Ипостась

стороны баррикад. И ее появление в шалаше, сооруженном Кхайе...

...а какого черта она делает в джунглях?..

...привело его в состояние нервозности. Теперь за каждой веткой ему мерещилась пятнистая форма, надетая навыпуск, и лысая, покрытая едва заметным ежиком светлых волос, голова восемнадцатой.

– Из леса, – разведя руками, сказал Окоёмов.

А что еще можно сказать? У него нет ни карт, ни знаний. Он вообще смутно представлял себе, где находится. Север Мьянмы. Их водил Лейтенант, а когда командир отсутствовал – тоже вопрос: куда он мог деваться в джунглях? – путь указывали хмыри. Возможно, у них был навигатор?

Только к норе Окоёмов идти не собирался. Да и пойди найди теперь ту нору – Василий окончательно запутался, где нужное направление.

– Лес большой, – философски заметила Кхайе.

Девчонка говорила с сильным акцентом, коверкая слова. Но понять ее вполне возможно.

– А мы маленькие, – пробормотал Окоёмов.

Кхайе непонимающим взглядом осмотрела себя, потом расхохоталась. Черт его знает, что она там себе подумала, только ее смех – чистый и звенящий, словно хрустальный колокольчик, – был настолько искренним, что Василий не удержался и начал смеяться вместе с девушкой. Остановился он, лишь когда мышцы живота свело болезненной судорогой, а из глаз двумя широкими ручьями полились слезы.

– Подожди, – сказал Окоёмов, утирая рукавом слезы, – сейчас еще раз попробуем.

Девушка подняла брови, не понимая, о чем говорит боец.

– Сейчас оно у нас заработает, – по-русски добавил тот. – Не может – научим, не хочет – заставим.

Окоёмов сразу понял, что получилось – как только экран коммуникатора зажегся, там появилась крупная мигающая пиктограмма, имеющая вид стилизованного спутника. А еще спустя пару секунд антенка вверху стала белой, констатируя наличие устойчивого соединения с сетью.

– О-па!

Инструкция была дана четкая – никаких операций в сети, коммуникатор настроен на автоматические действия. Как предписывали, Окоёмов вынул из торца гаджета проводок психопривода и подключил его к «балалайке»,

...а может, они только того и ждут...

наблюдая за бегунком, возникшим на глазном наноэкране, который оповещал о начале загрузки параметров позиционирования. Хвала небесам, еще полминуты, и он узнает, как найти выход из этого треклятого леса.

Показания загрузки вдруг застыли. Что такое? Окоёмов бросил взгляд на экран коммуникатора – пиктограмма с изображением спутника по-прежнему отображалась, сеть доступна. Почему же тогда прервалась загрузка?

Перед взором возник мигающий конвертик. Эта же картинка появилась и на экране коммуникатора. Новые указания? Но ведь их отряд ликвидирован. Или Лейтенант действовал по собственной инициативе, не советуясь с начальством?

Окоёмов осторожно, словно опасался обжечься, коснулся указательным пальцем изображения конвертика. Конверт, красиво развернувшись, открылся, явив на экран незарегистрированного коммуникатора текст сообщения.

Таблица со списком дат и времени. В третьей колонке цифры, помеченные подписью «мин». То же время. Василий перевел взгляд на название таблицы, но и так понятно, что это. Длительность сеансов связи и расписание пролетов спутника над территорией, на которой в данный момент находился абонент. То есть сам Окоёмов.

А вот то, что следовало за таблицей, привело Окоё– мова в замешательство. Он прочитал текст, не ожидая подвоха и не особенно вдумываясь в его смысл. Но подпись не вызывала сомнений – это была именно та фраза и именно то имя, увидеть которое здесь и в особенности сейчас Василий не предполагал. Но при чем здесь китайцы?!

А с чего такая уверенность, что Лейтенант работает на китайцев?

