— То есть чтобы я уговорила Михалыча возлюбить вас. А дальше? Чего вы от него хотите? Процент получать?
— Ну Ольга Николаевна, ну вы же умная женщина, — прищурился Фомич. Зачем нам от него какие- то проценты? Наоборот, мы и сами будем выплачивать, в разумных пределах.
— Ага, в Сеть проситесь. — Я поглядела на лысого с интересом. — А вы знаете, что туда не каждого берут? Вы вот, к примеру, лимон любите?
— Я? — слегка растерялся он. — Ну, с чаем… или коньяк закусывать, сахарной пудрой посыпать и чуточку соли. А что?
— Пролетаете. Как фанера над Парижем, — ласково проворковала я. Только семнадцать процентов людей, по нашим данным, физически способны быть подключенными к Сети. Из этих семнадцати процентов откидываем тех, кто ничего из себя не представляет. Вот, к примеру, этот ваш Толик — ну какой от него прок? Мощные мышцы — ресурс частый и потому дешевый.
— Насчет Толика вы, кстати, зря, — возразил Фомич. — Он, между прочим, учился в аспирантуре, в МГУ. Филфак. Но…
— Но жизненно потребовались деньги, — поняла я. — Жаль юношу. Впрочем, это лишь пример. Следующий фильтр — человеческая надежность. А то бы вы куда раньше о нас узнали. И даже не вы… многие облизнулись бы. И, наконец, моральный аспект. Убийцы и воры нам в Сети не нужны. Мы, извините, люди брезгливые.
Фомич поморщился.
— Как же вы все-таки наивны, Ольга Николаевна, — вздохнул он. — Там, где для вас только черное и белое, для остальных — миллионы оттенков. Впрочем, не будем разводить философские дебаты. Поймите простую вещь — мы теперь о вашей Сети знаем и не отступимся. Нравится Юрию Михайловичу это или нет, а наших людей ему подключить придется. Если вы столь брезгливы, то Бог с вами, на соседство не претендуем. Решайте себе свои квадратные уравнения, а мы делом займемся. В другой Сети, которую нам соорудит Юрий Михайлович. За очень приличное, кстати, вознаграждение. Плюс к тому же решение разных житейских коллизий.
— А если откажется Юрий Михайлович? — поинтересовалась я тихо. Пока Фомич разглагольствовал, я потихоньку проверила Сеть. Удивительное дело, работает. Пляшут в серой мгле голубые ручейки. Подключаться ни к кому не стала, сейчас все равно без толку. Жаль, что телепатия нам недоступна. А то бы Спецназа порадовала… хотя все равно ведь ничем не поможет. Зато должен быть в курсе.
Фомич отвернулся.
— Ну вы же не девочка… Ну знаете же, как такие вопросы решаются. Нам, интеллигентным людям, — необоснованно причислил он себя к духовной элите, — легко жертвовать собой… вернее, легко петушиться до некоторого предела. Но когда речь идет о близких… наши же моральные комплексы нас крутят и плющат.
— Вы поэтому Олега сцапали? — не стала я тянуть кота за хвост. Шантажировать будете?
— Будем, — печально согласился лысый. — Если с вами не договоримся. Но вы ведь не столь бессердечны, Ольга Николаевна?
— Что с ним? — резко подалась я вперед.
— Да все нормально с ним. В уютной комнате сидит, видак смотрит. Правда, был момент, махаться начал. Хорошо махался, профессионально. Но у нас ведь тоже не детсадовцы. Аккуратно взяли, наручники надели. Поставили интересный фильм, с Брюсом Ли. Чем плохо?
— Пошло, — скривилась я. — Могли бы и 'Серенаду солнечной долины'… раз уж у вас все быки с кандидатскими степенями.
— Ну, простите, не догадались, — пожал плечами Фомич. — Мы не о том говорим, Ольга. Поймите, мы не звери и не садисты.
— Понимаю, — на какую-то секунду мне неудержимо захотелось впитать спецназовский ресурс и чуть-чуть над лысым позверствовать. Но врожденная интеллигентность удержала. — Понимаю… звери и садисты у вас на окладе.
