После смерти в 1984 году И.Б.Лукодьянова Войскунский надолго ушел из фантастики и возвратился к своим литературным истокам — реалистической и военной прозе. Судьбы людей своего поколения привлекали его куда больше, чем жизнь персонажей «коммунистического завтра». Заметными событиями стали его романы «Кронштадт» (1984), отмеченный премией им. К.Симонова, «Мир тесен» (1990), «Девичьи сны» (2000). Позже писатель сказал: «Душа у меня не на месте… Меня тревожили воспоминания о войне, я понял, что должен выразить свое поколение». Но даже в этих максимально реалистических романах то и дело выплывают признания в любви к фантастике, которая всегда оставалась любимым чтением Войскунского.
В 1995 году с публикации повести «Химера», основанной на старом рассказе «Прощание на берегу» (1964), состоялось возвращение Е.Л.Войскунского в жанр. В 2000 году в журнале «Если» появилась повесть Войскунского «Командировка», тепло встреченная и критиками, и читателями, а в 2008-м в сборнике «Порох в пороховницах» была опубликована повесть «Девиант».
А как встретили его воспоминания! Началось с «Научной фантастики в Баку» в третьем выпуске ежегодника «Фантастика 2002» — о том «свежем и интересном» времени, когда люди разных национальностей вышучивали, а не резали друг друга. Затем последовала целая серия мемуарных публикаций в «Если»: «Рефлекс поиска» (2007) — о Сергее Снегове, «Новые пути бытия» (2008) — о Георгии Гуревиче, «Остров в океане» (2008) — о семинарах в Малеевке. Последний очерк в следующем году обрел «АБС-премию».
Все эти разрозненные очерки — лишь главы, фрагменты главной книги Е.Л.Войскунского — 900- страничного мемуарного романа «Полвека любви» (2009), над которым писатель работал более шести лет. В любви Евгению Львовичу действительно повезло: почти полувековой счастливый брак, дети, внуки[16].
Сегодня Евгений Львович в отличной литературной и хорошей физической форме. Он работает над новым романом. По флотскому званию «кап-три», но в литературе — определенно каперанг! Да, жить непросто, когда здоровье уже не то и (по Войскунскому) «само течение времени ускорилось»… «Мне редкостно повезло, — признается писатель. — Я не истлел на холодном грунте Финского залива, не сгорел в огне… Я остался жив — для чего?..»
Вл. Гаков
Русский меннонит в американской НФ
В этом месяце мир фантастики отмечает 100-летие со дня рождения одного из столпов англо-американской НФ Альфреда Ван Вогта. Трудно найти в истории западной НФ-прозы другого такого же автора, чье творчество вызывало бы оценки столь полярные — от культового обожания (причем не только в Америке и Англии, но почему-то и во Франции!) до агрессивного неприятия, выраженного лапидарным приговором: «Бред какой-то!».
То, что в конце прошлого века Альфред Ван Вогт оставался одним из немногих живых классиков американской science fiction и ее кэмпбелловского золотого века, не подвергали сомнению даже самые ярые критики этого писателя. Тем более поразительно, что живым классиком Альфред Ван Вогт стал еще в 1940-е годы, едва успев свыкнуться с другим приятным ощущением: называться «писателем-дебютантом». Впрочем, все они, «птенцы гнезда кэмпбеллова» — Азимов, Хайнлайн, Старджон, Бестер, Кларк, стартовали на удивление стремительно: несколько лет в дебютантах — и уже классики!
Хотя, в отличие от литературных «однокашников», Ван Вогт дальше двинулся «другим путем». Писатель-фантаст всю жизнь увлекался разного рода «независимыми мыслителями», к чьим идеям научное сообщество относилось как к явному бреду. И если бы только зачитывался ими, так еще и отчаянно, наперекор всем — читателям, издателям, критикам — пропагандировал эти идеи в своих фантастических романах! Вполне вероятно, что кто-то и сегодня зачитывается его «Слэном», «Миром Анти-А», серией об Оружейниках и «Путешествием космического «Бигля»[17].
