Глеб промолчал.
Туманов сбросил с себя привязные ремни, встал и, сутулясь, молча побрел к выходу.
— Кирилл Всеволодович! — окликнул Калантаров.
— Кир! — крикнул Глеб.
Туманов не обернулся. Глеб смотрел ему вслед, пока не захлопнулись створки двери. Казура все еще стоял там, где его поставили, и ошалело разглядывал полуоторванный рукав своего парадного пиджака. Калантаров с треском переключил командные клавиши. Квета рыдала.
— Расстегните ее кто-нибудь! — поморщился Калантаров.
Поскольку «кем-нибудь» здесь был сейчас только Глеб, он и поспешил выполнить распоряжение Калантарова.
Квета перестала плакать, судорожно всхлипывала, растирая мокрые от слез красивые длинные пальцы. Глеб машинально поискал в карманах носовой платок, не нашел и, бросив взгляд на приборные табло, медленно опустился в кресло Туманова…
— Воронин, как слышишь меня? — вполголоса спросил Калантаров.
— Связь появилась, — с облегчением произнесли тонфоны. — Ну как вы там? Я уж беспокоиться начал. Шубин тебя вызывал, тоже страшно обеспокоен.
— Соболезнования потом. Энергоприемники уцелели?
— Энергоприемники?… Да у вас жаростойкая облицовка оплавилась! Понял?! Астероид вышибло на другую орбиту! Вы транспозитировали столько энергии, что мы уже потеряли веру в благополучный исход!..
— Понял. У меня все. Передай Шубину, пусть подождет. Связь временно прекращаю.
Калантаров подошел к Глебу, опустил руку ему на плечо. Уставился на колонки цифр, застывших в окошечках пультовых табло. «Он еще на что-то надеется, — подумал Глеб. — Ну что ж, шеф, смотрите. Смотрите внимательно и крепче держитесь за мое плечо — это вам сейчас, наверное, пригодится…» Рука Калантарова вздрогнула.
— Дефект массы — сто десять килограммов, — не оборачиваясь, сказал Глеб. И вяло удивился собственному спокойствию.
— Значит, Ротанова…
— Да. Это ее масса… В скафандре, конечно. Валерий судя по всему, прошел на «Дипстар» без осложнений.
Приблизился Казура. Поддергивая сползающий рукав, спросил:
— Летчики живы?
— Дифференциация массы, — рассеянно ответил Калантаров.
Отстранив Казуру, завернул за угол пультового каре, сел в свое кресло, быстро нажал нужные клавиши: — Дежурный, соедините меня с диспетчером дальней связи Меркурия.
— Вы можете ответить, что случилось? — спросил Казура.
— Случилась межзвездная транспозитация, — устало ответил Глеб. — Неполная, правда, потому что общая масса Ротановой и Алексеенко локально дифференцировалась в гиперпространстве. Другими словами, Валерий финишировал на «Дипстаре», Астра… Астра неизвестно где.
Забыв про рукав, Казура ошеломленно переводил глаза с Глеба на Калантарова и обратно. Глеб увидел, что Квета уже хлопочет возле Гоги, негромко спросил:
— Хотите помочь?
— Конечно! — оживился Казура. — Что я должен сделать?
— У нас раненый. Предупредите врачей.
Казура бросился к выходу.
— Диспетчер дальней Меркурия, — сообщили тонфоны.
— Передача на «Дипстар», — сказал Калантаров. — Срочно: станцию немедленно задействовать на ТР-прием в режиме триста пятого эпсилон-шесть. Осуществлять непрерывное дежурство наблюдателей впредь до особого распоряжения. Возможный сигнал начала ТР-передачи — четырехлучевые белые звезды. Три, интервал девять. Учитывая вероятность появления энергетического импульса высокой мощности, принять все возможные меры по безопасности. Калантаров. У меня все.
Он откинулся в кресле. Он предпочел бы сейчас побыть в одиночестве, однако нужно было что-то ответить на вопрошающий взгляд оператора, перед которым он чувствовал огромную вину.
— Ну вот, — сказал Калантаров, сжав кулаки. — Свершилось. Первый Контакт. Сам видишь, какой ценой…
— Вижу. Энергоприемники? Смонтируем новые. Гравитроны? Заменим. На неделю работы, от силы — на две. «Дипстар» задействован на постоянный прием. Что еще?
— Блажен, кто верует… — пробормотал Калантаров.
Глеб вскочил. Постоял, не спуская напряженных глаз с Калантарова. Медленно сел.
— Нет, — сказал он. — Она вернется. Если она не вернется, я стану врагом межзвездной транспозитации. Как Захаров. Или, скорее, стану энтузиастом ТР-перелетов, как Алексеенко… Она вернется. Непременно вернется. Иначе… — Глеб понизил голос почти до шепота, — иначе и — я, и вы, и все мы — просто безмозглые черви! Мы взялись за то, к чему абсолютно не подготовлены!..
— Вот именно, — произнес Калантаров, разглядывая темные ряды погасших индикаторов. — Или враги, или энтузиасты. И никакого представления о самой сути Контакта. А что есть Контакт? Где база морально-этической и философской готовности воспринять Контакт в его сегодняшнем качестве? А в завтрашнем? А в послезавтрашнем?… Мы всего лишь одна из сторон межзвездного ТР-обмена. Здесь все понятно: человеческое любопытство, голубая детская мечта о дальних мирах, жажда познаний, — квинтэссенция природы гуманоида земного типа. Другая сторона межзвездного ТР-обмена неизвестна. Теперь на минутку допустим, что это неизвестное негуманоид. Ну, скажем, облако пыли, способное мыслить в каких-то специфических условиях своего мучительно загадочного бытия. Итак, это облако получает Астру в скафандре — кусочек органического вещества в неорганической упаковке. Мы получаем десяток, другой кубических километров пылевидной материи в упаковке из электромагнитных полей. Контакт? Конечно! Межзвездный обмен информацией и образцами. На высочайшем технологическом уровне! Захаров был прав, когда говорил, что звезды могут принести не только радость. А мы себя к иному и не готовили. Забрались на чердак вселенной, самонадеянно полагая, что главное для нас — достигнуть звезд. Остальное, дескать, приложится… Ну что ж, посмотрим, насколько прав был старик.
— Шеф, — тихо сказал Глеб, — человек затерялся в пространстве… Туманов получил психическую травму. Гога отделался сотрясением мозга и переломом ноги, Казура — легким испугом. Но никто не обвиняет вас. Мы понимаем, что это только начало, но никто не посмеет обвинить вас и в будущем. Прав Захаров или не прав, но уж если мы забрались на чердак вселенной, вряд ли кто пожелает спуститься вниз по рецепту Захарова. Я, например, не намерен. А вы?
Калантаров молчал.
— Я жду ваших распоряжений.
РОМАН ПОДОЛЬНЫЙ
Восьмая горизонталь
Пешка, дошедшая до восьмой горизонтали, превращается в фигуру.
ГЛАВА I. СКУЧНЫЙ ДЕНЬ
