— Зачем? Кому это нужно? И откуда этот кто-то знает, о чем мечтают неведомые существа, прилетевшие извне на космическом корабле? — Билл пожал плечами. — Полная чушь.
Дэвид покраснел, смутившись.
— Возможно, этот кто-то очень осторожен и хочет, чтобы мы успокоились и потеряли бдительность, — произнес он.
— Что ж, это предположение нельзя игнорировать, — согласился Билл задумчиво. — Особенно после того, что мы видели и слышали. Но проблема в том, что у нас нет никаких доказательств, что этот «кто-то» существует. Ни радар, ни инфракрасный сканер, ни биосканер ничего не находят.
Они поехали дальше. Беспокойство Дэвида никуда не делось, но оставалось столь смутным и неопределенным, что он не рисковал заговорить об этом с Биллом.
Они направлялись по следам первой экспедиции, которые уходили на север, к берегу моря. Рация, встроенная в приборную доску вездехода, мерно попискивала, напоминая о том, что «Медея» не теряет их из виду. Оба разведчика молчали, думая каждый о своем.
Билл затормозил на песчаном пляже. Но колея вездехода «Поллукса» уходила дальше — в воду.
— Похоже, здесь нечасто идут дожди, — нарушил молчание Билл. — И нет сильных ветров. Следы гусениц сохранились превосходно.
Дэвид зябко передернул плечами. Он не знал, что ответить напарнику. Море казалось мирным, волны с монотонным плеском разбивались о берег, но от этого страх только возрастал.
— Вездеход может работать как амфибия? — наконец спросил Дэвид.
— Да, но не слишком долго. У насосов недостаточно мощности, чтобы выдержать длительное погружение.
— Так ребята мертвы?
— А чего ты ожидал? И если мы не хотим для себя той же участи, нам стоит кое-что предпринять.
— О чем ты? — Дэвида начали раздражать намеки экс-сержанта.
Но Билл сидел, положив на колени свою «пушку», и, казалось, прислушивался к чему-то.
«Проклятье! Он профессиональный солдат! Он заметил опасность, а я нет?»
Наконец Билл заговорил:
— Слушай меня внимательно. Когда я подам сигнал, ты выпрыгнешь из вездехода и побежишь в сторону моря так быстро, как только сможешь. Не обращая внимания на то, что случится: просто беги и будешь в безопасности… Оружие с тобой? Сумеешь им воспользоваться?
— Думаю, да, но…
— Ладно, тогда отстегни ремень.
Дэвид стиснул зубы. Предложение Билла ему совсем не нравилось, но он понимал, что возражать нет времени.
— Пошел!
Дэвид распахнул люк, спрыгнул на песок и бросился к берегу. На бегу он перехватил оружие поудобнее и активировал лазерный прицел. Каждую секунду он ожидал увидеть врага, однако противник не появлялся. Только морские волны терпеливо шлифовали песок. Внезапно раздался сухой щелчок.
Это выстрел? Билл стреляет? Но в кого?
И тут сзади грянул взрыв!
Дэвид упал, сжался в комок и замер.
Но больше ничего не происходило. «Что с Биллом? — подумал Дэвид в панике. — Он убит? Или сам уничтожил врага? Какого врага? Невидимку? Что вообще тут, черт дери, происходит?»
— Эй, парень, вставай! Слышишь, все в порядке!
Знакомый голос пробился сквозь кокон ужаса и заставил Дэвида открыть глаза. Перед ним стоял Билл, целый и невредимый. Дэвид выдохнул и расслабил мышцы.
— Извини, приятель, — бывший сержант заговорщически улыбнулся. — Не мог тебя предупредить: нас подслушивали.
— Предупредить? О чем?
— А ты еще не догадался? Можешь попрощаться с «Кастором». Он уничтожен, и мы свободны.
— Свободны? — даже взрыв не удивил Дэвида настолько, насколько простая фраза. — Что значит «свободны»?
— Поднимайся! — Билл протянул ему руку. — Я тебе все покажу.
