– Режь дыры в пластике, - приказал я другому роботу, пробегавшему мимо, когда комбайн уперся в тупик. Робот бросил свою ношу и кинулся к парусу.
Я лихорадочно соображал, что еще можно придумать. Словно из-под земли вырос Игорь.
– Что случилось, шеф? Почему кибер дырявит парус?
Я не успел ответить. Передние колеса комбайна вновь взвились вверх и с грохотом вернулись на рельсы.
– Понятно. У меня есть трос, - бросил Игорь и пустился бегом к своему ионолету. Через пару минут два кибера с катушкой троса помчались к головному комбайну. Игорь еле поспевал за ними, отдавая команды на ходу.
– Зачем тебе трос? - спросил я у Игоря, когда тот пробегал мимо.
– Привяжем колеса к рельсам! - крикнул он и скрылся в тени опоры комбайна.
Через минуту он вернулся.
– Ну что?
– Там темно, но киберы должны справиться - они хорошо видят и в потемках. Неплохо бы связать между собой комбайны, стоящие на соседних рельсах. Я - на склад, за тросом, - Он снова помчался к своему старому драндулету.
– Захвати на складе сварочные пистолеты! - закричал я ему вдогонку. - Попробуем приваривать комбайны к рельсам!
Тут я заметил валяющийся на земле большой переносной фонарь, брошенный кибером, которого мне пришлось заставить резать дыры в парусе. Я подобрал фонарь и ринулся туда, где возились с тросом роботы. Дело у них явно не клеилось. Колеса опоры вырывались и подпрыгивали. Один из киберов - 36-й - оступился и попал под колесо. Две половины его, судорожно дергаясь, поползли в разные стороны. Второму киберу все же удалось захлестнуть колесо тросом, но при этом в тележке опоры комбайна что-то заискрило, и пошел синий дым.
Я побежал к роботу на помощь. Добежать до него мне не удалось - трос со звоном лопнул и глубоко рассек мне грудь и лицо. Я потерял сознание.
Очнулся я от боли. Надрывно завывал ветер. Громко хлопал изрезанный парус. Я лежал на широком, гладком и холодном рельсе и почти не ощущал ветра. Наверное, кибер затащил меня в затишье, за опору, а сам ищет ионолет, чтобы отправить меня в город. С трудом я открыл глаза. Превозмогая страшную боль, приподнял голову и похолодел от ужаса. Сквозь красную пелену, застилавшую глаза, я увидел, что головной комбайн с сорванными тормозами медленно, по неуклонно надвигается на меня. Нас разделяли сантиметры…
Последнее, что я увидел, снова теряя сознание, был ионолет Игоря. Разноцветной молнией блеснул он на фоне ночного неба. Грохота взрыва я уже не слышал…
Не услышал я и наступившей после взрыва невероятной тишины. Стих ветер. Обвисли паруса “флотилии”. Это заработала переносная силовая установка.
Почему я остался жив, мне рассказали позже.
Прибывшие на помощь из города напарник-отпускник и группа добровольцев стали свидетелями последней “выходки” Игоря. Видя, что на меня надвигается потерявший управление комбайн, Игорь на полной скорости протаранил его своим ионолетом. Страшный удар сбросил махину с рельсов, не причинив мне вреда.
В госпитале я пробыл два месяца. Ребра и проломанный череп мне срастили и зарастили быстро - за несколько дней.
Дольше со мной возились косметологи, пытаясь придать моей рассеченной физиономии хотя бы подобие первоначального вида. Говорят, что это им удалось.
Я вел ионолет над плантацией. В золотые наряды разоделись тополя. Даже под колпаком силового поля они не пожелали стать вечнозелеными. Волновалось, искрилось в солнечных лучах, переливалось всеми цветами радуги море Парусника капризного. И при полном отсутствии ветра листья Парусника шевелились и покачивались…
В третьем и седьмом секторах плантации полным ходом шла первая уборка…
Ионолет я посадил, не долетая до поселка. Возле одного из комбайнов что-то делал мой напарник Сергей. Он раньше времени вышел из отпуска.
Мы с Сергеем крепко обнялись.
– Идем в поселок, - сказал он. - Заждались мы с Игорем тебя.
– Игорь… здесь?!
– Ну конечно. А ты разве не знал?
– Я слышал, что он в ту ночь… погиб.
– Я помог перенести его в санитарный ионолет. А он пе только… выжил, но и улетает сегодня в составе шестой межзвездной экспедиции. Мы думали, ты не застанешь его…
– Игорь улетает?
– Да. Им срочно потребовался биолог. А биология - смежная специальность Игоря.
Всем было весело. Игорь бренчал на балалайке новую свою песню:
…Стану прежним, поверь мне только,
Грусть уйдет, если рядом ты,
Юго-западнее поселка
Расцветут в это утро цветы.
А где мой дружок кибер номер 36? - спросил вдруг Игорь, прекратив петь.
– Погиб, - сухо ответил мой напарник Сергей. - Попал под колесо комбайна. На следующий день его забрали специалисты из института искусственного мозга.
– Жаль. - Игорь нахмурился и опечалился. - Хороший был робот. У нас перед вылетом на практику побывали специалисты из института искусственного мозга, просили присматриваться ко всем киберам, какие только встретятся, искали роботов с зачатками разума. На мозг наиболее способных роботов институт собирался матрицировать человеческое сознание. Таких роботов, если эксперимент удастся, будут отправлять в дальний космос.
– А разве нельзя для таких целей выпускать роботов специально? - поинтересовался я.
– Увы, пока нет. Талантливых роботов специально создавать еще не научились и, если верить ученым, не скоро научатся. Разум у робота, способность мыслить как человек - игра случая, ничтожное и непреднамеренное отклонение от технологии при выращивании кристаллов мозга. Я хотел предложить институту 36-го и даже дал им телеграмму…
Возле крыльца сел ионолет. Кабина его была пустой.
– Это за мной, - вздохнул Игорь и встал. - Балалайку, если позволите, я возьму с собой.
Я удивленно пожал плечами.
– Конечно. Ведь она же твоя.
Игорь печально посмотрел на меня, пожал руку Сергею, потом мне и быстро направился к выходу.
Ионолет резко взлетел и, стремительно набирая скорость, понесся на юго-запад.
Андрей КОСТИН ЗДРАВСТВУЙ…
За окном в розовой дымке облаков уже занималась заря, когда хирург с покрасневшими от усталости глазами сказал:
– Все. Теперь его может спасти только кровь. Много крови.
– У него очень плохая совместимость, - анестезиолог покачал головой, - из всех доноров подошла только одна девушка. Ее кровь словно создана для этого переливания. Но она больше не выдержит. Ее давно надо было отправить отдыхать. Я просто совершаю преступление.
– Как вы можете? - Глаза хирурга стали жесткими.
