— Такое жестокое наказание за то, что он просто наклеил листовку1?
— Зато потом ему уже нечем будет клеить. Ринсвинд бочком попятился.
— Спасибо, — — вымолвил он и заторопился прочь. — О нет, — бормотал он, прокладывая себе путь сквозь толпу. — Я не ввязываюсь в истории, в которых людям так запросто рубят головы.
И тут кто-то опять огрел его по затылку. Но на этот раз вежливо.
«Интересно, а что сталось со старым добрым „Эй, ты!“?» — только и успел подумать Ринсвинд, падая сначала на колени, потом на подбородок.
Серебряная Орда бродила по переулкам Гун-кунга.
— И как это называется? гундел Маздам. — режь всех подряд, поджигай все, что горит? Что-то не похоже… Раньше я ходил с Брюсом-Гуном, так вот, чтобы мы проникли в город, прикинувшись какими-то ё…
— Господин Дикий, поторопился прервать его Профессор Спасли, по-моему, сейчас самое время обратиться к списку, который, между прочим, я специально для тебя составил.
— К какому еще списку, черт побери? — Маздам воинственно выпятил челюсть.
— К списку приемлемых и цивилизованных слов, помните? — Этот вопрос Профессор Спасли адресовал всей Орде. — Помните, я вам рассказывал про ци-ви-ли-зо-ван-ное по-ве-де-ние? Для осуществления наших долгосрочных стратегических планов цивилизованное поведение жизненно важно.
— А что такое долгосрочные стратегические планы? полюбопытствовал Калеб-Потрошитель.
— Это то, что мы будем делать дальше, — объяснил Коэн.
— И что мы будем делать дальше?
— Будем действовать по Плану, — ответил Коэн.
— Да я все эти планы… начал Маздам.
— Список, господин Маздам, не забывай, что Пользоваться можно только словами из списка, —°борвал его Профессор Спасли. — Когда речь идет о пересечении пустынь, тут я полагаюсь на ваше знание предмета, но сейчас мы говорим о цивилизации, и вы, господа, должны использовать правильные слова. Уж будьте любезны!
— Лучше делай, как он говорит, Маздам, посоветовал Коэн.
Маздам неуклюже вытащил из кармана засаленный клочок бумаги и развернул.
— «Елки-палки»? При чем тут какие-то елки?! — Он словно не верил своим глазам. «Гори оно все ярким пламенем»? «Накрыться медным тазом » ?
— Это… цивилизованные ругательства, — объяснил Профессор Спасли.
— Ну, так можешь взять их и…
— И? — Профессор Спасли предостерегающе поднял палец.
— И запихать себе в…
— Да?
— В…
— Куда?
Маздам закрыл глаза и сжал кулаки.
— Да горят эти все елки-палки ярким пламенем!
— Отлично, — похвалил Профессор Спасли. — Так гораздо лучше.
Он переключился на Коэна. Тот откровенно веселился над страданиями Маздама.
— Коэн, — сказал Профессор Спасли, видишь, вон там прилавок с яблоками. Не хочешь ли попробовать яблочка?
— Не откажусь, пожалуй… уступил Коэн в осторожной манере человека, который отдает фокуснику часы, при этом ни на секунду не забывая, что тот как-то подозрительно ухмыляется, а в руке сжимает молоток.
— Хорошо. А теперь, реб… я хотел сказать, господа. Чингиз хочет яблоко. Неподалеку мы видим прилавок, за которым торговец продает фрукты и орехи. Как следует поступить Чингизу? — Профессор Спасли обратил на свою паству исполненный надежды взгляд. — Кто-нибудь знает ответ?
— Делов-то! Пришиваешь этого му… — опять послышался шорох разворачиваемого листка, — мужика за прилавком, а потом…
— Неправильно, господин Дикий. Кто-нибудь еще?
— Чиво?
— Ну, можно поджечь…
— Нет, господин Винсент. Еще варианты?
— Насилуешь…
— Да нет же, господин Потрошитель, — покачал головой Профессор Спасли. — Мы достаем де… де?.. — он устремил на них вопрошающий взгляд.
— Деньги! — хором откликнулась Орда.
— А потом… Что мы делаем потом? Ну давайте же, мы повторяли это сотни раз. Мы?..
Это была самая трудная часть. И без того изборожденные морщинами лица ордынцев теперь и вовсе пошли гармошкой в яростной попытке вырваться из тенет привычного образа мысли.
— Да?.. неуверенно промолвил Коэн. Профессор Спасли широко улыбнулся ему и ободряюще кивнул.
— Даем?… Их… — Губы Коэна побелели от напряжения. — Ему?
— Точно! Прекрасно. В обмен на яблоко. О сдаче и «спасибо» мы поговорим немного позже. А теперь, Коэн, вот монета. Вперед.
Коэн стер пот со лба. Он начал обильно потеть,
— А может, просто сделать ему подсечку и?.,
— Нет! Мы в цивилизованном мире.
Коэн, поежившись, кивнул. После чего, расправив плечи, решительно направился к прилавку. Торговец, с подозрением наблюдавший за странной группкой стариков, натужно улыбнулся ему.
Глаза Коэна остекленели, варвар беззвучно зашевелил губами, как будто повторяя про себя некую роль. Наконец он произнес:
— Эй, ты, жирный торговец, гони мне все свои… одно яблоко… а я… дам тебе… эту монету…
Он оглянулся. Профессор Спасли поднял большой палец.
— Одно яблоко, и все? — уточнил торговец.
— Да!
Торговец выбрал яблоко. Меч Коэна снова спрятали в инвалидном кресле, однако торговец, словно предчувствуя что-то, предварительно осмотрел яблоко со всех сторон и удостоверился, что оно хорошее. И только потом взял монету из пальцев Коэна. Что оказалось несколько затруднительным, поскольку клиенту крайне не хотелось расставаться с ней.
— Ну же, почтенный сан, теперь плати, — сказал торговец.
Далее последовали семь очень насыщенных событиями секунд.
Некоторое время спустя, когда вся Орда остановилась в безопасном переулке, Профессор Спасли произнес:
— Ну а теперь вопрос ко всем: кто может сказать, что Чингиз сделал не так?
— Он не сказал «спасибо»?
— Чиво?
— Нет.
— Не сказал «до свиданья»?
— Чиво?
— Нет.
— Он ударил ему по голове дыней, после чего втоптал в клубнику, сровнял с орехами, поджег прилавок и отнял все его деньги?
— Чиво?
— Правильно! — Профессор Спасли вздохнул. — Чингиз, у тебя все так хорошо шло… До последнего момента.
— А чего он начал обзываться?