Дэвид встал на ноги и увидел поднимающийся над горизонтом черный столб дыма. Внезапно он понял, что сделал Билл. На обоих шаттлах были ракеты с тактическими ядерными боеголовками. Именно такую нашел сержант, когда в первый раз осматривал вооружение на корабле. Сержант навел ракету на «Кастор» и произвел запуск, когда они отъехали на достаточное расстояние. Теперь все кончено: ядерное пламя превратило их корабль в маленький вулкан. И никакой связи с базой, никакого контроля.
«Мы надули Большого Брата!» — Дэвид поймал себя на том, что глупо улыбается. Конечно, ему было не по себе от мысли, что они одни на опасной планете, но все же восторг от того, что они освободились от навязчивой опеки «Медеи», был сильнее, чем соображения здравого смысла.
А потом его снова захлестнул страх — в сотни раз острее, чем был до этого. Столь же сильный, сколь и необъяснимый.
— Теперь нам нужно поскорее сваливать отсюда, — с трудом выговорил Дэвид, стараясь унять дрожь в голосе.
Но он уже знал, что бежать поздно: это началось, и теперь им не спастись.
На горизонте, на границе моря и неба появилось странное светящееся облако. Оно стремительно летело к ним, и Дэвид, хоть все его инстинкты кричали: «Беги!», не мог пошевелиться. Словно его снова, как в криокамере, разбил паралич. Он зачарованно наблюдал за сверкающим пятном, которое все приближалось, яркое и неумолимое. Казалось, это плазменный шар: его поверхность непрерывно мерцала и двигалась, перетекала, по ней скользили блики.
Потом свет заполнил собой все. Дэвид больше не видел ни берега, ни моря, только тысячи и тысячи лучей, пронзавших его насквозь. Дэвид не испытывал боли, но неподвижность была мучительна. Он силился разорвать невидимые оковы, но не мог шевельнуть и пальцем. Он не сумел даже закрыть глаза и с нарастающим ужасом наблюдал, как из бездны света к нему приближается плазмоид — квинтэссенция блеска.
Потом свет померк, но осталась сверлящая боль в голове. Глаза слезились, а он не мог стереть слезы со щек. Боль взвилась, словно язык огня, и взорвалась в его сознании. В этом огне расплавились и растаяли все психологические барьеры, которые возводил Дэвид на протяжении всей своей жизни. Теперь он чувствовал себя обнаженным и беззащитным, словно устрица, извлеченная из раковины. И ощущал, как иной, более мощный разум изучает его: внимательно и беспристрастно. Анализирует его страхи, сожаления, надежды. И от этой внимательности не было спасения, от нее нельзя было заслониться или спрятаться.
Оружие! — неожиданно вспомнил Дэвид. И ощутил желание схватить пистолет, сжать в ладони рукоять. Он повел глазами вправо-влево и увидел блеск металла. Внезапно ноги освободились от пут, и Дэвид бросился к пистолету. Растянулся на песке, приподнялся, выбросил тело вперед и ухватил-таки желанную игрушку. Он испытал такую радость и гордость за себя, словно выиграл олимпийское золото сразу во всех видах спорта. Чувства были так сильны, как никогда в реальной жизни.
Дэвид прикоснулся к оружию с трепетом, словно к возлюбленной после долгой разлуки, ощутил холод на пальце, а затем холод ствола, упиравшегося ему в лоб. Он нажал на спуск, но ничего не произошло. Нажал второй раз и третий — и все еще был жив. Оказывается, он забыл снять оружие с предохранителя! Какая глупость!
В гневе Дэвид закусил губу, почувствовал соленый вкус крови во рту. И это привело его в чувство. Что происходит? Он только что пытался убить себя! Зачем?!
Отчаянным усилием воли он отбросил в сторону пистолет и крикнул: «Я не хочу умирать!».
И неожиданно ему ответил женский голос:
— Не бойся, Дэви!
Дэви? Так называл его лишь один человек на свете — и она давно мертва.
Дэвид замер. Было тихо, не слышно даже плеска волн. И само море, казалось, утратило блеск и
