— А еще раз так сможешь?
— Вряд ли. Я не помню, как мне это удалось.
— Должно быть, он впал в такое состояние, когда посещают озарения, — заявил Ноу Йоу. — Я читал об этом.
— Наркотики, да? — насторожилась Керсти.
— Что?! Я даже кофе не люблю! — возмутился Джонни. Мир и был для него очень странным местом, зачем же нарочно делать так, чтобы все запуталось еще больше?
— Значит, у тебя удивительный дар! Подумай, что ты мог бы…
Джонни покачал головой. Он помнил, как увидел, куда нужно бежать, он помнил, какие чувства испытывал во время той гонки, но он понятия не имел о том, как ему это удалось. Воспоминания как будто хранились под толстым стеклом, желтоватым, словно янтарь.
— Забудь, — сказал он и побежал дальше.
— Но…—заикнулась было Керсти.
— Я не смогу сделать это снова, — сказал Джонни. — Нужный момент больше никогда не наступит.
Бигмак и Холодец вовсе не влипли в неприятности — только потому, что уже исчерпали запас неприятностей для влипания.
— И это — бомбоубежище?! — давался диву Бигмак. — Я-то думал, они все такие… ну,
типа стальные, с большущими дверями, которые с шипением отползают в сторону. Лампочки вспыхивают и гаснут…— Он покачал деревянный сарай, который обрушился, завалив вход в бомбоубежище дома номер девять. — А тут только кусок гофрированного железа, который засыпали землей и засадили сверху салатом.
Холодец разгребал кирпичный завал спасенной из-под развалин чьей-то оранжереи лопатой. Дверь сарая отворилась, и на свет божий выбралась дама средних лет в переднике поверх ночной рубашки. В руках дама держала аквариум с двумя рыбками. За юбку женщины цеплялась маленькая девочка.
— Где Майкл? — закудахтала дама. — Я отвернулась всего на секундочку, чтобы взять Адольфа и Сталина, а он уже вылетел за дверь, как…
— Парнишка в зеленой кофте? — спросил Холодец. — В очках и уши как Кубки мира? Он шрапнель ищет.
— Он цел? — У дамы явно отлегло от сердца. — Ох, что я скажу его матери…
— С вами все в порядке? — спросил Биг-мак. — Боюсь, ваш дом… малость приплюснуло.
Миссис Тупс посмотрела на то, что осталось от дома номер девять.
— Что ж, под небом случаются вещи и похуже, — пробормотала она.
— Правда? — Бигмак был озадачен.
— Слава богу, что нас там не было, — сказала миссис Тупс.
Раздался лязг, и по груде битого кирпича к ним спустился пожарный.
— Все хорошо, миссис Тупс? — спросил он. — По-моему, вы последние, кто остался. Может, по чашке чая?
— Привет, Билл, — откликнулась хозяйка.
— А кто эти ребята? — поинтересовался пожарный.
— Мы… просто помогаем тут…— промямлил Холодец.
— Да. Ясно. Тогда лучше идите отсюда. Мы подозреваем, что в двенадцатом доме осталась невзорвавшаяся бомба. — Пожарный прищурился было на Бигмаково обмундирование, потом пожал плечами. Он бережно взял аквариум у миссис Тупс и свободной рукой обнял женщину за плечи. — Чашечка ароматного чая и теплый плед — самое то, что вам сейчас нужно, правда? Идемте, голубушка.
Холодец и Бигмак остались стоять и смотреть, как пожарный и миссис Тупс с дочерью пробираются через развалины.
— Когда твой дом разносит на куски бомбой, тебе наливают чашечку чая? — спросил Бигмак.
— Наверное, это все же лучше, чем если бы твой дом разнесло на куски и тебе больше не пришло бы выпить ни единой чашки чая в жизни, — пожал плечами Холодец — И вообще…
— Уууууу-иииии-бууум!!! —раздалось позади.
Они обернулись. На груде битого кирпича стоял Холодцов дедушка. В отсветах пожара он здорово смахивал на чертенка. Мальчик был весь в саже, он размахивал чем-то и издавал звуки, подражая пикирующему бомбардировщику.
— Это же…— охнул Бигмак.
— Это кусок бомбы! — заявил мальчик. — Хвостовой стабилизатор, почти целиком, вот! Ни у кого нет такого хвостового стабилизатора почти целиком! — И он снова взвыл, потрясая куском перекореженного металла.
— Э… парень…— начал Холодец. Мальчишка перестал играть с осколком
бомбы.
— Ты знаешь, что такое мотоцикл? — спросил Холодец.
— Нет! — всполошился Бигмак. — Нельзя говорить ему ничего про…
— Заткнись! У тебя-то есть дед!
— Да, но видеться с ним приходится в присутствии надзирателя!
Холодец снова посмотрел на мальчишку.
— Знаешь, эти мотоциклы — опасные штуковины.
— Когда вырасту, у меня будет мотоцикл! — заявил дедушка. — С ракетами, пулеметами и… и всем таким! Аррррррррр!
— Я бы на твоем месте не стал покупать его, — сказал Холодец тем специальным дурацким голосом, каким обычно взрослые разговаривают с маленькими детьми. — Ты же не хочешь разбиться в лепешку, правда?
— В лепешку — не хочу, — с готовностью согласился дедушка.
— Дочка миссис Тупс — милашка, верно? — в отчаянии продолжал Холодец.
— Она уродина и вонючка! Уууу-иииии-ррррр!!! А ты — толстяк, мистер!
Он побежал и скрылся за грудой обломков. Его силуэт еще некоторое время мелькал на улице среди пожарных да раздавалось очередное « У у уу-рррр-буууу м!».
— Пойдем, — сказал Бигмак. — Лучше вернемся в часовню. Тот мужик сказал, что здесь осталась невзорвавшаяся бомба.
— Он даже не стал слушать! Я бы на его месте хотя бы выслушал!
— Ну да, конечно, — сказал Бигмак.
— Нет, правда!
— Угу. Идем.
— Как я могу ему помочь, если он меня даже не слушает? Как, спрашивается? Почему он не хочет слушать? Я бы мог ему здорово облегчить жизнь!
— Ладно-ладно, верю. А теперь пойдем, хорошо?
Когда они вернулись к часовне, Джонни и остальные как раз подбегали к ней.
— Все целы? — спросила Керсти. — А почему вы по уши в саже?
— Мы спасали людей, — похвастался Холодец. — Ну, вроде как спасали…
Все посмотрели на руины Парадайз-стрит. Люди стояли, собравшись в небольшие группки, или сидели на развалинах. Какие-то дамы в официального вида шляпках накрывали стол, чтобы пострадавшие могли выпить чаю. Но несколько пожаров еще догорали, время от времени что-нибудь рушилось, или какая- нибудь особенно высоко вознесшаяся луковица звонко падала обратно на грешную землю, покрытая корочкой льда.
Джонни не мог оторвать глаз от Парадайз-стрит.
— Все спаслись, Джонни, — сказал Холодец, с тревогой наблюдая за ним.
— Я знаю.
— Сирена раздалась как раз вовремя.
— Я знаю.
