И все же их найдут, не могут не найти.
На его руке лежала кроманьонка.
До ближайшей цивилизации сорок тысяч лет. Есть только они двое, и еще саблезубые, мамонты, медведи… И девяносто девять зарядов в магазине скорчера. Было сто…
Он думал только об этих девяноста девяти зарядах. Намеренно сузил мысли вокруг них. В этом сейчас было спасение.
Позже придет отчаяние, наконец, фатальное успокоение, когда смиряешься с последствиями своих поступков.
Он заметил, что девушка очнулась. Она переводила взгляд с него на мертвого зверя и опять на него, и страх исчезал из ее глаз. Он был человек, и он спас ее. Потом она встала на ноги и без страха взглянула на него. Андрей смутился. Он расстегнул магнитную застежку шлема и выбросил из ноздрей фильтры.
– Ничего, - сказал он, засовывая скорчер в кобуру. - Ничего. Главное, что цепь не разорвана. А так все в порядке.
Вода есть, пища есть - он ткнул носком тушу зверя, - огонь добудем трением, лук изобретем… Только вот костюмчик не подходит. Не из этой эпохи. Пожалуй, шкура будет мне больше к лицу…
Он стал искать подходящий кусок кремня, чтобы сделать из него нож.
ОЛЬГА ЛАРИОНОВА Солнце входит в знак Девы
– Чертова планета, - причитала Вики, выходя из душевой. - И чтоб я еще хоть раз согласилась лететь на планету с таким солнцем, провалиться ей на этом самом месте…
– Не надо было рождаться рыжей, - наставительно заметил Рычин.
Вики даже не взглянула в его сторону. Она подошла к распахнутому во всю стену иллюминатору, вытащила круглое зеркальце и стала беззастенчиво себя рассматривать. Рычин со Стефаном флегматично за ней наблюдали.
– Не счесть, - коротко резюмировала Вики, пряча зеркальце.
Она посмотрела в иллюминатор - утреннее голубоватое солнце заливало поле, на котором стоял их корабль, и узенькую тропинку, ведущую к люку, и тоненькие вешки ограждения с трогательными плакатиками, на которых по-юнитски было написано “Просьба гостям не докучать”. Никто и не докучал - поле было пусто. Вики гулко вздохнула и пошла в кают-компанию.
– Кормите, - сказала она, усаживаясь за стол и отодвигая локтем стопку юнитских книг. - Кормите меня с ложечки - я вконец расстроенная. Кто у нас сегодня мамочка?
– Я мамочка, - отозвался Стефан и побежал в камбуз.
Рычин взял стул, уселся напротив Вики и принялся демонстративно ее разглядывать.
– Изыди, - буркнула Вики.
– И не подумаю, - сказал Рычин. - Я еще не насмотрелся. Уж очень они тебе к лицу.
– Хочешь, чтобы я тебя окончательно возненавидела?
– Куда уж окончательней - гулять по Юне не пустил, засадил корабль сторожить, а сам сижу напротив и веснушки твои считаю.
– Истинно зверь, а не начальник.
– Ваша ма-ама пришла, - запел Стефан, появляясь с полным подносом. - Молочка принесла тутошнего, юнитского, по жирности что наше китовое. А вы опять цапаетесь?
Он сгрузил тарелки на стол, обошел Викин стул и присел перед девушкой на корточки:
– Вики, маленькая, так ведь с веснушками же лучше! Тебе их просто недоставало. Вон спроси Рычина - он старый ругатель, комплиментов делать не будет…
– Уже воздействовал, - отмахнулся Рычин.
Вики благодарно потрепала Стефана ко вслосам, отчего его льняные кудри сразу же стали похожи на паклю.
– Ну, давайте завтракать, утешители. - Несколько минут все молча жевали, но сегодня Вики была не расположена так быстро успокаиваться. - Нет, какая подлость! И почему именно у меня, почему не у Степки?
Мужчинам эта тема надоела, оба сдержанно молчали.
Вики это уловила:
– Вы не подумайте, что во мне говорит атавистическое кокетство. Вовсе нет. Мне просто неловко перед юнитами. Обратили внимание, какие у них женщины? Да? А теперь посмотрите на меня. Вот-вот, прямо на кос. Облупленная картошка, да еще и в веснушках. Стыдобища! Это против ихних-то Афин да Афродит с Артемидами впридачу…
– Ну, это ты хватила, Вики! - не выдержал Стефан. - Я приглядывался к тутошним дамам - ты знаешь, далеко не богини…
– Между прочим, я тоже обратил на это внимание, - задумчиво проговорил Рычин. - Мужчины все как на подбор: огромные, смуглые, черногривые. И красавцы. Так, Вики?
– Да уж не чета вам.
– Ага, компетентный пол подтверждает. А тутошние женщины словно другая этническая группа. И чертовски разные, ни одна не похожа на другую. Когда они нас встречали, прямо в глазах рябило… м-да…
– Смакуешь воспоминания? - не без ехидства ввернула Вики.
– Просто жду. Жду связи с Темиром. Пора бы.
Все невольно скосили глаза на дырчатую плошку внешнего фона.
– Прошло только две минуты, - беззаботно отмахнулся Стефан, - и потом, если Темка там, в юнитском городе, решает аналогичную задачу - я имею в виду антропологическое несходство полов, - то он очень даже просто может проморгать сеанс связи.
– Позавчера ведь минут двадцать ждали - и ничего. Так что вернемся к нашим неподражаемым аборигенкам… или аборигеншам?
Рычин зыркнул на нее своими цыганскими глазами - ага, и ты заволновалась. А ведь волноваться надо было уже вчера, после вечерней связи с Темиром Кузюмовым.
Теперь один Стефан, казалось, был спокойным:
– Красятся твои юнитки неподражаемо - вот что. Между прочим, у нас на Земле прелестный пол отягчал себя когда-нибудь голубой или сиреневой гривой?
– Лет триста-четыреста назад запросто, а в рыжее красились еще до прошлой эры. Правда, это уже в незапамятные времена считалось непозволительным баловством, поэтому таких женщин называли причудницами или блудницами.
– Ох, - застонал Рычин, - и эрудитов же я набрал к себе в экипаж! Причудницы - это из салонов времен Сирано де Бержерака, а что касается блудниц, то тебе о них вообще знать не положено. По возрасту.
– Интересно, а где это ты набрался эрудиции в таких вопросах?
– Во дале… далеких во краях, - пропел Рычин. - Не слышу Темира. Даю еще десять минут, чтобы разыскать и подать мне Темира Кузюмова.
– Кому даешь-то?
– Действительно, мальчики, а неужели у космолетчиков нет собственного покровителя - ну не обязательно божества, а хотя бы чертика какого-нибудь завалящего?
– К сожалению, Вики, - рассудительно завел Стефан, - звездоплаванье и религия так же несовместимы, как…
– Все чушь, - оборвал его Рычин. Мы, грешные, практически остались без пригляда. Живой пример - исчезновение нашего Темира.
– Что ты дергаешься - десяти минут не прошло.
– А я жду спокойно. И за те пять минут, которые я еще отпустил всем нам на это самое спокойствие,
