– Пытался,- вздохнул капитан,- не получается. Можно только предположить, что у них там сейчас творится!
Торопец попросил вторую радиограмму. Она оказалась еще тревожней. В Тристауне и его окрестностях происходит нечто невообразимое. Район поразила вспышка безумия. Люди бегут из города, при этом вступают в смертельные схватки друг с другом, пытаются покончить с собой.
– Когда ты ходил по Тристауну… Замечал какие-нибудь признаки?
– Нет. Тристаун - тихий, зеленый городок.
– Но люди там какие?
– Обычные. Доброжелательные, спокойные,- ответил Торопец, припомнив старого часовщика.
– А что ты там делал, если не секрет?- поинтересовался капитан.
– Решил посмотреть на края.
Мелодично ударил гонг.
– Скоро Луна,- сказал капитан.- Ступай на место, пристегнись, как положено. Сейчас будем маневрировать перед посадкой.
Старый часовщик был единственным, кто сохранял спокойствие в волнах ужаса, захлестнувших Тристаун. Мыслеизлучатель действовал исправно, как он и предполагал.
Проба проходила удовлетворительно.
Остается послать сигнал, вызывающий десант. Судя по индикатору, который улавливал импульсы, излучаемые часами, курсант не обманул, корабль приближался сейчас к естественному спутнику Земли.
“Спасти этот странный род, населяющий богатую планету, теперь может только чудо”,- усмехнулся пожилой мастер.
На ежегодный лунный праздник студентов Торопец мечтал попасть давно, но все не получалось: на эти дни всегда находилось какое-нибудь дело, более важное. Теперь наконец он оказался на Луне в канун торжеств.
…Стереоцветомузыка оглушала и слепила, раздражала его, и он уже начал жалеть, что приехал сюда. И что здесь, собственно, особенного? Остался бы лучше в том же Тристауне. Может, спас бы старого часовщика - почему-то Сергей был убежден, что тот погиб.
Сергей взял трубочку мороженого и стал в сторонку, наблюдая модные танцы, которые появились за время его пребывания на Юпитере, на преддипломной практике.
Сдобный голос невидимого ведущего объявил белый танец.
Торопец смотрел на веселящиеся парочки.
В тот самый момент, когда он покончил с мороженым, перед ним появилась девушка небольшого роста, глаза ее показались ему необычайно огромными. Смешно сделав книксен, она что-то произнесла - он не разобрал слов, заглушаемых музыкой.
– Простите?- растерялся Сергей, глядя на незнакомку.
– Разрешите пригласить вас на белый танец,- повторила она, улыбнувшись. Он пожал плечами: - Белый танец я танцую как белый медведь.
– Тогда… на белое мороженое!- Улыбка удивительно шла ей.
Они выбрали местечко, где народу было поменьше… Потом заглянули в знаменитую оранжерею, где были собраны образцы флоры со всех освоенных планет Солнечной системы.
Внезапно почва под ногами дрогнула. Зойка - так звали девушку - испуганно остановилась.
– Из космопорта стартовал корабль,- не задумываясь, пояснил Сергей.
– Вы что, все знаете?- посмотрела она на него.- Тогда скажите, куда он направляется?
– На Меркурий.
– О! Может, вы ясновидящий?
– Просто я был вчера вечером в порту и на всякий случай изучил расписание.
– И когда следующий старт?
– В 6.15 утра. Луна - Земля.
– Да, память у вас…- покачала она головой.
Они еще долго бродили, говорили много, взахлеб, перебивая друг друга, и никак не могли наговориться. О науке, о музыке, о литературе - обо всем.
Сергей проводил Зойку до центральной площади Лунограда.
Попрощались перед гостиницей, где она остановилась. Сергей еще не преминул объяснить, что шаровые часы, венчающие башню посреди площади,- одна из главных достопримечательностей города: показывают время в разных точках Солнечной системы.
– А свои вы не забыли перевести на лунное время? - поинтересовалась Зойка.
– Можете убедиться.
– Я таких не видела!- Зойка с любопытством рассматривала циферблат, который, как ей показалось, на глазах начал менять окраску: был зеленый и вдруг стал приобретать синеватый оттенок. Или это от уличного освещения? Она отошла немного от световой панели, но на цвет циферблата это не повлияло.
– Часы с секретом,- сказал Сергей.
– Я не мастер разгадывать секреты,- покачала головой Зойка.
– Их собрал один мой знакомый,- сказал Торопец.- Цвет циферблата зависит от настроения того, кто на него смотрит. Помните школьное правило о спектре?
– Ну как же,- улыбнулась Зойка и скороговоркой произнесла:-”Каждый охотник желает знать, где сидит фазан”.
– Вот именно,- подхватил Сергей.- Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Так вот, если настроение превосходно, циферблат будет красным. Чуть похуже - желтым. И так далее.
– Почему же сейчас его цвет изменился?
– Значит, вы расстроились. Видимо, из-за нашего расставания.
– Не слишком ли вы самоуверенны, молодой человек? - усмехнулась Зойка, поправляя прическу.- Я чувствую себя весело, как никогда, а часы показывают какие-то унылые тона. Ваш часовщик просто пошутил.
– Механизм часов очень чуткий. Они улавливают процессы, о которых человек может еще не догадываться.
По предложению Сергея перешли на “ты”. Зойка вздохнула:
– Уже поздно.
– А хочешь, я завтра Луну тебе покажу,- предложил Торопец.- Ты впервые здесь?
– Да.
– Тут масса интересного: место первой высадки, самый большой кратер, памятник Герберту Уэллсу, башня влюбленных…
– Влюбленных?- переспросила Зойка.
– Почитай мировую лирику. Тысячи лет влюблённые вздыхали на Луну. Могу столько стихотворений прочесть на эту тему - до утра хватит. А когда люди здесь обжились, решили поставить такой памятник.
– Пойдем сейчас!- загорелась Зойка.
– До башни далеко,- покачал головой Торопец.- Она за поясом кратеров. Поедем туда утром, в шесть; ноль-ноль. Возьму у приятеля луноход. - Поедем,- обрадовалась Зойка. Она все еще держала в руках часы Сергея.- Мне кажется, эти часы… словно живые. От них исходит какое-то тепло.- Она внимательно посмотрела на часы, и вдруг словно тень пробежала по ее лицу. Откуда бы ей взяться?
Девушка захлопнула крышку часов и протянула их Сергею.
Лицо ее было бледным.
– Что случилось?- спросил он.
– Ничего,- покачала она головой.- Устала я сегодня. Плясала много. Есть такая примета: много веселья - к печали.
Они подошли к гостиничному подъезду.
– Знаешь, Сережа,- нарушила она паузу.- Не тянет меня завтрашняя прогулка.- И убежала.
Резкая перемена в поведении девушки озадачила и огорчила Торопца. “И впрямь, видно, устала.
