зимнем варианте - полностью из льда с деревянной арматурой. Смело, сказали нам, покачав головами, и дорогу построили быстро и дешево. По весне мы предложили укрыть полотно шубой из быстротвердеющего пластика. На нас посмотрели уже с интересом и опять послушались. Правда, пришлось повозиться с переправой - добавить арматуры, подвести понтоны, чтобы не утонула, укутать ее пластмассой и сверху и снизу.
В результате дорога и ледяной мост получились на славу. А когда в преддверии зимы мы пришли с идеей прикрыть всю дорогу сверху тоннелем опять же из армированного льда, то идея была принята как уже сама собой разумеющаяся.
Так, собственно, и родилось “полярное метро” - общеизвестные теперь трассы под крышей для автомобилей и электричек, защищающие водителей и пассажиров от непогоды. Ну а дальше… Дальше были просторные здания холодильников и ангары, построенные из армированного льда, наряженные в разноцветные пластиковые шубы.-Ледяные цистерны для горючего и различных жидкостей. (Как легко и красиво строить из льда: надули компрессором огромный пластиковый мешок, полили его водой, пока не наросла толстая корка, набрызгали сверху шубу, и готов сосуд.) В возможности создания из “сухой воды” горной цепи против ветров: уже никто не сомневался.
Некоторые даже предлагали сделать ее полой, как цистерны, а внутри разместить заводы. Словом, чего только не пробуют строить из льда! Мои товарищи - а нашу бригаду теперь называют не иначе как холодильщики - думают даже, что лед способен на большее.
Наконец я возвращаюсь к действительности. Итак, в путь!
“Давай, Володя!” - слышу собственный голос. Это и есть команда.
Володя Малов, бывший бурильщик, склоняется к пульту и вдохновенно, словно музыкант, ударяет по клавишам. И корабль обретает крылья. Это не обычные паруса - из легчайшего дакрона всех цветов радуги, они раздвигаются, словно театральный занавес. Достаточно взглянуть на них, чтобы, не читая названия на борту, сразу угадать его, - ну конечно же, “.Северное сияние”. Под этими десятками тысяч квадратных метров парусов, автоматически расцветающих на вращающихся мачтах, чутко ловящих любой, самый деликатный, ветер из маленькой северлой гавани, название которой будет теперь вписано в историю мореплавания, мы уйдем на знойный юг. Новейшие достижения парусного судостроения плюс корректируемый электронно-вычислительной машиной маршрут позволяют нам двигаться без всякой затраты топлива со средней скоростью грузового судна. Главная притягательность, смысл “Северного сияния” не в радуге над его оранжевыми пластиковыми бортами, а в том, что за ними спрятано. В грузе и самом корабле одновременно.
Мы уверенно выходим из бухты, и я вспоминаю старинный рисунок: ледокол “Ермак” прокладывает путь к Кронштадту, а восхищенные местные жители идут рядом по льду, не боясь холодных брызг и осколков. У нас все наоборот. Чисто ото льда синь-море, по бортам и за кормой - эскорт из мелких судов, катеров, всего, что может плавать. А лед, он посередине - огромный айсберг, заключенный в синтетическую шубу, под парусами, отправляется в дальнее плавание. Это и есть наше “Северное сияние”.
И оно лишь начало. Созданный в бухте опытный искусственный ледник уже приступил к серийному выпуску таких судовледовозов. Через неделю от него отделится “Северное сияние2”, потом еще и еще… А я тем временем буду двигаться южнее и южнее, туда, где с нетерпением ждут целое озеро замороженной пресной воды, которое представляет собой наш корабль, плюс нагруженную на него рыбу, оленину и другое, чем богат наш славный край.
Вот куда завела нас дружба с Дедом Морозом. А куда еще заведет? Не буду гадать раньше времени… Во всяком случае, магистральное направление наших работ мне и моим товарищам яснее ясного. Мы движемся на юг как полпреды Деда Мороза, экспортирующие богатство наших краев - холод.
Д какие формы в дальнейшем примет этот экспорт!
