а если все же сбивались с пути и натыкались на него, то вели себя тихо. Вежливо здоровались и шагали дальше. Сеня к ним привык. Стал даже перекидываться паройдругой фраз, получая кое-какую информацию о новостях на Земле. В конце концов не может же искусство обходиться без связи с реальностью.
Но дальше стало гораздо хуже. Чья-то умная голова сообразила, что подпространством можно пользоваться для перемещения материальных объектов. Входишь на Северном полюсе, выходишь на Южном - и даже не надо снимать шубу и валенки… Короткая эпоха первооткрывателей закончилась, началось время интенсивной эксплуатации подпространства.
Вначале перемещались небольшие группы весьма ответственных лиц. Эти с Сеней не очень разговаривали. Проходили молча, гуськом, на пути из Бомбея в Гонолулу. Или еще куда. Потом их стало больше и пониже рангом. Они бесцеремонно глазели на Сеню и щелкали фотокамерами, ослепляя вспышками осветительных ламп. Подпространство вокруг было вдрызг истоптано. Сене приходилось чуть не каждый день перетаскивать свои пожитки все дальше и дальше от торных дорог.
Людей становилось так много, что они сталкивались друг с другом не хуже, чем в метро. Один туда, другой сюда, вокруг туман - трах! - лоб в лоб, и начинались взаимные обиды.
Такой, мол, разэдакий, не смотришь, куда идешь!
Однажды недалеко от Сени перемещались две археологические экспедиции. Одна ехала из Иркутска в Ашхабад искать следы древнейшего человека. Другая, наоборот, из Ашхабада в Иркутск - за тем же. Они таскали оборудование и прочие вещи из разных концов подпространства и складывали в кучи.
Вещей было так много, что кучи перемешались. И начался скандал, который длился три дня по местному времени, привлекая сотни любопытных. Ругались в основном руководители экспедиций и их заместители, а рядовая молодежь скалила зубы, строила друг другу глазки и обменивалась адресами. Все девицы в сафари, ребята в джинсах, расходиться не шибко хотелось. Тем более никаких трат при тех же командировочных.
Сене до такой степени все это надоело, что он завернул свои вещи в одеяло, положил до времени у приметного места, а сам пошел искать новое безлюдье.
Шел он долго и вдруг услышал какое-то цвирканье. Подошел ближе и обмер. Многоногие плоские существа с клешнями и хоботами бегали туда-сюда. Завидев Сеню, зацвиркали все сразу - это они так разговаривали, - подбежали и погнали его прочь, объясняя на ходу телепатическим способом, что это место давно занято. Здесь, мол, существа из другой галактики занимаются своими делами - не мешай.
Делать было нечего, и Сеня вернулся обратно, но одеяла своего не нашел - затоптали в людской круговерти. Пока разыскивал, неожиданно натолкнулся на Федора. Тот во главе какой-то комиссии шагал по подпространству, и все уважительно уступали ему дорогу. Он стал еще важней и представительней. Сеню он узнал не сразу, но все же узнал.
– Сеня, - сказал Федор, - ты еще здесь? Как успехи?
– Я за лаврами не гонюсь, - гордо начал Сеня, но умолк.
Отчего-то стыдно стало ему и горько.
– Да, - грустно проговорил Федор, - я потом так жалел, что дал тебе прибор. Недели не прошло, понял: не ко времени дело и не к месту. Как-то по-другому надо было тебе помочь… Сеня, ты где?
Но Сеня был уже далеко. Он пробился сквозь толпу к выходу в свою квартиру и очутился в незнакомой комнате. Обои и мебель совсем не те, только вид из окна вроде бы прежний.
Застыв с ложками, полными щей, у рта, на него ошеломленно смотрели мужчина, женщина и двое близнецов-пацанят.
– Простите, - сказал Сеня. - Это моя жилая площадь.
– А мы уж год как тут живем, - ответили люди со щами. - Прежнего хозяина четыре года не было, и нам дали эту квартиру.
– Все понятно, - сказал Сеня грустно. - Тогда я пошел.
