некоторые элементы тогдашней рецептуры бессмертия. Во-первых, — диета. «Хлеба они не едят, не пьют вина огневого, и потому все бескровны и носят названья бессмертных», — пел об олимпийцах Гомер. Кроме того, античных богов отличала эмоциональная уравновешенность, они никогда не плакали и их «олимпийское спокойствие» вошло в поговорку.
Не отрицая важности диет и душевного равновесия, последующие поколения европейцев существенно пополнили список ингредиентов долголетия. Художник Илья Репин, например, проживший 86 лет, спал на свежем воздухе в любую погоду и ел сушеные травы, которые злоязыкие гости называли «сеном».
Особенно интересна в этом отношении судьба отца Бальзака. Бальзак-старший был маниакальным жрецом долголетия.
Сестра Бальзака писала:
… он был одержим навязчивой идеей. Такой навязчивой идеей у моего отца было здоровье. Он так любил жизнь, что мечтал жить как можно дольше. Отец высчитал, основываясь на том, сколько лет нужно человеку, чтобы достичь полного физического расцвета, что сам он будет жить до ста лет и долее…
Он любил молоко и древесные соки, ужинал только фруктами, много ходил пешком, гордился, что в жизни не обращался к врачу и не дал заработать на себе аптекарю даже десяти су.
Любимой фразой его была: «Все бренно в этом мире, непреходяще только душевное равновесие.»
Когда Бальзаку-отцу было 82 года, распространился слух, что одна из его соседок от него беременна, и слух этот не был вполне безосновательным.
Во всяком случае, за пять лет до того он писал дочери: «У меня молодая, красивая и пылкая любовница, к которой я привык, она для меня источник радости… Я не чувствую своих семидесяти семи лет, вот каковы мои любовные дела.»
Однако главный, по-настоящему неординарный источник жизнелюбия старшего Бальзака заключался в другом — в корысти.
Он вступил в некую финансовую группу, которая представляла собой сообщество людей, внесших определенную сумму, причем каждый при жизни пользовался доходами с этого капитала, а самый капитал переходил в собственность тех, кто проживет дольше остальных. Самые большие долгожители должны были получить огромную сумму. Бальзак посмеивался, потирал руки, получая сообщения о смерти своих партнеров, называя их «дезертирами», но разразилась беда, и «дезертиром» стал она сам. Бальзак умер 83 лет от роду от абсцесса печени.
Судьба Бальзака-отца во многом поучительна.
С одной стороны, она показывает, что его образ жизни, довольно типичный для европейских жрецов долголетия, как минимум не бесполезен и, скорее всего, в состоянии продлить человеческий век.
Но с другой стороны, судьба Бальзака — это свидетельство ограниченности метода, того, что серьезных прорывов на этом пути ждать не приходится. И безукоризненным аргументом в устах любого лентяя может стать тот бесспорный факт, что бальзаковский возраст достижим без всяких усилий и диет. Наконец, финал жизни Бальзака показывает, что ахиллесовой пятой данной системы являются не поддающиеся контролю, управлению и тренингу внутренние функциональные системы, в бальзаковском случае — печень. Что говорить о контроле на главном, клеточном уровне?
Сходные претензии можно предъявить к любой из существующих оздоровительных систем за вычетом одной — индийской йоги. Сразу оговорюсь, существуют две йоги: одна низшего, другая высшего посвящения.
Йога низшего посвящения принципиально не отличается от других систем, так же настаивает на диетах, гимнастических, дыхательных и очистительных упражнениях. Она только шире, последовательней, и, я бы сказал, упрямей других метод в своем жизнелюбии. Поэтому складывается впечатление, что будь в Индии лет 150 назад налаженная система метрической регистрации, пальма первенства в долгожительстве принадлежала бы ей.
Уверенность в этом придает существование йоги высшего посвящения, суть которой заключается в переводе бессознательного у других людей контроля над работой внутренних органов в осознанный.
Йог высшего посвящения мысленным оком постоянно глядит в себя и сознательно регулирует происходящие внутри процессы, по своей прихоти меняя частоту пульса, давление и т. д. Йогу высшего посвящения можно было бы считать величайшим прорывом в истории геронтологии, и по существу она является таковой, если бы не та непомерная плата, которую ей приходится платить за долголетие и здоровье.
У йоги тоже есть ахиллесова пята — то, что именно сознание делается функциональным контролером и распорядителем. Все вроде бы ничего, но чем дальше, тем больше становится очевидна неповоротливость и слабосилие нашего интеллекта.
В ноябре 1995 года в Сан-Диего собрался грандиозный форум из 20 тысяч ученых, занятых изучением мозга. Когда с большим трудом были подведены его итоги, то оказалось, что главный итог заключен в коротком, но беспощадном списке неистребимых дефектов мозга.
Во-первых, его познавательная способность чудовищно низка: сознание может одновременно воспринимать не более семи единиц информации.
Во-вторых, мозг работает до смешного медленно: различает не более 40 событий в секунду (средний персональный компьютер за то же время обрабатывает в миллион раз больше информации).
В-третьих, сознание соприкасается с исчезающе малой долей происходящих в мозге процессов: предположительно, только один процент нервных клеток участвует в обработке содержимого.
Наконец, оно необычайно инертно: эксперименты показывают, что сознание примерно на третью долю секунды отстает от действительности.
Возвращаясь с этим убийственным вердиктом к проблеме йоги высшего посвящения, остается констатировать совершенную бесперспективность этого направления. Переводить физиологический механизм под контроль сознания, все равно что отдавать линкор во власть арифмометра.
И если бы только в этом заключалась проблема. Неповоротливость и слабосилие интеллекта практически исключает йога высшего посвящения из жизни.
Сознание, задавленное непосильной для него задачей, просто отключается от внешней среды, всякая душевная и умственная жизнь в йоге прекращается и он умирает до смерти, навсегда остановив развитие своей личности на той стадии, на какой его застала йога высшего посвящения.
Не находя удовлетворения в существующей практике, посмотрим, что на тему старения говорит современная наука.
Большинство геронтологов сходится на том, что виновницей старости является эндокринная система. Ее железы отвечают за выработку гормонов — биологически активных веществ, стимулирующих в организме едва ли не все процессы: от выработки антител до формирования эмоций. Время от времени из научных лабораторий доходят вести о попытках синтезировать или иным способом добыть для человека теряемые по мере старения гормоны. Судьбу всех этих гормональных препаратов предсказывать сейчас вряд ли кто возьмется, но уже сейчас ясно, что, как всякая попытка вмешательства извне, проблемы старости они принципиально решить не могут.
Наконец, из всех элементов экдокринной системы наибольшие опасения, связанные со старостью, вызывает у медиков гипофиз. Эта железа расположена в нижнем отделе головного мозга, и ее называют «дирижером» эндокринной системы.
Известный геронтолог А.Комфорт писал:
Для тех, кто занимался поисками «коренных» и все объясняющих гормональных сдвигов, ведущих к старению, особую притягательную силу имел, несомненно, гипофиз. Это объясняется тем, что гипофиз участвует (или «подозревается» в участии) в регуляции почти всех процессов гомеостаза, протекающих в организме млекопитающих. Для тех, кто искал причину старения в изменениях со стороны центральной нервной системы, анатомическая локализация гипофиза (близость к гипоталамусу) приобрела существенное значение… имеются большие данные в пользу того, что гипофиз непосредственно участвует в процессе
