Весемир покосился на Головастика. Любопытен малый! Впрочем, это хорошо. Любопытство ведет к новым знаниям, а ведьмаку никакие знания не лишни.
– Да и имена какие-то странные, так? - вопросом на вопрос ответил Весемир.
– Странные? - Головастик, похоже, не понял, о чем речь. - По-моему, нормальные имена.
– Да? - Весемир секунду поразмыслил. - Наверное, ты прав. Но не в этом дело. Живые не пользуются именами, которые носят ведьмаки. Имя ведьмака - его визитная карточка.
– Что такое визитная карточка? - не замедлил поинтересоваться Головастик.
Весемир обвел воспитанников вопросительным взглядом:
– Кто-нибудь знает? Генерал?
Генерал степенно встал. Степенно - как всегда. Не по годам серьезный парень.
– Визитная карточка - это специальный кусочек плотной бумаги или пластика, на котором указаны имя владельца, род его занятий, адрес и телефон.
– Знаешь, - кивнул Весемир. - Ну а имейся у тебя визитная карточка, что на ней было бы начертано?
Подросток даже не запнулся:
– Генерал, воспитанник, Арзамас-шестнадцать, Блок Сигма, казарма номер три, койка у ближнего окна.
Весемир не сумел сдержать улыбку:
– Что ж! Довольно точно! Койку, кстати, можно и не указывать. Но вернемся к ведьмачьим именам. Их много, несколько сотен. И, смею вас уверить, на всей Земле не сыщешь двоих ведьмаков с одинаковыми именами. Если ведьмак гибнет - а такое случается, увы, - его имя вскорости дают новичку, успешно сдавшему экзамен.
– Значит, мы когда-нибудь будем носить имена погибших?
– Именно так.
Незадолго до полудня они вышли к городской окраине. Впереди лежала пустошь - свободная от строений земля, сплошь поросшая травой. Кое-где попадались небольшие рощицы - березовые, ясеневые. Многие деревья Ксана видела впервые и не знала, как они называются. Да и не очень-то она интересовалась деревьями.
Малыш заболел.
Когда закончилась сгущенка, Геральт мрачно приладил к правой подмышке кобуру с большим вороненым пистолетом, велел Ксане сидеть в укрытии и по возможности не позволять ребенку кричать.
И исчез.
Ребенок хотел есть, а Ксана могла ему предложить разве что мутноватую воду из ближайшей колонки, потому что «Аква минерале» тоже кончилась.
Геральт отсутствовал шесть часов, а когда вернулся, в его рюкзачке что-то звякало. Трудные это были для Ксаны часы.
Звякало, как оказалось, молоко. Детское ионитное молоко в стеклянных бутылочках с синими этикетками. Где Геральт его раздобыл, Ксана интересоваться не стала. Но когда она покормила ребенка и тот наконец уснул, ведьмак заставил ее чистить свой пистолет. Ксана уже приобрела по этой части кое- какой опыт, поэтому сразу поняла: недавно из этого пистолета стреляли. Обойма была опустошена наполовину плюс один патрон из ствола… Получается, Геральту пришлось стрелять семь раз. С левой, «неудобной» руки.
К вечеру малыш стал ныть и капризничать; Ксана сначала не поняла почему. А Геральт едва глянул на него, сразу догадался приложить ладонь к розовому лобику.
– Жар у него… Заболел…
Жар усиливался. Всю ночь младенец хныкал и даже есть отказывался. Ксана пришла в отчаяние.
Она полагала, что с утра Геральт отправится за лекарствами, но ошиблась. Геральт вывел ее к окраине Большого Киева. И повел дальше, в пугающую пустоту, что раскинулась между Киевом и Москвой.
Здесь вопреки ожиданиям вес же встречались строения - небольшие домики, сараи какие-то. Но стояли они, как правило, обособленно, и это выглядело еще более странным, чем пейзаж без строений. Непривычные звуки доносились со всех сторон, и лишь спустя некоторое время Ксана поняла - это поют птицы.
Первой же ночью в открытом поле младенец умер. Плач его постепенно становился все тише и тише, пока совсем не прекратился. Дыхание затруднилось. А потом и вовсе остановилось. Геральт проверил жилку на шее и глубоко вздохнул.
– Все. Надо его похоронить.
Ксана ревела часа два без перерыва, и Геральт ее почему-то не трогал. А когда немного успокоилась и вернулась к костру, он встретил словами, которых лучше бы и не произносил:
– Я говорил: тебе его не выходить. Надо было оставить где нашли. Только задержались из-за него.
Ксана молчала. Самое странное - головой она уже понимала, что ведьмак прав. Но сердцем - нет. И еще она понимала, что ведьмаки сами лишают себя голоса сердца, оставляя лишь голос рассудка.
Их зовут чудовищами и за это тоже.
А самое обидное, что ведьмаки всегда оказываются правы. По большому счету - правы. Но как мириться с их большим счетом, если по малому прерываются чьи-то жизни?
Ксана начала подозревать, что на этот вопрос ответа просто не существует.
Малыша, так и не обретшего имя, похоронили утром. Около одинокого необитаемого домика. Ксана молча орудовала ржавой лопатой из хозпристройки, толком не видя, что делает: мешали застившие глаза слезы. Маленькому живому требовалась маленькая могила, поэтому Ксана управилась довольно быстро.
В махонький холмик рыхлой земли Геральт воткнул саженец вишни, непонятно где раздобытый. Ксана полила его водой из колодца.
Теперь они шли гораздо быстрее. Первое время - молча. Правая рука Геральта к этому дню уже почти сравнялась по длине со здоровой, но была гораздо тоньше и суше. Да и ладонь казалась игрушечной, ненастоящей. Ведьмак еще не мог как следует действовать коротенькими и тонкими пальчиками, очень напоминающими детские. На ходу он разминал и тренировал руку: Ксана знала, что подобные упражнения ускоряют и стимулируют регенерацию тканей.
На ночевку они устроились в неглубоком овраге. Где-то вдалеке слышался отдаленный шум и вроде бы даже автомобильные гудки.
– Что там? - вяло поинтересовалась Ксана.
– Трасса, - коротко отозвался ведьмак. - На Большой Волгоград.
– Ты же говорил, там Большая Москва! - Ксана нашла в себе силы удивиться.
– Ну… В принципе это уже Москва. Просто Москва давно слилась с окрестными городами - Большим Питером, Большим Уралом. С Волгоградом тоже. Границы условны, есть пустоши кое-где. Но вдоль трасс пустошей нет. Это Киев отделен очень четко, даже от Большого Кишинева. Впрочем, сколько того Кишинева - одна Одесса и то больше…
– А Арзамас ваш - он в черте города или нет? И если да - то какого?
Геральт поморщился:
– Я же говорил тебе не произносить название вслух.
– Да кто тут услышит. - Ксана пожала плечами. - Птицы?
– Хоть бы и птицы, - буркнул Геральт.
Он помолчал немного, но все же ответил:
– Раньше ЭТО находилось в том районе Большой Москвы, который называют Нижним Новгородом. После одной заварушки там камня на камне не осталось. В общем, перебрались в степь, подальше от населенных мест. А название оставили прежнее. В память, наверное. Тогда много наших погибло, много имен освободилось…
Геральт умолк, погрузившись в воспоминания. Ксана не поняла - сам ли он участвовал в давних,
