— Конечно, стремящийся. Но тебе придется разграничить свои эмоции, иначе станешь очередным Беном Паульсоном и, вероятнее всего, пойдешь в обычную полицию в какой-нибудь отдаленный мирок, где нет преступников.
— Как ты заглушаешь страдания? — спросил он.
— У каждого свой способ. Как врач, занимающийся неизлечимыми болезнями, ведет нормальную жизнь вне больницы? Как-то приспосабливаешься… По моему убеждению, Бен Паульсон и полсотни других бенов паульсонов в той же мере стали жертвами, как и те, которых навестили звездные цыгане, потому что они так и не научились защищать свои чувства. — Я посмотрел на него. — А ты? Ты сможешь защитить себя?
— Да, — ответил он. — Я собираюсь арестовать их.
С уверенностью не припомню, но почти готов держать пари, что сказал именно эти слова 27 лет назад, до того как постарел и попутно утратил нечто важное.
Первый шанс на прорыв представился три дня спустя, и исходил он из самого невероятного источника.
Компьютеры департамента были запрограммированы отслеживать и собирать данные и докладывать о любой активности, которая могла бы повлечь за собой появление звездных цыган. Рано или поздно информация доходила, но всегда постфактум, после того как сделки бывали заключены, кажущиеся невинными ценные сувениры забирались и звездные цыгане возвращались туда, откуда прибыли.
Но в этот раз сведения шли не из компьютерных сетей. Из маленькой новостной организации в колониальном мире Брансон III прошло субпространственное радиосообщение.
Я сидел за столом, просматривая послания из десятка миров на краю звездного скопления, когда Джейми Квамо подошла ко мне со странным выражением лица.
— Что случилось? — спросил я.
— Тут такое дело, думаю, тебе надо это услышать, — сказала она.
— Ладно, что там?
— На 173-м канале.
— Личное? — осведомился я.
— Вряд ли.
— Тогда врубай громкую, чтобы слышали все, — потребовал я. Она постучала по клавишам, и вдруг возник заполненный статическими помехами дрожащий образ женщины средних лет, изображение появилось над каждым столом в офисе. Маленькие вспышки света появлялись и исчезали, но это означало только то, что сигнал был очень слабым. Лицо не особенно запоминающееся — гладкая кожа, темные глаза, черные волосы, собранные в конус, модную прическу в большинстве продвинутых миров ближе к Ядру.
— Привет, — сказала дама, ее голос тоже был забит треском помех. — Надеюсь, что попала в нужное место. Меня зовут Омира Масполи, я работаю на станции «Сигнал Брансона» в местной новостной программе. — Изображение задергалось, мы терпеливо ждали стабилизации. — Наряду с другими обязанностями я возглавляю отдел расследования мошенничеств. Перед тем как перевестись в систему Брансона, я работала на Матусадоне II.
Это известие вызвало в офисе бурную реакцию. В департаменте о Матусадоне ходили легенды.
— Я была там, когда ударила приливная волна и явились звездные цыгане. Разруха от обоих бедствий была ошеломляющей. Планета восстановилась только от приливной волны. — Она выдержала эффектную паузу, потом снова заговорила: — Поэтому я и связалась с вами. Сегодня утром я получила следующий электронный запрос.
Она наклонилась к небольшому настольному экранчику и зачитала:
Журналистка подняла взгляд от текста.
— Если это звездные цыгане, я понимаю, на что они способны, и настаиваю, чтобы вы действовали немедленно. Если нет, извините, что зря потратила ваше время.
Изображение исчезло.
— Сейчас же наладь с ней контакт и выясни, как я могу связаться с той женщиной, автором письма, — распорядился я.
— Есть контакт, — тут же откликнулся Джебедайя. — Она внесла его в наш компьютер во время передачи.
Имя и код появились одновременно на всех наших экранах.
— Харриэт Микер, — провозгласила Джейми. Она проговорила короткий ряд команд компьютеру. — О'кей, Гейб, говори на передачу.
— Это сообщение для Харриэт Микер, — сказал я, глядя в передающий объектив. — Меня зовут Габриэль Мола, ваше официальное послание Омире Масполи было передано в наш департамент. Прикрепляю к видеописьму свой идентификационный код, который вы можете проверить в любом правительственном учреждении на Брансоне.
Каждое слово я произносил четко и внятно, потому что статические помехи, чем бы они ни были вызваны, обычно мешают в обе стороны.
— Люди, которые предложили починить ваш корабль, — продолжал я, — могут оказаться и теми, кем кажутся, и совершенно другими, нечестными субъектами. Мне необходимо задать вам один вопрос, и если ответ будет утвердительным, не заключайте никаких сделок, не подписывайте никаких договоров и немедленно свяжитесь со мной. Вопрос таков: было ли дополнительно указано, что в счет оплаты будет взята некая вещь, пусть самая обыкновенная, в дополнение к тем 3000 долларов Марии-Терезы, которые вы упомянули в письме к Омире Масполи?
— Это всё? — спросила Джейми.
— Всё.
— О'кей, отправлено. Я продублирую его через минуту и проведу через нашу станцию на Пинто. Пусть будет хоть какая-то возможность сорвать эту сделку.
— Отлично, — сказал я. — Держите канал открытым круглосуточно и дайте команду всем нашим в радиусе 50 световых лет от Брансона III контролировать этот канал, на случай если статика не позволит ей ответить напрямую сюда. — Я встал и обратился к Джебедайе: — У тебя двадцать минут на сборы, встретимся в космопорту.
— Ты собираешься ехать, не получив ответа? — удивилась Джейми.
— Если мы будем дожидаться, как ты думаешь, что мы обнаружим на месте? — спросил я.
— Ты прав, конечно, — сказала она с гримаской. — Если она ответит, что ей сказать?
— Попроси ее задержать их, пусть скажет, что ждет поступления денег. Она честный человек и не станет заключать соглашение, пока не удостоверится, что будет в состоянии до конца выполнить свою часть сделки.
— А если они еще снизят цену?
— Не снизят, — заверил я, направляясь к двери.
— Почему ты так уверен? — спросил Джебедайя, выходя вместе со мной.
