Он тоже взялся за нож. Сидящие вокруг мусорного пакета потеснились.
Резинка с «Анубиса» уже гребла назад. Волгоградцы Витька Сивоконь и Володя Власевич, которым Баландин минуту назад вручил баллон, разожгли походную двух-конфорочную плитку и колдовали над парой сковородок.
Нафаня метнул очередную очищенную картофелину в пластиковое ведро и непроизвольно принюхался.
– Эх! - мечтательно произнес он. - На сале оно бы лучше было!
В пайках выдавали дурацкий импортный маргарин «Рама» - запах от него разносился совсем не тот, чем если б кинуть на сковородочку несколько ломтиков сала…
– Хватит, поди? - повар-волгоградец Толик Хмелев заглянул в ведро с картошкой. - Точно, хватит.
Поваром Толик работал в родном Волгограде. Как ни странно, вид кастрюль и готовка как таковая совершенно ему не надоедали, поэтому обитатели улицы Магеллана даже не задумывались, кому сегодня священнодействовать на камбузе. А вот в помощь себе Толик всегда брал одного-двух человек, а то и более - как сегодня, - и попробуй не согласись!
Женька принялся мыть картошку, остальные немедленно закурили. Тем временем подоспели капитаны - с закатанным в банку салом. Над улицей Магеллана разнеслось дружное троекратное «ура».
– Ёксель-моксель, - сказал другой калининградец, тоже Дима, носящий странную фамилию Субица. - Думать не думал, что буду в Антарктиде сало жрать!
– Хе-хе! - хмыкнул Женька Большой. - Совок вспомни. Ты взрослый, должен помнить. Думал ли ты, что водка без очереди будет? Или вот в стриптиз по телевизору - верил, а?
– Нет, - признался Субица. - Не верил. Да что там верил - я и не думал, что такое возможно!
– А теперь уже и континенты прыгают, как кузнечики, - мрачно добавил Дахно.
– Да уж, - поддакнул Женька. - Начался век! И чем дальше, тем круче. Что ж лет через десять произойдет?
– На Луну полетим, - проворчал Баландин, собирая ножи. - Или на Марс.
Картошку тем временем порезали и вывалили на сковородки. Предложение пропустить по полета на этот раз отвергать никто не решился. Налили даже Баландину, хотя Дахно пробовал вяло, без всякой веры в успех, протестовать, ибо признал сей поступок педагогически неверным. Баландин только весело скалился.
Молчаливый капитан-волгоградец Леня Шпак, закусив соплеменным огурчиком, с тоской вперился в сивую завесь тумана над головами. Солнце проглядывало сквозь туман бледным, похожим на плафон дневного света, пятном. У мусорного пакета уже дрались две серые чайки. На них рявкнули.
– И все-таки, - задумчиво сказал Леня. - Не идет у меня из головы та передача.
– Какая? Про Суверенную Антарктиду?
– Она самая. И неспроста мы тут торчим. Боря Баринов, капитан «Балтики», взглянул коллеге- волгоградцу в глаза и коротко попросил:
– Поясни.
– Сдается мне, - поделился сомнениями Леня, - что Шимашевич, папуля наш ненаглядный, заглотил наживку. А какой у него нюх - сами знаете.
– Да брось, - фыркнул Баландин. - Какая еще Суверенная Антарктида? Думаешь, Америка это позволит?
– Не знаю, - честно сознался Шпак. - Но что, если не это?
– Драка, - без тени сомнения заявил Баландин. - Страны-киты передерутся за новые территории. Ну, не в буквальном смысле, конечно, на уровне переговоров-претензий и все такое. Хотя, может, и в буквальном… Но смотрите - мы тут уже неделю, а ни одного военного корабля не видели.
– Увидишь их в этом киселе, как же - фыркнул Нафаня. - Тут палатки на Новоантарктической не видно в упор. Да и станут ли вояки к берегу подходить?
– Шимашевич, братцы, зря ничего делать не будет. Тут у наших станция неподалеку - та самая Новорусская, с которой передача и транслировалась в эфир. Так вот, - Шпак сделал многозначительную паузу, - Шимашевич с ними по рации ежедневно по нескольку часов болтает.
