Мортенс уважал сильных и действительно умных людей. Например, Коймана. Но слушать, как какая- нибудь мисс Грюнвальд, которой от отца досталась фабрика по производству комплектующих к грузовикам «Ровер», потратившая на утренний макияж больше электричества, чем целый квартал где-нибудь в Sway тратил за неделю, путаясь в терминах и днях недели, учит директора СБА, как поступить с нормой бесплатного пайка для граждан Анклава, надоело до чертиков. Пора было прижать к ногтю этих куколок и болванчиков, владеющих корпорациями только согласно документам – никому в данный момент не нужным. Следить за сохранением законности теперь некому, все дела решались внутри Анклава, и будет так, как будет. Мортенс дураком не был, он понимал, что подобная ситуация не может существовать вечно, и поэтому спешил.
Корпорация «Науком» со своей чудесной сетью не очень вписывалась в планы директора Эдинбургского филиала СБА. Равно как и Моратти, что бы ни было у него на уме. Да к черту этот «филиал»! Просто Служба Безопасности Анклава – Эдинбург.
Но «Науком» – это не только сеть. Это и путь в иные миры – неизведанные, чистые и манящие. Это большие бабки и нормальное снабжение. Это Новая энергия, в конце концов. Ничего конкретного москвичи не предлагали, но было ясно как день, что сеть – это только начало. Может, стоило согласиться?
– Ты понимаешь, в чем секрет Мертвого? – спросил Моратти и сам же ответил: – В Новой энергии. Без нее Кауфман не сможет ничего.
Мортенс включил видеорежим. На всех коммуникаторах в Анклаве трансляция изображения была недоступна из-за экономии трафика еле-еле сводящей концы с концами сети. Но директор мог отменять запреты.
Моратти почти не изменился за прошедший год. Ник смотрел в объектив своего коммуникатора откуда- то сверху, скорее всего нависал над лежащим на столе гаджетом. Все такой же большеголовый, судя по плечам, вес не сбавил. Только седина в волосах появилась. Наверняка даже в наступившей разрухе Моратти мог позволить себе применять технологии, останавливающие проявления старения. Уж убрать седину было делом совсем несложным. Нужно знать Ника – он любил дорогие, с иголочки, костюмы (и сейчас на нем был один из таких), но склонности к дешевым эффектам он никогда не имел.
– Нам нужно добраться до их секретов. До сети тринадцатого полигона «Науком». Если мы согласимся на подачки москвичей, Станция уже никогда не станет нашей.
Мортенс даже поперхнулся виски. Дела в Цюрихе настолько хороши, что Ник серьезно надеется заполучить Станцию?! Или он ударился головой во время землетрясения? Мортенс слышал, что Замок Ван Глоссинга полностью разрушен.
– Но как, Ник?! – не удержался от возгласа Мортенс.
– Как угодно! – выпалил Моратти. – Мы должны это сделать! Секрет Новой энергии по праву принадлежит всем Анклавам, Мертвый всех кинул, и это ему не сойдет с рук. Он хочет купить всех своими подачками, дать каждому по крупице того, что по праву принадлежит им полностью. На подобные подачки соглашаются только слабаки. Я рад, Морти, что не ошибся, выдвинув тебя на пост директора филиала.
Опять этот «филиал». А Мортенс все думал, когда же Моратти начнет напоминать, каким образом он получил свой пост?
Желание подключиться к сети москвичей стало сильнее. Мортимер почувствовал это физически – мысли о черных «балалайках» с белой надписью «Науком» вселяли ощущение спокойствия и безопасности. Как минимум можно было быть уверенным, что Моратти он там не встретит.
– Вспомни тритонов Сорок Два. Ублюдков этого прохвоста, – продолжал Моратти. Он был настоящим бойцом, способным не только убедительно говорить, но и свернуть своему оппоненту шею голыми руками, если потребуется. – Они творили настоящие чудеса. Бездумные, совершенно сумасшедшие, но в их взломах было какое-то волшебство.
– В них был р-вирус и разогнанные троицей Сорок Два «балалайки», – напомнил очевидное Мортенс. Он вообще очень осторожно относился к понятию чуда.
– Разумеется. Насколько мне известно, никто до сих пор не придумал противоядия от р-вируса.
Тон Моратти изменился. Этот тон Мортенс узнавал – именно с такими интонациями Ник обычно раздавал указания.
