Джонни и мертвецы

Тем более что Ноу Йоу хотел пополнить свою коллекцию.

— «Знаменитые британские духовые оркестры», — прочел Холодец, заглянув приятелю через плечо.

— Ну и что, зато подборка классная, — сказал Ноу Йоу. — Тут есть запись старого оркестра сплинберийской галошной фабрики — «Вальс цветов». Очень известная мелодия.

— А ведь в глубине души ты не черный, — нахмурился Холодец. — Придется донести на тебя растафарьянцам.

— Зато ты тащишься от регги и блюзов, — сказал Ноу Йоу.

— Это другое дело.

Джонни равнодушно перебирал кассеты.

И вдруг замер.

Ему почудился знакомый голос. Из-за треска помех слышно было неважно, но голос очень напоминал голос миссис Сильвии Либерти и доносился из радиоприемника.

На прилавке стоял приемник, настроенный на «Радио Сплинбери». Передавали «В эфире с Майком Майксом», шикарную отвязную радиопрограмму (в той мере, в какой шикарными и отвязными могут быть два часа звонков в прямой эфир, перемежающиеся сводками дорожных новостей).

Сегодня все обстояло иначе. Прямой эфир был посвящен предложению мэрии снести старый Рыбный рынок — инициативе, которая неизбежно должна была воплотиться в жизнь, что бы кто ни говорил, но давала общественности отличный повод попричитать.

— Алло! Алло! Алло! У аппарата миссис Сильвия Либерти! Алло!., этого нельзя допустить, э-э, с моей точки зрения, э-э, это полное… алло! (щелк… бззз… тр-тр) Я требую, чтобы меня выслушали СИЮ ЖЕ СЕКУНДУ! Рыбный рынок — совершеннейшая ЕРУНДА!., э… э-э… и…

Майк Майке в своей маленькой студии под самой крышей здания Сплинбери-Слэйтского страхового общества уставился на звукооператора, который, в свою очередь, уставился на пульт. Отключить назойливый голос не было никакой возможности. Он шел по всем каналам связи одновременно.

— Э-э… добрый день, — сказал Майк Майке, — нам звонят по… э-э… всем телефонам…

— Эй, кто-нибудь… Послушайте, молодой человек! И не вздумайте отключить меня и вновь запустить фонограф! Майк, тут две линии перехлестнулись, я… Вы отдаете себе отчет в том, что ни в чем не повинных граждан СГОНЯЮТ С НАСИЖЕННЫХ МЕСТ (щелк… абррргал… жжжж…. зззз) …граждан, много лет верой и правдой служивших обществу (ууууууоооуууу… трррр-трр) .. .лишь оттого,что ВОЛЕЮ СЛУЧАЯ им довелось родиться (шшшшш… уип-уип-уип-уип… трррр) … послушайте юного Джона (щелк… шшшшш) …отречемся от старого ми- ира (ууииоооуууу… пок!), отряхнем его ПРАХ с наших ног… немедленно прекратите, Уильям, вы самый натуральный большевистский агита…

Но окончания фразы никто не услышал — звукоинженер вырвал все шнуры из розеток и саданул по пульту молотком.

Ребята обступили приемник.

— В этот их прямой эфир вечно звонят какие-то чокнутые, — сказал Холодец. — Слушали когда-нибудь «Ночной отпад Двинутого Джима»?

— Никакой он не двинутый, — сказал Ноу Йоу. — Это все ля-ля. Крутит себе старые пластинки и все время орет «йесс!» и «йо-хоу! йо-хоу!» Какой он двинутый? Убогий он.

— Ага, — сказал Холодец.

— Ага, — сказал Бигмак.

— Ага, — сказал Ноу Йоу.

И они посмотрели на Джонни — так, словно что-то сообразили.

— Гм-гм, — сказал Холодец.

— Гм, — сказал Бигмак.

— Так это были они, да? — сказал Ноу Йоу.

— Да, — сказал Джонни. — Это были они.

— He похоже на обычную передачу. А как им удалось позвонить?

— Не знаю. Наверное, среди них есть те, кто при жизни умел пользоваться телефоном. И, может быть, когда умираешь, делаешься капельку сродни… электричеству и всякому такому.

— Они чуть не назвали твою фамилию, — сказал Холодец.

— Да.

— А кто это пел?

— Наверное, Уильям Банни-Лист. Он слегка коммунист.

— А я думал, коммунисты вывелись, — сказал Ноу Йоу.

— Вывелись. И он — один из них.

— Ты хочешь сказать, теперь сюда в любую минуту может причапать Род Серлинг со своим талмудом? — спросил Бигмак. — Ну, знаешь, как в «Сумеречной зоне».

— А откуда они узнали, что передают? — спросил Ноу Йоу.

— Я одолжил им дедушкин транзистор.

— Знаешь, что я думаю? — сказал Ноу Йоу. — Я думаю, ты заварил нехилую кашу.

— Я и сам так думаю.

— Да ну вас! — сказал Холодец. — Хватит! Голоса по радио? Ну вы скажете! Нашли о чем базарить. Мало ли что это было. Может, какие-нибудь пацаны развлекаются. Чушь собачья! Призраки не звонят на радиостанции!

— Я видел фильм, где призраки лезли из телефона, — сообщил Бигмак, Самый Тактичный Человек В Сплинбери.

— Молчи! Я тебе не верю!

В телефонной будке было очень холодно.

— Надо сказать, когда ты мертв, пустить электрический ток не проблема.

— Что вы делаете, мистер Флетчер?

— Ей-богу, проще простого. С кем теперь поговорим?

— Нужно связаться с ратушей!

— Но сегодня суббота, миссис Либерти. Там никого нет.

— Тогда разыщите юного Джонни. Не понимаю, что он имел в виду, когда сказал, что нужно попробовать отыскать среди тех, кто похоронен на нашем кладбище, известных людей. Вот они мы!

— Ну-с, рискнем. На редкость понятная схема.

— Куда подевался мистер Банни-Лист?

— Слушает какое-то «Рэдио Москоу». По беспроволочному телеграфному аппарату.

— Я впервые покинул кладбище. Знаете, это, оказывается, очень бодрит.

— Да. Я просто воспрянула духом.

— Выход есть всегда, — заметил мистер По-рокки.

Кто-то тихонько кашлянул. Все оглянулись.

Сквозь ограду за ними наблюдал мистер Строгг.

На мертвецов словно выплеснули ушат холодной воды (при мистере Строгге они всегда серьезнели), и они неловко затоптались на месте.

— Вы снаружи, — сурово уличил их мистер Строгг. — А это — Непорядок.

— Но мы совсем рядом, Эрик, — сказал Олдермен. — Рукой подать. Ничего страшного, это ведь во имя…

— Это НЕПОРЯДОК.

— Мы не обязаны его слушать, — заметил мистер Порокки.

— Беды не оберетесь, — пригрозил мистер Строгг.

— Ничего подобного, — ответил мистер Порокки.

— Вы вторгаетесь в Ведомое, — не унимался мистер Строгг. — Вас ждут страшные неприятности. Заметьте, не по моей вине. Фу!