словно дети, тайком проникшие на взрослый фильм и ждущие начала сеанса.
И шары не обманывали их ожидания. Всякий раз они вели себя по-разному. Шары то сходились, то расходились, но чаще всего они крутились один возле другого - “флиртующие дворняги”, по определению Горта.
Однажды, когда Вен включил предельное увеличение, ему показалось, что на Серебристом шаре блеснула эмблема - стрела, а на красном шаре эмблема - колос. К сожалению, Вен был один - Горт был занят в кинжальном отсеке.
Второй штурман поднял Вена на смех.
– А еще астробиолог! - сказал он. - Уж не спутал ли ты увеличитель с пепельницей?
– Прибереги свои шуточки, - посоветовал Вен.
– Рассуди сам, - сказал Горт. - Откуда здесь могут вдруг появиться символы Земли?
Вен пожал плечами. Ему и самому теперь казалось, что он стал жертвой галлюцинации.
– Я понимаю: мысли твои на Земле, - продолжал Горт, - ты думаешь о ней все время… Мудрено ли, что тебе померещились стрела и колос?
Вен отвел глаза от длинной фигуры Горта, облокотившегося на пульт. Кажется, он в самом деле свалял дурака.
– Представь себе, что ты наблюдаешь извержение вулкана, - сказал Горт. - И вдруг дымовой султан начинает выписывать в небе слова. Ну, скажем: “Вен - славный малый”. Существует вероятность такого события? Существует. Но она примерно такая же, как вероятность обнаружить эмблему Земли на подозрительном шарике, обитающем на планете, принадлежащей системе Эпсилон Эридана. И потом, заметим в скобках: самый факт существования двух шаров все еще находится под сомнением. Может быть, это не больше, чем оптический -обман; - закончил Горт.
Спорить с Гортом Вен не стал - он не любил пререкаться, даже когда был уверен в своей правоте. А тут… увеличитель на “Валенте” старый, оптика неважная. Давно бы пора заняться ею, да руки не доходят: капитан говорит, что есть дела поважнее.
Мудрено ли ошибиться при таких обстоятельствах?
Но если это и был оптический обман, то обман довольно стойкий. Они продолжали наблюдать фантастический танец шаров… И любой, кому не лень, мог бы к ним присоединиться, но этого не случилось.
Старый ученый довернул последний микроблок и выпрямился.
– Все, - сказал он и отошел от стенда, любуясь делом своих рук.
Окруженный хитросплетением монтажных нитей, на нейтритсвой подставке красовался Серебристый шар двухметрового диаметра. В ячейках его памяти хранилась практически вся информация, накопленная человечеством за долгие тысячелетия эволюции. Все - от культуры и быта до новейших побед в завоевании космоса - хранил шар в бездонных ячейках своей памяти.
Это был полпред человечества. Идея заключалась в том, чтобы забросить шар в ту область пространства, где наиболее вероятно наличие разумной жизни. Обнаружив разумные существа, шар должен был, по замыслу конструктора, вступить с ними в контакт и обменяться информацией. В обмен на земные сведения серебристый посланец должен был собрать данные о том, как живут далекие существа, не просто собрать сведения, а осмыслить их с единой точки зрения. Именно поэтому шар имел одного лишь конструктора - старый ученый посвятил своему детищу всю жизнь.
Старый ученый… Не всегда он был старым. Дерзкая мечта воспламенила его воображение.
Совет Земли пошел ему навстречу. Тысячи ученых и инженеров в разных уголках Солнечной системы работали на Серебристый шар. К тому времени квалификационная комиссия дала ему высшую аттестацию. Он один координировал усилия тысяч, направляя их в общее русло.
И вот долгие годы, бессонные ночи - все позади.
Нечего и говорить, во что обошелся землянам блистающий посланец, замерший на монтажном стенде.
Старому ученому почудилось, что шар в нетерпении ждет, когда наконец можно будет приступить к выполнению предначертанной программы. Но ученый понимал, что это было не более чем игра воображения: атомное сердце шара было еще отключено.
Ученый нажал клавишу, и экран, стоявший особняком, засветился. Из глубины его выплыло лицо, знакомое всем землянам. Улыбка заставила морщинки сбежаться к уголкам глаз.
– Добрый вечер, - сказал старый ученый.
– Добрый вечер, - ответил председатель. - Точнее, добрая ночь. Опять не ладится? Нужна помощь?
Ночь была для кого угодно, только не для председателя Совета Солнечной - он бодрствовал, окруженный сонмом мерцающих экранов связи, не в кабинете, а в кабине звездного корабля, экипаж которого - все человечество…
– Я закончил, председатель, - сказал старый ученый. - Шар готов выполнить программу.
– Поздравляю, - сказал председатель. - Вчера на совете ученых обсуждали, куда запустить шар.
– Совет уже выбрал звезду?
– Да.
– Какую? - спросил ученый, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Эпсилон Эридана.
С Серебристым шаром от ученого уходило навсегда что-то близкое, то, с чем он сроднился за долгие годы научного подвига, улетала прочь частица его собственного “я”. До этой минуты возможность полета шара в открытый космос казалась далекой и нереальной. Но вот уже намечен район финиша ракеты- носителя - Эпсилон Эридана. До недавнего времени малопримечательная звездочка, от которой световой луч идет до Земли без малого одиннадцать световых лет. В последнее время оттуда стали поступать упорядоченные радиосигналы, и тысячи объективов нацелились на далекую звезду. Естественно, что именно ее выбрал совет ученых в качестве возможного очага разумной жизни. Уже, наверное, и дату запуска наметили…
– Старт через четыре дня, - сказал председатель, будто отвечая на взволнованные мысли старого ученого.
Председатель быстро нагнулся и сделал какую-то пометку.
– К сожалению, мы не научились еще свертывать пространство, - сказал председатель. - Полет вашего питомца будет долгим…
– Я знаю.
– Но, быть может, наши внуки получат от него победные сигналы, знаменующие великое завоевание нашей цивилизации - установление контактов с разумной жизнью иных миров. - Председатель на миг прикрыл глаза. - Мы, земляне, верим, что рано или поздно встретим во вселенной братьев по разуму. Так пусть честь первого знакомства выпадет на долю нашего общего питомца!
Оба, не замечая этого, говорили о шаре, словно о живом существе.
– Я включу сердце перед стартом, - сказал ученый. - Энергия понадобится шару в полете.
Председатель кивнул.
– А вы не забыли снабдить шар эмблемой? - спросил он.
– Какой эмблемой? - не понял ученый.
– Эмблемой землян.
– Стрела?
– Конечно. Пусть шар понесет нашим братьям по разуму символ Солнечной системы.
– Хорошо, я сейчас высвечу эмблему, - сказал ученый.
– Чем?
– Лазерным лучом.
– И пожалуйста, сделайте ее покрупнее, - сказал председатель. - Совет слушает! - Последнее относилось уже к вызову Сатурна, экран которого нетерпеливо мигал.
Ученый уронил лицо в ладони. Он старался мысленным взором пробить неподатливую толщу времени и угадать то, что ожидает посланца Земли там, на далекой Эпсилон Эридана.
Шар будет еще где-то на полпути, а он умрет, повинуясь неумолимому бегу времени. Неумолимому… Это