Он что же, собирается нанять тритонов для атаки на сервер «Наукома»? Впрочем, нанять – это вряд ли. Тритонов Ник справедливо считал швалью, с ними он церемониться не будет. Следующие слова послужили подтверждением догадкам Мортенса.
– Если этих недоумков с «поплавками» в головах правильно организовать, они горы свернут. Кстати, как в Эдинбурге обстоят дела с «синдином»?
– Как обычно, – ответил Мортенс. – Боремся понемногу, без особого фанатизма. Не до того, на самом деле.
Моратти улыбнулся. Нехорошо улыбнулся, от такой улыбки Мортенсу захотелось заскулить.
– В Цюрихе за «синдин» убивают, – не переставая улыбаться, сказал Ник. И объяснил: – Расстреливают на месте за производство, хранение, сбыт и употребление наркотика.
– Есть результаты?
– Непонятливых все меньше. Детишки верхолазов поначалу гнули пальцы, пока мои ребята не расстреляли толстячка Шиммера. Сынка того самого Шиммера.
Кто такой Шиммер, Мортенс знал. Не уровень Коймана, конечно, но верхолаз не самого последнего достатка и положения.
– Я понимаю – это сложно. Серьезные решения никогда не даются легко. Но другого пути нет. На самом деле это только кажется чем-то… – Ник покрутил рукой в воздухе, но так и не смог подобрать слов. – «Синдин» убивает, это все знают. Просто в Цюрихе наркотик теперь убивает наглядней. Ты, Мортимер, тоже должен поступить подобным образом. В Эдинбурге должен остаться только один хозяин всех запасов «синдина» – СБА. Тогда они все будут у нас вот где, – Моратти продемонстрировал сжатый кулак.
«Он имел в виду тритонов или вообще – всех?» Мортенс с некоторым удивлением отметил, что Моратти, похоже, все еще считает себя действующим президентом: его тон не подразумевал предложения, это был приказ.
– Ник, у нас много проблем несколько иного характера. Мы пытаемся решить их в первую очередь. В Британском халифате тяжелое положение с электроэнергией, мы…
– Хорошее положение только у Мертвого! – прервал оправдания Мортенса Моратти. – И пока он уверен, что из-за тяжелого положения никто рыпаться не станет, самое время нанести удар. Ты же понимаешь, Морти, через два-три года, когда жизнь наладится, когда все привыкнут к такой жизни, будет поздно. И Мертвый будет ждать удара во всеоружии, и людям будет уже все равно. Нужно действовать, Морти.
– Если мы станем расстреливать всех торговцев направо и налево, у нас вспыхнет бунт, – объяснил Мортенс скорее сам себе. – Наша относительная стабильность держится на волоске, и раскачивать Анклав, я думаю, не стоит. Что нам даст контроль над «синдином»?
Мортенс не мог поверить – он открыто возразил Нику. Разговаривая по коммуникатору, это оказалось неожиданно легко сделать.
– Контроль над «синдином» даст нам контроль над тритонами. Они все – наркоманы. Даже если они завязали с сетевыми взломами – а сейчас многие завязали, ломать особо нечего, – они все равно не смогут отказаться от «синдина», они на крючке. Без наркотика тритон не сможет существовать, он или сдохнет, или превратится в «минуса». А за «синдин» они будут готовы на все. Понимаешь – вообще на все.
– Вы хотите сколотить из тритонов команду ломщиков? Тритоны – ребята ненадежные.
– Когда у тритонов начинается ломка – не у одного или двух, а сразу у нескольких десятков, – они становятся покладистыми и очень исполнительными. Если будут уверены, что получат вожделенный «синдин». Уж можешь мне поверить, Морти, мы это уже проверяли. И потом, тритонам дадут не только «синдин», им официально разрешат ломать и крушить сеть. Для них это настоящее счастье, за которое некоторые и умереть согласны, – Моратти усмехнулся. Понятно, если затея выгорит, лишние свидетели не нужны. Да и содержать ненужный мусор, отбросы общества, станет совершенно незачем.
Возможно, в замысле Моратти и был здравый смысл. Несколько тысяч или даже десятков тысяч тритонов – сколько он смог собрать там у себя, в Цюрихе? – с «поплавками» в «балалайках», прущие одновременно в сеть Мертвого, – это реальная сила. Мортенс никогда особенно глубоко не вникал в премудрости устройства сети, но даже ему, дилетанту, было предельно ясно, что долго подобный натиск не
