– Вы готовы отключить сеть и начать загрузку заново? Потеряв всю информацию с серверов?
Шотландец не разбирался глубоко в премудростях Цифры, но Лиса, перед тем как отбыть в Punkground, тщательно проинструктировала шефа. Что говорить, когда говорить. И вообще – что, собственно, она собирается сделать.
Мортенс прикусил верхними зубами нижнюю губу – потерять данные он готов не был. «И дело здесь, – подумал Бойд, – не только в проблемах, связанных с производством. Мортенс явно имел в сети собственные секреты, которые, возможно, тоже планировал использовать против верхолазов».
– Чего вы хотите? – спросил Койман. Лицо Мортенса побледнело.
Наконец они перешли к делу.
– Я хочу управлять Анклавом, – честно сообщил Бойд. К чему юлить и ходить вокруг да около?
Кто-то из сидящих за столом нервно засмеялся, после чего воцарилась гробовая тишина. Один лишь Мортенс, повернувшись к окну, не обращал на происходящее в зале внимания. Он слушал того, кто разговаривал с ним по «балалайке». Директор кивнул, скорее всего потому, что согласился с собеседником, хотя так и не произнес ни слова. Прошуршав каблуками о каменный пол, Мортенс повернулся и без малейшей задержки спросил:
– А вы, простите, как собираетесь управлять? У вас, Бойд, есть какие-то реальные силы, знания и опыт? Расскажите нам. Нам это очень интересно.
– Вам рассказать историю моей жизни с самого начала, чтобы вы могли оценить мой опыт, господин Мортенс? – резко вопросил Бойд. – Или все-таки достаточно привести аргументы в мою пользу?
Мортенс открыл было рот, чтобы ответить, но Бойд не дал ему этого сделать, добавив к сказанному, словно вбивая последний гвоздь в крышку гроба карьеры директора эдинбургской СБА:
– Против ваших?
– Нам нужны гарантии, – подал голос Койман. – И, в любом случае, хотелось бы услышать, что вы намерены делать, заняв пост главы администрации Анклава.
– Посмотрите на улицу, – сказал Бойд, и несколько верхолазов, имен которых он не знал, машинально повернули головы в сторону окна. – Вы можете удержать людей? Прекратить этот бунт, который господину Мортенсу вряд ли уже удастся остановить даже с помощью оружия?
Мортенс, лицо которого снова замерло, а губы медленно шевелились, произнося не слышные никому слова, вдруг сорвал болтающийся на спинке стула галстук и, намотав оба его конца на кулаки, резко дернул. Галстук явственно затрещал, но выдержал натиск.
– Ты хочешь сказать, Шотландец, что можешь остановить бунт? – прищурившись и наступая на собеседника, спросил Мортенс. Галстук продолжал трещать в руках директора, на его скулах очень заметно играли желваки.
Мортенс нервничал. Очень сильно нервничал. Он потел – на его дорогой сорочке проступили темные пятна пота – и сбивался, обращаясь к Бойду то на «ты», то на «вы». Не говоря уже о трещащем по швам галстуке, которым он как будто вознамерился задушить своего оппонента.
Но еще он откровенно тянул время. Бойд заподозрил это сразу после того, как заметил, что Мортенс разговаривает с кем-то по «балалайке». И звонили ему не единожды. Что же он затевает? Его машинисты нашли подступы к подмявшему под себя всю сеть Анклава ломщику? Но Лиса молчит, она наверняка почувствовала бы неладное. Для чего тогда Мортенс не дает Бойду закончить разговор с Койманом и остальными верхолазами?
– Господа, – обратился Шотландец к сидящим вокруг овального стола верхолазам. Наверное, сейчас самым лучшим было просто игнорировать нападки Мортенса. – Вы видите, что СБА не справляется со своими прямыми обязанностями: ни о какой безопасности в границах Анклава нет и речи, на караваны Анклава, которые сопровождают хорошо вооруженные конвои СБА, регулярно совершаются
«Я прямо предвыборную кампанию развернул здесь», – подумал Бойд. Койман, задумавшись на пару секунд, пожал плечами. Мортенс, бросив наконец на стол истерзанный галстук, издал какой-то нечленораздельный звук и резко дернул указательным пальцем правой руки – ему на «балалайку» снова поступил вызов.