– А ты откуда знаешь? - усомнился Дахно.
– Мне радист с «Кассандры» рассказывал вчера.
– А что? - вклинился в разговор Юра Крамаренко. - Если представить, что Антарктиде и впрямь предоставят независимость… Шимашевич тут развернется, будь-будь! Тут же земли немерено! Как на Диком Западе!
– Пока тут немерено льда, - проворчал Женька Большой. - И чаек этих дурацких! У, пшли!!! Ну вот, опять пакет расклевали!
Женька помчался пугать чаек и сгребать мусор. Верный своим экологам Шимашевич даже сейчас не позволял разбрасывать мусор где попало - ежедневно по табору, бренча цепями на колесах и все равно скользя, проезжал микрогрузовичок и собирал все отходы в оранжевое пузо с зелеными стрелками «Рециклед» на боках.
– Но когда-то же будет и земля! - резонно продолжил Крамаренко. - Прикинь сколько тут полезных ископаемых, а? Их же сроду никто не разрабатывал! Да эти антаркты, как арабы в Эмиратах, только по праву гражданства в баксах купаться будут!
– А ты, - прищурился Баландин. - Вот лично ты - готов принять антарктическое гражданство?
– Готов! - заявил в запале Юра. - Гнить на Украине, когда тут такие перспективы? Да на фиг! Предложит Шимашевич оставаться - даже думать не буду! Жену с дочкой заберу только, это да.
– Ну, предположим, - по обыкновению тихо и задумчиво сказал Леня Шпак. - Предположим, Шимашевич ухватится за эту, признаю, вполне перспективную идею застолбиться в Антарктиде. Но кто поручится, что она не сиганет опять к Южному полюсу?
– А вот это, голуба, - проникновенно пояснил Юра, - Шимашевич и пытается прояснить, болтая ежедневно с полярниками! Улавливаешь? На станциях ведь ученые - кому как не им знать тайны Антарктиды? Тем более наши ученые. Ну, российские, это ж почти наши.
– Для Шимашевича так совсем наши, - хмыкнул Дахно.
– А зачем Шимашевичу мы? - невзначай поинтересовался Женька.
– Да тут работы, сам видишь, непочатый край. Таким люди всегда нужны, - пожал плечами Юра. - В принципе, вербовать рабочую силу в России или Украине и доставлять ее сюда - это ж денег стоит. А мы уже тут. Целая орава…
– …уже практически сформировавшихся антарктов в душе, - съязвил Баринов.
– А я бы тоже остался, - неожиданно заявил Нафаня. - Уж что-что, а тут стократ интереснее, чем дома!
– Толик, картошку мешай! - прикрикнул Баринов на повара. - Развесил уши, понимаешь…
Повар и волгоградцы-помощники действительно подтянулись к дискуссии и внимали спорящим с неподдельным интересом.
Еще бы. В этом споре, вполне возможно, могло родиться их будущее. Будущее суверенных антарктов под началом тертого и хитрого жука Шимашевича. Или же будущее незадачливых и неудачливых участников «гонки самоубийц», гонки, так и не дошедшей до финиша из-за каприза ледяного континента, которому вздумалось
сняться с миллионами лет насиженного места и сигануть в центр Тихого океана.
– Давайте-ка еще по одной, магелланы, - предложил Баландин. - И опрокинем ее знаете за что? Чтобы не ошибиться в выборе. Каким бы он ни был.
Опрокинули. Закусили. Помолчали.
– Это только мне кажется или?.. - насторожился вдруг Дахно.
– Что - или? - не понял его Нафаня.
– Гудит! - неуверенно сказал Дахно.
Все прислушались. Действительно, словно двигатель неподалеку тарахтел. Туман, зараза, сглатывал звуки и не позволял сколько-нибудь точно определить, далеко ли расположен их источник.
А потом из тумана вынырнул приземистый вездеход и, разбрызгивая гусеницами талую воду, пополз по улице Магеллана. В сторону центра табора, к палатке Шимашевича.
