– Знаете, как делать душ? - спросил Станислав.
– У нас такие же курятники, - сказала Регина.
Мефистофельские брови картинно приподнялись.
– Мы типовые посты курятниками зовем, - сказала Регина, краснея. Как будто ее уличили в детской шалости. Может, сказать ему, что “курятник” - неологизм профессора Вегенера? Ни в коем случае.
Станислав извлек из стенного шкафчика полотенце.
– Мыло в тюбике на полочке, - сказал он. - Там же и щетка для волос.
Ну и терзается он сейчас! Его любимое чистое полотенце!
Его обожаемая щетка для волос! Его драгоценный тюбик с мылом…
Регина задернула пластиковую занавесочку, присоединила шланг к крану.
–За занавеской раздался многозначительный кашель.
– Что случилось? - В голосе Регины звучал металл.
– Может, вам нужно…
Рука Станислава появилась из-за занавески. Он протягивал - даже сразу не сообразила - мужское белье. Чистое, как и все в этом курятнике.
– Спасибо, не надо, - сказал Регина, безуспешно стараясь придать голосу строгость. - Надеюсь, что буря к ночи прекратится и за мной пришлют флаер.
– Белье лежит в правом верхнем ящике, - сказал Станислав. - Буря сегодня не прекратится. Постарайтесь не очень разбрызгивать воду. Живу на замкнутой системе. Должны были подвезти бак, но вот буря…
Станислав успел быстро приготовить обед. Раздобыл откуда-то два высоких бокала, протер до блеска, тонко порезал картошку. Регина вытирала волосы и смотрела, как лучи солнца, прорываясь сквозь завесу пыли и влетая в окно, искрились на стенках бокалов. Индивидуальность дома, сошедшего с конвейера, воплощается лишь в мелочах. Бокалы были первой медалью. Картинка на стене - резкий пустынный пейзаж - второй.
Обычно здешние жители старались повесить на видном. месте изображения березок или прохладных озер. Станислав был не сентиментален.
– Как вы себя чувствуете? - спросил он, ставя на стол шипящую сковородку с яичницей. Редчайшее угощение. Регина могла это оценить.
– Как будто и не выходила на улицу.
Тосподи, он извлек откуда-то белую сорочку. Представляете, притащил сюда, через половину Галактики, белую сорочку.
– И давно вы здесь? - спросил Станислав голосом вежливого хозяина. Оказывается, он умеет принимать гостей.
– В Пустыне? Третий день. Я работаю на Первой базе.
Он больше не иронизировал. Регина подумала, что у него очень приятно вьются волосы.
– Вы задумались? - спросил Станислав.
– Нет. Ничего. У нас там океан, скалы, брызги до самой базы долетают. И видно километров за десять. Вы не были на Первой базе?
– Нет, никогда. Я тут почти безвылазно, четвертый месяц. Вот кончу через две недели серию опытов, может быть, побываю и у вас. Хотя вряд ли. Меня ждут на Ваяле.
– Я тоже полечу на Ваялу. Не знаю, скоро ли? Наверно, здесь одному очень скучно?
– Мне некогда скучать. Скука - это занятие для бездельников.
– Я не так выразилась. Я хотела сказать - грустно.
Станислав улыбнулся. Пожал плечами.
– Вы ешьте, а то остынет.
У него были красивые кисти рук. Сухие, с длинными плоскими пяльцами.
– Простите, - сказал Регина, - что я заставила вас выбираться в такую бурю.
– Вы же не нарочно заблудились, - сказал Станислав.
Видно, это было единственное оправдание для нее, которое он смог изобрести.
Мирная атмосфера чаепития в гостях - вот уж чего Регина час назад подозревать не могла. Во всем виновата она одна.
Зачем винить геолога, который вынужден был бросать свои дела и разыскивать в пустыне чичако?
– Вы геолог? - спросила Регина.
– Да. Ваги чай покрепче?
И чай у него был душистый. И настоящий фарфоровый чайник для заварки.
Сам хозяин к чаю почти не прикоснулся. Да и яичницу не ел.
– Я не люблю апельсинов, - сказала Регина.
– Не понял.
– Я читала как-то исторический роман. Там была бедная семья, и мать говорила детям: “Я не люблю апельсинов”. Ну, чтобы им больше досталось.
– А я в самом деле не люблю яичницу, - сказал Станислав, - Держите яйца для гостей?
– Дом всегда должен быть готов к приему гостей.
Для него это дом. И все курятники, палатки, пещеры, где ему приходится жить, - все это дом. Бывают же на свете люди, которые умеют придать любому жилью нормальный человеческий вид.
– Возникает новая проблема, - сказал Станислав. - Вам ведь здесь придется ночевать.
– Но, может быть, еще…
– Я уверен в буре. Она вас не выпустит.
Регина понимала, что он прав. Буря разошлась так, что от ее порывов вздрагивали стены вросшего в скалу курятника.
– Так в чем же проблема? - сухо спросила Регина. - У вас есть свободная койка.
– Понимаете, - Станислав смотрел ей в глаза серьезно, словно собирался предложить ей руку и сердце, - обычно я сплю на нижней койке, и я даже привык к этому. Но если вам лучше внизу, я перенесу свое белье наверх.
– Ив этом вся проблема?
– Разумеется, - сказал Станислав.
Он собрал со стола и принялся мыть посуду.
– Давайте я вам помогу, - сказала Регина. - И это сделаю лучше.
– Вы гостья, - сказал Станислав. - Кроме того, я не понимаю, почему вы умеете мыть посуду лучше, чем я? Вы специально этому учились?
Он не шутил. Он просто интересовался.
– Нет, - засмеялась Регина. - Я следую традиции.
– Вы не ответили мне о койке, - сказал Станислав.
– Я очень люблю спать наверху, - сказала Регина.
– Этим вы сняли с моих плеч большую проблему, - сказал Станислав. - Я открою вам правду - я боюсь спать наверху. Боюсь упасть.
И опять непонятно - шутит или слишком серьезен. Где у него грань между юмором и наивностью?
– Я не упаду, - в тон ему ответила Регина.
– Если вы не возражаете, я бы теперь немного поработал, - сказал Станислав.
– Разумеется. У вас не найдется какой-нибудь женской работы для меня?
– Что вы имеет в виду под женской работой?
– Штопка, шитье, стирка…
– Вон там, на полке, последние номера “Биологического вестника Ваялы”. Вы их, наверно, еще не видели.
– Нет. Вы их привезли с собой?
– Полистайте.- Наверно, это лучший вид женской работы.
Регина рассеянно проглядывала номера журнала, беззастенчиво исчерченные, с восклицательными знаками на полях, с загнутыми углами страниц…
– Вы интересуетесь и биологией?
