1011.1
'Зеркала'
(Синий финал)
Кто я?
Самой бы хотелось понять. Все мы, предпочитающие жить в глубине,
странные. У всех свои причуды. Но когда причуд становится слишком много,
разница между ними стирается.
Ну что с того, что моя подруга занимается в глубине прыжками с
парашютом, а в жизни боится высоты? Что с того, что мой первый
виртуальный муж в конце концов оказался десятилетним украинским
шалопаем? Что с того, что я иногда люблю зайти в лес, который раскинулся
вокруг Диптауна - бесконечный и довольно-таки унылый лес, он просто
'заполняет фон' - зайти, и бродить часами в клочьях серого утреннего
тумана… там всегда утро, всегда полумрак, и конца этому лесу нет…
Все мы настолько странные, что становимся обыкновенными…
– Я самая обыкновенная, - говорю я Томилину. - Ну… я больше других
брожу в глубине, вот и все… Может быть потому и поняла.
– Денис, выйди, - глядя на меня командует Томилин. - Знаешь… что
делать.
Программист выходит. А Томилин делает шаг ко мне, крепко берет за
локти, заглядывает в глаза, говорит, переходя на 'ты':
– Ты откуда, девочка?
Пытаюсь вырваться, но он держит крепко. Без грубости, но и не
вырваться…
– Вы же видели мои документы…
– Твои документы не стоят клавиатуры, на которой их набирали! В
Управлении по Надзору нет сотрудницы Карины Опекиной!
Может быть, у него дип-психоз?
– Что же вы тогда меня не арестуете… - бормочу я, пытаясь
высвободить руки. Когда человек 'заблудился', с ним лучше не спорить.
Надо переубеждать, надо быть логичным.
– Я сообщил… наверх… велели ничего не предпринимать. Сказали, что
ты осуществляешь инспекцию… от другой инстанции, - Томилин вдруг
отпускает меня, садится за свой стол. - Так откуда ты? ФСБ? Сетевая
полиция? СБП?
Что за бред!
Но я не спорю. С больными не спорят.
– Какая разница? - дерзко спрашиваю я. - Вам же велели ничего не
предпринимать?
– Откуда ты знала, что эксперимент не удастся? - вопросом отвечает
Томилин.
– Я же сказала - догадалась! Я часто бываю в глубине. Я…
– Еще скажи, что это твой настоящий облик, - саркастически улыбается
Томилин.
Молчу. Зачем спорить, если мне не верят заранее.
– Ну и каков результат инспекции? - спрашивает Томилин. - Что
сообщите, Карина Петровна?
В имя он вкладывает столько иронии, что я поневоле чувствую себя
виноватой.
– Чистую правду, - отвечаю я. - Что за исключением мелких нарушений
трудовой дисциплины в первой виртуальной тюрьме не обнаружено ничего
необычного. У меня, правда, были сомнения. Показалось, что в тюрьму
ухитряются проникать посторонние. Но вы меня убедили, это часть
программы перевоспитания осужденных.
– Все равно проект не закроют, - говорит Томилин, будто себя убеждая.
– Определенные результаты есть…
– Какие результаты? - невинно спрашиваю я. - Сверхвозможностями в
глубине обладают лишь бунтари. Одиночки, индивидуалисты. А это в
тюремной камере не привьешь.
За моей спиной хлопает дверь, появляется Денис.
– Говори, - командует Томилин. - Нечего стесняться.
Я не вижу - чувствую, что Денис разводит руками. Зато слышу, как он
виновато бормочет:
– Это не с нашей аппаратурой… канал скручен кольцом на шестнадцати
серверах, и где он на сторону уходит - не понять…
– Эфэсбэ, - уверенно говорит Томилин, глядя на меня. - Так ведь?
Знали, что мы порожняки гоняем, но молчали?
– Я не стану ничего отвечать, - быстро говорю я, пятясь к двери. -
Всего доброго.
Денис быстро отстраняется, освобождая мне дорогу. И едва слышно
произносит:
– У вас великолепная защита!
Почему-то мне вспоминаются осужденные, которые глядя на меня
рассуждали о тактовой частоте процессора.
Но я не вступаю в дискуссию. Выскакиваю в коридор, быстро иду - мимо
комнат персонала, куда подпускала 'жучков', мимо охраны, мимо решетчатых
дверей в тюремный блок.
Надо же! Меня приняли за проверяющего от ФСБ. От наших официальных
союзников, и негласных конкурентов… впору рассмеяться.
И что за чушь насчет свернутого кольцом канала? У меня самый обычный
канал входа, ну, может быть чуть более профессионально поставлена
защита, но не настолько, чтобы ее не вскрыли программисты Томилина…
Расслабляюсь я лишь на улице, в чахлом скверике перед тюрьмой. Вся
ирония происходящего начинает доходить до меня. Томилин спятил. Или
где-то ошибся. Или начальство, решив меня прикрыть, осадило не в меру
ретивого подполковника.
Ну не могу же я не понимать, где на самом деле работаю?
Я присаживаюсь на ограждение высохшего фонтана. Закуриваю, мотаю
головой, и хохочу грубым смехом Ксении.
Надо же. Теперь будут во всем винить неповинных эфэсбэшников. Ну и
пусть, мне с Томилиным детей не крестить. А штамповка дайверов
сорвалась. И это правильно. Нет ничего страшнее, чем не вовремя
поставленное на поток производство чудес. Не пришло еще это время - как
не пришло время для термостойких сверхпроводников, для средства,
продлевающего человеческую жизнь до трехсот лет, для раскрытия правды о
