказывал, челюсти у нас отвисали все ниже. Особенно у мамы… О еде, конечно, никто и не вспомнил.
— Разумеется, — продолжал Арнодр Дезынтегронович, — очень большое значение на вступительных экзаменах придается нами также психологическим способностям управлять своими эмоциями — справляться со страхом, в частности. Надо признать, что и здесь вы, Касс, показали себя далеко не с худшей стороны. А то, знаете, некоторые наши абитуриенты, даже успешно сдав экзамены, вообще отказываются дальше проходить обучение в Академии. Забирают свои документы. Несмотря на то что заранее знают, на что идут. Про ваш, так сказать, «бонус» я уже и не говорю: довольно остроумно вы покинули планету, находчиво и прямо-таки смело сумели совершить межвременное перемещение из нежелательного для вас времени в настоящее…
Ну, мама — не Склиф… Она бледнеть умеет.
— Межвременное перемещение? — сглотнув, переспросила она и посмотрела на меня. — Есть еще что-то, чего я не знаю?
— Мам, ты только не волнуйся, — попросила я. — Я… это… тебе потом все объясню.
— Разумеется, ваша дочь обязательно вам все объяснит, — выразил уверенность Арнодр Дезынтегронович. — Потом, с вашего позволения. Теперь же, чтобы не тратить зря наше время, нам осталось кое-что прояснить. Собственно, формальности, но весьма существенные. Учитывая то, что вы, Касс, как я уже говорил, фактически сдали вступительный экзамен, но формально никакие документы нам не подавали, вам остается сейчас просто решить, будете ли вы учиться в Трас-Академии?
Я прямо чувствовала, как мои глаза сами начинают светиться, а губы — растягиваться в хищной улыбке. Мама умоляюще посмотрела на меня и отрицательно покачала головой. А папа незаметно показал мне поднятый вверх большой палец…
…Уже когда наш гость уходил, он как бы невзначай сказал:
— Да, а наш опорный Вымпел — это все-таки собственность Академии… Надо бы вернуть.
Я сплела руки на груди и отвернулась. Он многозначительно посмотрел на маму — очевидно, как на представителя дипломатического ведомства.
