возможности вмешиваться в то, что там происходит, парадокс исчезнет. Пример — аппарат Росса.
— Ладно, объясняете вы хорошо, — сказал министр. — Так вы считаете, что пропавший водитель сейчас где-то поблизости невидимый и неощутимый?
— Не обязательно, — сказал Эо. — Я привел просто одно из возможных решений парадокса. Если оно не противоречит тому, что мы знаем, то скорее всего потому, что мы не знаем ничего.
— Понятно, — сказал министр. — А какое решение предлагают они?
— Они? Никакого.
— Но вы только что сами сказали, что каждый, кто конструирует «машину времени», должен серьезно над этим парадоксом задуматься!
— Мало ли что я сказал! Они этим не занимались. Они считают, что раз у них есть действующие модели, то…
Эо задумался.
— Раз у них есть модели, — сказал министр, — то что? По-моему, вы не закончили свою мысль.
— Подождите, — сказал Эо. — Извините, пожалуйста, но мне срочно нужно в машинный зал. Я быстро.
Через несколько часов, когда Эо вернулся, терраса была пуста. Эо прошел через дом к взлетной площадке, набрал адрес на киберпилоте.
— Проходите сюда, пожалуйста.
— Спасибо. — Эо приоткрыл дверь в комнату. — Извините.
— Это вы, инспектор? — сказал министр. — Заходите, присаживайтесь.
В помещении было звездно. Телевизор здесь был во вею стену, и сейчас, когда на экране дрожали крупные звезды, комната больше всего напоминала рубку космического корабля.
— Дозорный крейсер с телепередатчиком подходит к чужому звездолету, — сказал министр. — Начинается самая опасная фаза.
— Возможно, — сказал Эо. — А для того парня она уже кончилась.
— Он погиб?
— Нет, — сказал Эо. — Но… Сейчас я все объясню.
Изображение на стене отдалилось, и стала уже видна вся рубка управления с космонавтами около пультов. Один из них крутнул рукоятку, и звезды начали расходиться, как будто картина звездного неба стремительно надвигалась.
— Помните, что мы говорили о парадоксе? — спросил Эо. — Парадокс невозможен — вот от чего я отталкивался. Мне удалось найти его истинное решение.
— Теоретически?
— Как всегда, — сказал Эо. — Но я уже получил экспериментальное подтверждение.
— Так быстро?
— Ну экспериментов я не проводил, — сказал Эо. — Я не экспериментатор. Они проделали их сами, но дали неверное истолкование. На самом деле все просто. Вы уходите в прошлое, но что может вам помешать влиять оттуда на настоящее?
Министр подумал.
— Я знаю одно — я все пойму, когда вы мне все объясните.
— Объясняю, — сказал Эо. — Вам помешает расстояние. Ведь «машина времени» передвигается и в пространстве.
— Разве? — сказал министр.
Он глядел в прозрачную стену.
Звезды там оставались безразмерными точками, несмотря на то, что расстояния между ними увеличивались. Постепенно они уходили за край экрана.
— Посмотрите на звезды, — сказал Эо. — Звезды находятся от нас так далеко, что мы видим их такими, какими они были многие годы назад. Если бы что-нибудь произошло на одной из них вчера или даже в прошлом году, мы бы об этом не знали. Ведь такое прошлое причинно не связано с нашим настоящим.
Министр промолчал. В центре экрана осталась только одна звезда, остальные ушли за его пределы. Она, медленно разбухала. Эо открыл портфель.
— Вот график, — сказал он. — До вчерашнего опыта они запустили в прошлое несколько десятков моделей. По вертикальной оси здесь отложено расстояние, по горизонтальной — промежуток времени между стартом и финишем. Чем, по-вашему, замечателен этот график?
Министр не ответил. Звезда в центре экрана превратилась в цилиндр с четкими очертаниями.
— Сейчас я все объясню, — Эо достал из портфеля кипу исписанных листов. — Время между стартом и финишем оказывается равным соответствующему расстоянию, деленному на скорость света. Путешествуя во времени, тело проделывает в пространстве путь, равный скорости света, умноженной на время, пройденное в прошлое. И парадокс исчезает.
— Почему?
— Потому, — сказал Эо. — Ведь, говоря о парадоксе «машины времени», неявно подразумевают, что перенос в прошлое происходит в фиксированной точке пространства. Например, мы с вами смотрим телевизор, а потом некто с «машиной времени» переносится на час назад и ломает его. Понимаете, где здесь парадокс?
— Да, — сказал министр. — Это вы мне уже объяснили.
— А что произойдет на самом деле? — сказал Эо. — Что произойдет в действительности согласно элементарному соображению, что парадокс невозможен, и вот этому экспериментальному графику? В действительности некто с «машиной времени» окажется от нас на расстоянии одного светового часа. Чтобы вывести из строя наш телевизор, ему придется лететь сюда самому или посылать сигнал по радио своим единомышленникам, а даже радиоволна доберется до нас не раньше чем в тот момент, когда он отправляется в прошлое, и парадокса не возникает. Теперь понимаете?
— Кажется, да, — сказал министр. — Но какое отношение эго имеет к нашему происшествию?
— Прямое, — сказал Эо. — «Машина времени» отправилась в прошлое на семь суток. По причинам, которые я вам только что изложил, в результате она очутилась от нас очень далеко, на расстоянии световой недели. Понимаете?
Эо повернулся к телевизору и некоторое время смотрел на предмет на экране. Потом извлек из портфеля маленький стеклянный цилиндр.
— Полюбуйтесь на макет «вражеского разведчика», — сказал Эо. — В масштабе один к ста.
Зазвонил видеофон. Экран заполнило большое лицо министра.
— Извините, инспектор. К вам можно?
Эо пошарил рукой в поисках выключателя.
— Добрый вечер.
— Я по делу, — сказал министр. — Как у вас темно.
Эо оторвал глаза от экрана и посмотрел вперед сквозь ветровое стекло. Небо было еще светлое, но солнце уже зашло. Оно село за левым берегом, за высоким лесом, тянувшимся вдоль реки, и небо в той стороне хранило отпечаток зари. А над головой осталась только блеклая синь, и вода впереди была гладкая и серая, потому что в ней отражалось небо, уже начавшее темнеть, а ветра и вовсе не было, он прекратился сразу же после захода, и лишь изредка вдоль реки расходились круги от кормящейся рыбы.
Прямо впереди, почти на горизонте, две сигнальные мачты сливались в одну, отчетливо выступая на фоне светлого неба.
— Я слушаю, — сказал Эо. — Но, ради бога, не присылайте вертолета.
— У меня дело другого рода. Инспектор, я должен вас поздравить.
— Поздравить? — удивился Эо.
Он смотрел вперед. Небо там было еще светлое, и вода рядом с лодкой была гладкая и светлая, но немного дальше, где на нее падали тени и отражения от берегов, она была такая темная, что сливалась с сушей.
— Вы знаете, что я люблю ясность, — сказал министр. — Говоря короче, вы и Крамп представляетесь к Планетной премии по физике за этот год.
