– Странный ты, Хуч, - заявил я. - Каждый день таращишься в свои журналы, понятие о евродизайне имеешь, знаешь прекрасно, как должна выглядеть приличная плитка, а сам позволяешь ляпать на свои стены черт знает какое уродство. Это же не плитка, это страх божий. По виду - некондиция, с какого-нибудь завода списанная.
– Так ведь дешево было! И материал у него свой. Так бы я еще сто лет плитку не поклал, а так хоть какая, а есть!
– Сколько он с тебя взял?
Хуч назвал сумму. Сумма была до смешного малой. Я за такие деньги ковырять в носу не стал бы, не то что работать.
– Этот Игорь - псих, - определил я. - Шиза у него такая - за копейки отделывать туалеты людям уродским материалом. Он как, со странностями был?
– Да нет, нормальный мужик. Правду тебе говорю, нормальный. И работал быстро. За два дня мне и ванну и туалет обклал.
– В туалете есть одна странная плитка, - сказал я. - Ты про нее говорил?
– Ага.
– От нее - мороз по коже.
– Ага. Холодит маленько.
– Жуткая вещь.
– Не жуткая она, зря ты это. Хорошая она, чистая. На нее посмотришь - все равно как ключевой водой умылся. Голова ясной становится.
– Это мы проверим, насколько она у тебя ясной стала, - проворчал я.
8
Никогда не думал, что когда-нибудь стану исследователем, однако именно так и случилось. Я энергично принялся за работу - нашел в Интернете три разновидности тестов, определяющих интеллектуальный коэффициент, заставил Хуча (брыкающегося как козлик) ответить на сотни положенных вопросов и убедился в том, в чем уже давно не сомневался. Гением Хуч, конечно, не стал, всего лишь дорос до уровня интеллекта среднего человека. А кое в чем даже поднялся над средним уровнем - особенно в том, что касалось логического мышления.
Говорил Хуч по-прежнему коряво. Так часто бывает - мне приходилось встречать профессоров родом из деревни, получивших высшие ученые степени, но все еще говорящих «чажечка» и «тубаретка». Словарный запас меняется медленнее, чем остальные проявления умственной деятельности.
Почему я так рьяно принялся за изучение содержимого белобрысой головы Хуча? Потому что меня зацепило не на шутку. Я понял, что в мои руки попала поистине выдающаяся вещь - рисунок на туалетной плитке.
Визуальное воздействие - сфера моих профессиональных интересов. Более того, я считал себя крутым специалистом по этому вопросу. Я прочитал десятки книг, объясняющих, как тем или иным расположением графических компонентов улучшить действенность вывесок, рекламных щитов и объявлений в газетах. Вынужден признать, что большая часть этих книг - обычный примитив, азбука для профанов. Однако случались и дельные советы - иногда в ходе кропотливой работы мне удавалось применить их на практике. Помнится, всего лишь три моих щита с рекламой балахнинской мебели, поставленные в удачных местах, увеличили продажу на двадцать пять процентов. Что ни говори, а это - признак высокопрофессиональной работы.
Итак, сокровище в руках наличествовало, но требовало обращения осторожного и деликатного. Я начал с дополнительной проверки его чудесных свойств.
У моей родной сестры Ларисы есть девятилетний сыночек, зовут его Сева. Увы, Сева - умственно отсталый, так вот нам не повезло. Олигофрения в стадии дебильности. Это означает, что для парень никогда не выучится толком читать, а работа дворника - венец его профессиональной карьеры. С Севы я и начал.
Я выковырял волшебную плитку из стены. Очень боялся, что она расколется, но все прошло удачно. Сосканировал узор, добился максимальной точности цветопередачи. Хуч, само собой, присутствовал при всех этих процедурах. Теперь я не скрывал от него ничего - не было в том смысла, он сам догадывался обо всем в считанные секунды и делал правильные выводы. Мне приходилось учиться обращаться с Хучем как с умным. Скажу откровенно: мне нравилось это.
Я пришел в гости к Ларисе. Мы вкусно пообедали, поболтали о жизни, а потом я отправился отбывать родственную обязанность - играть с племянником. Я решительно отодвинул в сторону машинки и солдатиков и начал учить Севку считать до десяти. Мальчонка старался изо всех сил. Само собой, ничего у него не получалось.
Потом наступила очередь картонки с узором. Едва Сева увидел ее, с ним произошло нечто особенное. Он вздрогнул, забыл обо всем, поплелся к дивану, уселся, впился в рисунок глазами, и замер. Минут через десять я попытался отобрать у него картинку, но не тут-то было. Я вернул рисунок с большим трудом - обменял тайком от Ларисы на шесть шоколадных конфет. Именно шесть. Сева резко научился считать до шести.
Через три дня Лариса позвонила сама.
– С Севочкой что-то случилось, - сказала она, глотая слезы - судя по интонации, счастливые.
– И что же? - полюбопытствовал я.
– Он попросил научить его считать до тысячи.
– Научился?
– Да! Весь день ходил и считал, как одержимый. А потом взял книжку и начал читать. Ты помнишь, я учила его буквам, а он сразу все забывал? Теперь вспомнил! Уже прочитал «Буратино»! За день! А теперь сидит и читает «Волшебник Изумрудного города»!
Сплошные восклицательные знаки.
– Отлично, Лариска, - сказал я. - Я всегда говорил, что Севка умный. Он только притворялся бестолочью, поросенок этакий…
9
Хуч пришел в полный восторг. Он начал строить планы.
– Вау! - говорил он. - Это просто супер! Мы вылечим всех дураков в нашей стране. Нет, во всем мире. Представляешь, класс! Надо попасть на телевидение, сделать специальную передачу, показывать эту картинку просто так, по часу каждый день. Рекламу дать на всю страну. Все дураки умными станут - так же, как я.
– Дурень ты, Хуч, - охладил я его пыл. - Так нельзя.
– Сам ты дурень! - Хуч, кажется, научился обижаться. - Почему нельзя?
– Это не просто узор, - я постучал пальцем по плитке, лежащей на столе. - Это технология будущего, она стоит миллионы баксов. В то же время скопировать ее - раз плюнуть. Стоит показать ее хоть один раз широкой публике, и миллионы будут для нас потеряны.
– То есть ты думаешь о деньгах, а на людей тебе наплевать…
– Слушай внимательно, - я зашагал по комнате с видом лектора. - Любая графическая комбинация, обладающая экстраординарным визуальным воздействием, может обладать кучей побочных, неожиданных