ВИКТОР САВЧЕНКО Роза ветров
“Синяя птица” села на небольшую каменистую площадку, с одной стороны упирающуюся в отвесную стену из серых ребристых скал, с другой - обрывающуюся бездонной черной пропастью. Рискованное место для посадки, ничего не скажешь, а лучшего, к сожалению, было трудно найти. Вся эта небольшая планета, как взлохмаченный еж, была утыкана остроконечными пиками скал и изломами горных хребтов. Невозможно себе представить, насколько она была истерзана и изломана, будто кто-то собрал самые острые и неаккуратные осколки, оставшиеся от творения других миров, и, торопясь поскорее закончить дело, наспех слепил из них эту планету. На первый взгляд казалось, что скалы и горы - единственное богатство незадачливого мира, но это только казалось.
Еще здесь были ветры. О, ветры здесь водились роскошные! Они колесили по планете во всех направлениях, свистели, выли, ревели в щелях бесчисленных скал, разрывались на кусочки их острыми ребрами и тут же смыкались вновь, с удвоенной энергией обрушиваясь на камни. Они налетали внезапными порывами - тугой сгусток воздуха наносил упругий оглушающий удар и тут же пролетал легким дуновением, уступая место следующему вихрю.
И еще ветры были индивидуальны. Да-да, именно индивидуальны: каждый из них представлял собой отдельный вихрь, похожий на призрачную, едва заметную голубую комету, пронизанную искорками электрических разрядов. Эти кометы шныряли между скалами во всех направлениях, подобно призракам, сталкиваясь, пронзая друг друга и снова расходясь в своем неутомимом беге. “Синяя птица” содрогалась от яростных порывов, набегавших со всех сторон, и угрожающе раскачивалась на амортизаторах. Это был корабль-разведчик, оставленный для ознакомления с этой на первый взгляд не представлявшей ничего интересного планетой и служивший пристанищем для трех человек: планетолога Антона, инженера Вадима и биолога Олега. Для чего нужен биолог на этой безжизненной планете, было не совсем ясно, но все-таки он вошел в исследовательский экипаж “Синей птицы”.
Звездолет, доставивший сюда ракету, отправился к другой планете данной системы. Работы много, а времени мало, приходится рисковать.
Командир “Синей птицы” Антон сидел за пультом и с интересом глядел на экран, где бесилась разнузданная стихия.
– Интересное явление, - наконец отозвался он, - что скажешь, Олег?
– Похоже, здесь собрались ветры со всей планеты, чтобы поглазеть на нас. Только как бы их любопытство не зашло слишком далеко и они не поинтересовались бы внутренностями нашей ракеты, сбросив ее со скалы.
Антон неопределенно хмыкнул и, встав с кресла, прошелся по раскачивающейся рубке, широко расставляя ноги, чтобы сохранить равновесие.
– А ты что думаешь, Вадим?
– Я ничего не думаю, я только удивляюсь. У нас на земле вроде бы все ясно: ветер - это перемещение воздуха из области повышенного давления в область пониженного. А здесь?
Эти ветры дуют одновременно в разные стороны.
– Всему свое время, - отозвался Олег, - докопаемся и до сей тайны. Кстати, у. меня уже есть гипотеза. Движение воздуха может вызываться возмущениями в электромагнитном поле планеты. Мы еще не проводили его замеров, а под нами, возможно, находится какая-то необычная магнитная аномалия. Я сейчас возьму магнитометр и проверю. Прочешу окрестности на нашем “Колибри”.
– А не рискованно ли? - усомнился Антон. - Все-таки ветры действительно беспорядочные.
– Ничего, справлюсь, - отмахнулся Олег. - Не сидеть же нам здесь целую вечность! Да и поутихло уже.
Действительно, “Синяя птица” уже не раскачивалась, и за бортом прекратилось бешеное столпотворение. Вихри убрались как-то сразу, будто им надоел неизвестный предмет и они полетели искать новые забавы. Антон дал согласие. “Колибри” - легкий летательный аппаратик - выпорхнул из чрева “Синей птицы” и, покружив немного над площадкой, скрылся между скалами. Командир и инженер, проводив Олега,