Он вышел на улицу, постоял немного и вдруг понял, кто ему сейчас поможет. Бросился к телефону- автомату. Номер знакомый, сто раз набранный, а едва вспомнил. Но вспомнил все-таки!
Сняла трубку сама Люся.
– Да-а?
– Люся, здравствуй, это я, Сеня. Люся, я вернулся! Я так рад!
– Сеня? Ой, Сеня… - Люсин голос дрогнул и пропал.
– Люся, ты меня слышишь? Мне очень нужно тебя увидеть.
– Уважаемый товарищ, - произнес в трубку незнакомый мужской голос. - Вы сюда больше не звоните. Люся уже давно не Люся, а Людмила Александровна, жена и мать. Всего хорошего. - И короткие гудки.
Тут Сеня сорвался.
– Вот она, ваша женская верность! - крикнул он трубке, поющей жалобную прощальную песенку. - Вот они, ваши клятвы и обещания!
Редкие прохожие замедляли шаги, удивленно оглядываясь на Сеню. Он еще немного потоптался возле телефонной будки, раздумывая, куда теперь идти. Ничего не надумав, побрел бесцельно.
Долго он так бродил, оставляя позади улицу за улицей, пока не оказался возле старой своей работы. “Судьба”, - подумал Сеня невесело и пошел в отдел кадров.
Да только отдела кадров на месте не было. Сидел в той комнате седой румяный старичок и пощелкивал костяшками счетов.
– Здравствуйте, - растерянно сказал Сеня. - Я тут раньше работал. В то время здесь был отдел кадров…
– Был, - закивал старичок, - а теперь уже нету. Машинами люди совсем почти не пользуются, потому аварий не стало, происшествий не случается. Оттого регулировщиком теперь уже никто не работает. Все повысили свою квалификацию и перешли в пожарники. А вы никак на прежнюю работу. хотели проситься?
– Хотел, - ответил Сеня, повернулся и вышел.
Только сейчас он заметил, как мало на улицах транспорта.
Зато через каждые двести мегров стояли кабинки-ретрансляторы - открытые двери в подпространство.
“Пойду хоть одеяло подберу”, - вяло подумал Сеня, захлопывая за собой дверцу кабинки.
В подпространстве царила обычная толкотня. Все бежали по своим делам, кто куда. Шум, гам и толкотня. Мировая неразбериха.
У загорелого горца, тащившего на рынок в Пензу мешок ранних помидоров, пожилой негр в национальной одежде спрашивал на языке суахили, как пройти в Дагомею. Группа японцев вежливо уступала всем дорогу и оттого не двигалась вперед ни на шаг. Какой-то человек неопределенной национальности, напротив, толкался со всеми сразу и тоже не мог сдвинуться с места.
Людской поток подхватил Сеню, закружил, и вдруг его, помятого и моментально обалдевшего от сутолоки, осенило.
– Ребята, стойте! - закричал он. - Я знаю, что нужно делать!
Его услышали ближайшие соседи, передали следующим, те - еще дальше, и огромная толпа остановилась.
– Я знаю, что нужно сделать, чтобы всем было удобно. И хорошо! - крикнул Сеня, и толпа, уставшая от вечной толкотни, потребовала на всех земных языках: - Говори!
– Это очень просто! Нужно здесь, в подпространстве, поставить регулировщика движения.
Толпа разочарованно вздохнула.
– Кто же согласится на работу в таких тяжелых условиях? - спросили десять тысяч человек, а за ними все остальные. - Это же не под солнышком стоять, а в вечной серости.
Сеня набрал в грудь побольше воздуха и крикнул изо всех сил, чтобы все его услышали:
– Я могу! Ради общего дела я согласен!
– Это очень сложный вопрос, - с сильным сомнением и иностранным акцентом произнес какой-то латиноамериканский дипломат. - Кто вам будет платить зарплату? Из каких фондов? Чтобы это решить, необходимо созвать международное совещание.
Сеня опять набрался сил и заорал что есть мочи:
– А я бесплатно работать буду! Просто так!! Для души!!