– Потому что сейчас на верхних этажах «Солнечной иглы» идет бой! – бросил Бойд верхолазам.
Он не знал, известно ли хозяевам корпораций то, что Вернон устроил для безов настоящий информационный ад в бывшей штаб-квартире СБА, но предполагал, что Мортенс утаил этот факт. И попал в точку.
– Я уже говорил – мы не бандиты, мы не хотим лишних жертв. Все, что произошло в Эдинбурге за последние сутки, было сделано нами с одной лишь целью – показать, что СБА – это не та структура, которой можно доверять.
Мортенс никак не отреагировал на обвинение в свой адрес. Он вообще отвернулся и не обращал внимания на Бойда – его занимал разговор по «балалайке».
– И все же я бы хотел вернуться к гарантиям, – напомнил Койман.
Старый черт. Гарантии ему подавай. А что мог гарантировать он сам? Бойду была хорошо известна ситуация с новыми пищевыми фабриками, о запуске которых информационная служба СБА талдычила уже по меньшей мере в течение трех месяцев. А воз был и поныне на исходной позиции.
– Мы возобновим работу сети и – при продолжении должного обеспечения – закончим наладку нового оборудования, – Бойд начал по-детски загибать пальцы. – Беспорядки на улицах мы остановим. На это потребуется время – три-четыре дня, – но ничего невозможного нет. Я думаю, теперь вы все понимаете, то, что случилось один раз, может повториться снова.
Мортенс обернулся, но взгляд его безразлично скользнул мимо загибавшего пальцы Бойда и вперился в Коймана.
– Пер-Андерс, прошу… – начал он и осекся, закончив фразу, по всей видимости, через «балалайку» шепотом или даже текстом.
Верхолаз недовольно крякнул, поерзал в кресле, его тощая задница слегка приподнялась, но снова плюхнулась на дорогую кожаную отделку.
– Ну хорошо. Только на минуту, не более, – сказал он и вышел следом за Мортенсом из зала.
«Пора бы заканчивать этот фарс», – решил Бойд. Здесь никто не желал его слушать. Верхолазы понимали серьезность ситуации, в которой очутились по милости Шотландца, но они до сих пор верили в то, что СБА во главе с Мортенсом сможет им помочь.
Прав был Лохлан Флетт, сто раз прав, когда говорил о привычке, об инерции мышления толпы. Что говорить о толпе, когда четырнадцать человек – всего четырнадцать! – собравшихся здесь, никак не могли отказаться от въевшейся в них с самого рождения привычки видеть решение всех своих проблем в СБА. Они даже не хотели замечать, что никакой СБА давно уже нет, а есть только Мортимер Мортенс, управляющий шайкой профессиональных бойцов, машинистов и аналитиков, который работает только на себя. Они не желали этого видеть, даже когда им насильно открывали глаза, демонстрируя этот и так понятный факт.
«Лиса», – позвал Бойд машинистку, быстро отстучав текстовое сообщение.
В отличие от Шотландца, ломщица могла отвечать в голосовом режиме, не опасаясь, что кто-то ее услышит.
– Я здесь, Бойд. Что-то случилось?
«Какие новости в Анклаве?»
– Все идет по плану. Сейчас на всех постах затишье. Провокаторы ждут команды.
Провокаторы сработают как надо. Им было некуда деваться – Бойд умел найти слабые места у каждого, мог поставить человека в безвыходное положение. Часть заводил, поднимавших толпу на баррикады, работала по собственному желанию. Но по меньшей мере половину провокаторов составляли люди, которые были что-то должны самому Шотландцу или тем, кто должен ему. Никогда не оставляй долги неоплаченными – это правило Бойд считал одним из основных в жизни. Он всегда расплачивался по счетам, а если по какой-нибудь причине не мог или не хотел – тогда правило немного менялось и звучало