— Да прекратите вы ерничать, — в голосе Фомича ощутимо прибавилось металла. — Мне самому неприятен этот разговор. А что поделаешь — надо. Ольга Николаевна, здесь участвуют такие имена и такие деньги, что лично мы с вами ничего не решаем. Так что думайте. Если вы согласны продолжить поиски Терлецкого и применить свой дар убеждения, получите мальчика живым и здоровым. В противном случае — сами объясняйтесь с его родителями… Я приду сюда через десять минут.
Лысый мягкими шагами проследовал в темноту. Где-то чуть слышно скрипнула дверь. А я осталась наедине с тусклой лампочкой и тенями.
Да, не сумела ты ужалить, мудрая змея Нонова. Трудно змее ужалить дракона.
— Фильм-то хоть понравился? — осторожно поинтересовалась я.
Олег передернул плечами. Похоже, сейчас, в самый зной, его слегка знобило. И немудрено — в тринадцать лет носить наручники рановато.
— Да я вообще не смотрел! К стене отвернулся.
Возмутился. Как же, посмели заподозрить в поддатливости вражеским обольщениям. Думаю, на самом деле он украдкой таки посматривал. Что с него взять — дитя.
Дитя, которого могло бы уже и не быть — прояви я излишнюю принципиальность. Вряд ли лысый Фомич блефовал — таким что цыпленку голову свернуть, что ребенку…
На прощание совал пачку денег — командировочные, как он выразился. Отказалась с презрением. Кажется, все-таки этим уколола.
Но что толку, если сидим сейчас на вокзале во Владимире, ждем электричку до Нижнего. А там еще придется ночь проторчать на вокзале первая подходящая нам электричка отправляется без четверти семь.
Разумеется, я не стала звонить по мобильнику Спецназу и рассказывать о наших неприятностях. Наверняка ведь прослушивают, гады. Повторится история с ножичком.
Сия догадка явилась мне сразу, как только нас с Олегом на том же самом черном джипе довезли до гостиницы. Вез, кстати говоря, квадратный филолог Толик. Я не удержалась, попросила дать определение аориста. Промолчал.
Сперва, конечно, мальчишка решительно не поверил, ножика было жалко. Но потом все же, уступив моим настойчивым понуканиям, полез в Сеть, подключился к Сисадмину. Тот у нас не только по компьютерам спец, но и по всякой прочей электронике.
Надо было видеть его разочарованную мордочку! Но искромсав перламутровую рукоятку моей отверткой (на всякий пожарный ношу в косметичке), он своими глазами узрел малюсенькую микросхемку. Маячок. Хорошо хоть, не передатчик.
Выпотрошенный нож торжественно утопили еще в Суздале, в деревянном туалете при автостанции. Пускай Фомич поныряет.
— А не зря ли мы туда катимся? — глубокомысленно вздохнула я. — Может, Босс все-таки крутится где-то в Суздале? Как там насчет интуиции?
— Да ни фига его там нету, — подумав, отозвался Олег. — Мы правильно едем, тетя Оля. Как вы про этот Варнавин рассказали, я сразу почувствовал, туда! А в этом Варнавине река есть?
— Судя по атласу, должна прилагаться. А тебе зачем?
— Ну как зачем? Купаться!
Гм… Кто о чем, а вшивый о бане. Уж не этим ли объясняется направленность его интуиции?
— Ну, здесь целая куча 'но', — усмехнулась я. — Во-первых, может быть, мы завтра же оттуда уедем, если Юрий Михайлович согласится. Во-вторых, в незнакомом месте купаться нельзя, я этого не допущу. В- третьих, у тебя нет плавок!
— Есть! — торжествующе возгласил Олег. — Я специально в рюкзачок сунул, на всякий пожарный.
Надо же — подхватил у меня выражение.
Ругаться по поводу купания мне сейчас не хотелось. Вообще внутри было так, будто проглотила дохлого ежа. Причина смерти коего — острая алкогольная интоксикация.
Меня победили, растоптали, сунули мордой в экскременты, приложили фэйсом об тэйбл. Давно