Но не признать, что и эти книги оказали огромное влияние на развитие американской фантастики, значит грешить против исторической правды. Тем более что достаточно обратиться к его лучшим рассказам «Чудовище», «Зачарованная деревня», «Процесс», и все споры разом прекращаются: классика, что тут добавить!
Будущий писатель НФ родился 26 апреля 1912 года в Канаде на ферме в провинции Манитоба. Насчет того, чья кровь текла в жилах Альфреда Элтона Ван Вогта, споров вроде бы тоже нет: голландская. Хотя предки будущего писателя были голландцами особенными — они принадлежали к религиозной общине меннонитов, которых одинаково преследовали и католические, и протестантские государи. И не просто меннонитов, а «русских меннонитов»! Это не опечатка и не оговорка — так в европейской литературе называют религиозных диссидентов, отколовшихся от «прусско-голландского» анабаптизма и в XVIII веке осевших на южных окраинах Российской империи. А веком позже оттуда же разъехавшихся по всему свету — Старому и Новому…
Поэтому не исключено, что предки Ван Вогта когда-то жили на территории нынешней суверенной Украины. И что известно точно: до четырехлетнего возраста маленький Альфред общался с родителями только на так называемом «плаутдиче» (Plautdietsch — немецко-платский диалект). И подданным США писатель стал лишь после того, как разменял четвертый десяток.
Детство свое сам Ван Вогт считал ужасным, и не потому что семья была бедной. Скорее, наоборот: отец работал адвокатом в солидной компании и по делам службы много раз менял место жительства. Но эти бесконечные переезды, как выясняется, для его сына стали настоящим кошмаром. «Я был как корабль без якоря, уносимый куда-то штормом во тьму. Постоянно искал тихую гавань, а вместо этого снова и снова несся навстречу новым неожиданностям». Любопытное признание для будущего писателя-фантаста…
Позже Ван Вогт вспоминал еще о двух предельно конкретных травмах детства, повлиявших, как ему казалось, на будущее творчество. Во-первых, не смог защитить младшего брата, которого поколотили старшеклассники: сунулся, а ему самому наваляли… А во-вторых, в двенадцатилетнем возрасте был высмеян учителем, уличившим «взрослого парня» в чтении детских сказок!
Теперь ясно, откуда у взрослого писателя и «нетрадиционного мыслителя» взялись все эти идеи об «эволюции каждого человека в сверхчеловека», о «духовном прорыве» к неаристотелевой логике, эти комплексы на грани паранойи («Монстры вокруг нас»). Даже о той же абсолютной монархии, которая представлялась писателю Ван Вогту вершиной социальной эволюции… Короче, живи он тогда в Вене, один тамошний седобородый доктор, конечно, довольно потер бы руки: «А что я говорил!».
Писателем Ван Вогт мечтал стать с детства, но заняться литературным трудом пришлось по необходимости. В семью пришло несчастье — на сей раз не подростковый комплекс, а самое что ни на есть реальное. Сразу после краха нью-йоркской биржи в октябре 1929-го, вызвавшей Великую депрессию, отец потерял высокооплачиваемую работу в крупной судоходной компании Holland American Lines. Мысли о продолжении учебы в колледже пришлось отложить до лучших времен, и Альфред начал зарабатывать деньги, чтобы помочь семье: трудился на ферме, мелким клерком в статистическом бюро, водил грузовик… Пока не обнаружил, что делать деньги можно и с помощью пишущей машинки!
Разумеется, первые гонорары принесла никакая не фантастика (она вообще редко приносила солидные деньги до начала 1950-х), а литературная поденщина — журнальные очерки (в Америке их называют true stories), любовные новеллы, рекламные статейки, — которую у нас называют «джинсой», и радиопьески. Так что к концу 1930-х, когда Альфред Ван Вогт дебютировал наконец в фантастике, по части литературного профессионализма у него был полный порядок.
Год его дебюта в знаменитом журнале Джона Кэмпбелла «Astounding Stories» стал легендарным для американской science fiction. Потому что в тот год взошло сразу несколько звезд на «фантастическом» небосклоне: Роберт Хайнлайн, Айзек Азимов, Теодор Старджон, Лестер дель Рей. И Альфред Ван Вогт. В том же 1939-м, кстати, он обзавелся не только первой публикацией в профессиональном журнале фантастики,