Окоёмов поводил пальцем по экрану, стараясь понять, что же должно было загрузиться в «балалайку». Обещали навигационную программу, но ее загрузка оборвалась на самом интересном месте. Можно ли ее возобновить? Василий открыл содержимое диска коммуникатора. Пусто. Никаких программ, запускающих закачку и инсталляцию навигатора, здесь не было. Теперь не было – что-то же начало загружать данные перед тем, как пришло сообщение.

Стало быть, его нашли. Вот так запросто, достаточно всего лишь подключить «балалайку» к сети.

Что-то в этой мысли было не так. Потребовалось около минуты, чтобы Окоёмов понял – что: за прошедшие с момента Катастрофы два года он неоднократно подключался к сети. В Мандалае сеть была роскошью, но она там была. И все же никаких посланий Василий не получал. Что же изменилось теперь?

Рука подбросила холодящий металлом коммуникатор. Приятно ощущать, что ты снова часть нормального мира, в котором работают сеть, коммуникаторы и функционируют «балалайки». Приятно осознавать себя включенным в общий замысел и знать, что о тебе помнят.

Именно этой детали и не было раньше – незарегистрированного коммуникатора неизвестной Окоёмову модели, способного подключаться напрямую к спутнику.

Гаджет тихонько пискнул, и стилизованный спутник исчез с экрана. Сеанс связи окончен. Когда спутник появится над этой глушью в следующий раз? Окоё– мов легко нашел интересующие его цифры в таблице. Не скоро. Значит, спутник летает по спиральной орбите, чтобы покрыть сигналом как можно большую площадь. Это понятно – спутников мало, а планета, которая долгие годы была опутана проводами и радиосигналами всех видов, но потеряла в одночасье львиную долю коммуникационных мощностей, стала вдруг слишком большой.

Неожиданное воодушевление быстро уступило место сомнению – ему предлагали заняться делом. Вернее, не предлагали – в сообщении, адресованном лично ему, было задание. Четкий алгоритм действий и ожидаемых результатов. Ни малейшего намека на то, что кого-нибудь интересует его мнение.

Много лет назад, когда он стал одним из тех, кто являлся автором этого письма, все было несколько иначе. Он верил в то, что делал. В то, чего хотели его товарищи. Он был частью системы, то, что он делал, имело смысл, он чувствовал свою нужность, ибо верил, что это правильно. На самом деле он верил и сейчас. Только...

А не пошли бы они все на хрен?!

Только вера его изменилась. Она будто бы отодвинулась куда-то на второй план, стала необязательным придатком, простой привычкой. Смысл утратился, остались только действия. И он, Окоёмов, – пустое место среди бестолкового мира. Все, что он делал теперь, ни к чему не вело, он был лишним в жизни, жил вхолостую.

Там, на падающем с неба «Иване Грозном», он успел усомниться. Не разочароваться, нет, но усомниться в том, что вера вообще имеет какой бы то ни было смысл. Даже несмотря на то, что он остался в живых лишь благодаря самому настоящему чуду. Как выглядело это чудо, Окоёмов не знал, потому что сознание, ввергнутое в пучину ужаса, отключилось спустя мгновение после того, как дно «Ивана Грозного» встретилось с твердью дна морского, оставшегося без многотонного покрывала воды.

Нужно ли возвращаться к прошлому? Стоит ли идти по тому пути, который он однажды избрал для себя и с которого сбился вдруг – не по своей воле, а по воле... волн? Окоёмов всегда знал, что бытие человека определяет только его воля, только он сам способен решить, что делать дальше. Поводыри и пастыри лишь указывают путь, а идти по нему или свернуть – человек должен решить сам. Не стоит уповать на то, что кого-то заставили – всегда есть третий путь: остановиться. Не самый лучший, но иногда он единственный, покорный воле идущего.

Василий выключил коммуникатор – заряд батареи стоило экономить, зарядить ее здесь негде. Толку от него сейчас все равно никакого, спутник давно скрылся за горизонтом.

Только проблема, которая заставила Окоёмова воспользоваться гаджетом, никуда не делась. Он по- прежнему не знал, куда идти, чтобы выбраться из лесов.

– Здесь есть города? – спросил Окоёмов у Кхайе, сидевшей тихо все то время, что Василий возился с